Отравленные земли - Робертс Джон Мэддокс - Страница 30

Где-то справа Лерисса услышала какое-то ворчание. Она почувствовала напряжение, по коже пошли мурашки, тело затрепетало, соски набухли и затвердели. Она пыталась вглядеться в темноту. Ждал ли там хищник, чтобы внезапно наброситься на нее? Она думала, сможет ли удержать его своим маленьким копьем достаточно долго, чтобы охранники успели прийти на помощь. Она думала о нем, затаившемся где-то там, огромном и волосатом, со смутными человеческими очертаниями. Она представляла, как его когти вонзятся в ее плоть, когда она упадет на землю под тяжестью его веса, чувствовала его зубы, смертельное дыхание, исходящее от него, и ее кровь забурлила. Все эти мысли были томительно приятны, и бедра женщины задрожали.

Лерисса немного подождала, но больше не было никаких звуков. Она повернулась и пошла обратно к уютному огню костра.

Когда они спустились с гор, повсюду виднелись следы армии, которая недавно прошла здесь. Они прошли мимо разрушенных деревень и напуганных, изголодавшихся людей. Все, кто их видел, убегали, или же падали ниц в безумном страхе. Ее муж умел покорять людей. Королева не чувствовала сострадания к этим несчастным. Рабы заслуживают рабство. Слабые заслуживают господство сильных. Поражение было естественных уделом слабых, развращенных, глупых. Если люди не хотят быть рабами, они всегда могут выбрать смерть.

Сейчас им приходилось использовать свои запасы, посылать кого-то на охоту, или отряд для поисков продовольствия подальше от пути, по которому шла армия. Лериссе все это не нравилось, потому что замедляло их движение вперед, но время от времени им требовались свежие продукты. К счастью, не кончался подножный корм для кабо. Армия не взяла с собой много животных, поэтому пастбища уцелели.

Они достигли реки и обнаружили почерневший город-призрак, в котором не было жителей, зато кишели падалыцики, которые рылись в грудах костей и гниющей плоти.

— Здесь не было большого сражения, — заметил Бада, командир отряда охраны. — Поселение слишком маленькое, и стена низкая.

— Зато хорошее испытание для молодых воинов. — Лерисса оглянулась и увидела завистливые взгляды охранников. Как и Пенду, они ужасно сожалели о том, что не принимали участия в этом кровопролитии.

Она улыбнулась им.

— Не беспокойтесь, мой господин предоставит вам немало возможностей для убийства в грядущие дни. — Они смущенно засмеялись.

Следы опустошения повели их в южном направлении вдоль реки. Они нашли следы еще одного сражения, — на этот раз в открытом поле, где силы Гассема встретились с отрядами Люо.

— Точно как планировал король, — сказала она. — Он взял королевские войска в кольцо…

Ее охрана по останкам павших и количеству оружия пыталась определить величину вражеской армии.

— Король никогда не ошибается в расчетах, — заявил Бада. — Всем врагам предначертано пасть перед ним.

— Это правда, — подтвердила она. — Пойдем, может быть, мы успеем отыскать его еще до начала следующего сражения.

Но вышло совсем не так. Дальше на юге они обнаружили следы гораздо более масштабного кровопролития. Это было быть то место, где окончательно воссоединились все три части армии, и соноанцев захватили между силами Урлика и армией Гассема, напавшей и уничтожившей врага с севера.

— По крайней мере, мы их нагоняем, — сказал Бада, морща нос.

Трупы на поле боя были более свежие, животные, питающиеся падалью, рылись в поисках внутренностей. Груды мертвых лежали непогребенными, разлагаясь на жаре. Оба шпиона совсем скисли. Они были крепкими мужчинами, но это страшное зрелище и зловоние даже для бывалых воинов показались слишком ужасны. Самые молодые охранники пытались изобразить воинственное безразличие к массовому убийству, но были не слишком убедительны.

Сама Лерисса испытывала мало интереса к увиденному. Она любила кровь, но только свежую….

— Моя королева, — окликнул ее один из воинов, — я думаю, тебе стоит посмотреть на это.

