Островитянин - Робертс Джон Мэддокс - Страница 7

Рогачи-землеройки ничего не ответили старику, — впрочем, он и не ждал ответа. Люди вообще не представляли для этих зверьков интереса: огромные, неуклюжие создания, от которых не было особой опасности, в отличие от хищных птиц и дневных летучих мышей, а также змей, ящериц и прочих плотоядных тварей.

Тейто Мол лениво погремел ожерельем из костей, болтающимся на иссохшей шее. Он был очень стар, волосы его стали совершенно седыми, а глаза утратили прежнюю зоркость, но он не испытывал особого сожаления от мысли, что вскоре придется покинуть этот мир. Напротив, он радовался при мысли, что он не доживет до того дня, когда ощущаемое им Зло наконец вырвется на свободу.

После того, как мужчины поставили кувшины под навес посреди деревни, к ним подошла женщина средних лет и хлопнула в ладоши, требуя внимания. Это была Амарра, главная повитуха деревни, мать