Она пошла вслед за юношей к зарослям деревьев, где небольшая группа ее охраны стояла вокруг пепелища от костра, указывая на что-то и негромко разговаривая между собой. Лерисса спустилась с седла, то же сделали Бада и два шпиона. Здесь тоже были кости, но концы их почернели. Подкопченная человеческая конечность все еще висела над золой на деревянном вертеле.

— Здесь люди, должно быть, голодали по-настоящему… — проронил Хаффл.

Лерисса увидела что-то блестящее на земле и пальцем ноги подковырнула вещицу. Это оказалось тонкое серебряное кольцо с гранатом в форме слезинки — одно из украшений женщин-воинов. Она улыбнулась сама себе.

— Нет, — сказала она. — Я думаю, что эти воительницы, любимицы короля, заслуживают свою репутацию. — Даже Бада казался потрясенным.

— Будет тебе, успокойся, — сказала она. — Мы поступаем гораздо хуже с живыми людьми, почему же мы должны сокрушаться о том, что произошло с этими после смерти?

Бада через силу потряс головой.

— Это противоестественно, моя королева! — настаивал он.

— Вот как? Многие из вас считали, что неестественно и женщинам становиться воинами. И все-таки они доказали свою жестокость во многих сражениях. Разве странно, что они проявляют вкус к людоедству? До тех пор, пока они служат моему мужу с фанатичной преданность, они могут пожирать пленников хоть живьем… мне-то что?!

— Как будет угодно королеве, — потупился Бада. — Преданность превыше всего!

Как зачарованная, Лерисса уставилась на остатки этого ужасного пиршества. Ей хотелось бы знать, присутствовал ли на этой оргии Гассем. Это было нечто новое и волнующее для нее. В отличие от мужчин, королева не чувствовала ужаса. Она никогда не ставила под сомнение праведность того, что вызывало ее возбуждение или доставляло удовольствие. Возможно, думала она, после какой-нибудь будущей баталии, она сама попирует на победном празднестве этих женщин.

Поздно на следующий день они прошли по мосту через реку. Они знали, что король и его армия должны были быть где-то недалеко впереди. Признаки разрушения стали еще более свежими. В деревнях все еще дымились пепелища сожженных домов. Те, кому удалось выжить, все еще пребывали в оцепенении и испуганно смотрели вдаль.

Этой ночью они расположились лагерем на другой стороне реки, попав в ужасную бурю с теплым дождем, который сопровождался раскатами грома и молнией. Их родина славилась своими ужасающими штормами, поэтому их мало беспокоила гроза. Это просто означало, что сезон дождей в этом году начнется рано, а поход будет продолжаться в худших условиях.

— Скверно для людей, — сказал Бада, — но неплохо для самой кампании. — Молодой воин подался вперед, не обращая внимания на струящуюся по его лицу воду, чтобы послушать поучения более опытного ветерана. — Армия нашего короля не так сильно зависит от животных и повозок, как южные армии. Именно они захлебнутся в этой грязи и дождях.

— Но только одна десятая часть нашей армии — шессины, — заметил юный воин, вставляя свое копье в водонепроницаемый кожух из выделанных кишок. — Остальные — низшие племена.

— Какое это имеет значение? — усмехнулся Бада. — Они боятся короля больше, чем непогоды. Они будут двигаться так быстро, как пожелает король.

— Верно, — сказала Лерисса. Она села с ним у костра, который им наконец удалось разжечь сразу же, как дождь ослабел. Буря разразилась так неожиданно, что они даже не побеспокоились о том, чтобы соорудить убежища. Ее одежда настолько промокла, что королева сбросила ее и сидела обнаженной на сложенном плаще. Для воинов, многие из которых поступили так же, это было естественно. Ни один из них не смотрел на королеву как на женщину. Разведчики, люди другой культуры, внимательно наблюдали за ней.

Лерисса обнаружила, что наслаждается даже этим. В последние годы она неохотно показывалась в таком виде, но длительная верховая езда со всеми сопровождающими трудностями закалила ее тело, освободила его от лишней плоти, которую она так презирала. Она чувствовала себя жилистой и крепкой, как в былые времена. Определенно, теперь ее муж будет знать, что она годится для того, чтобы сопровождать его в походах.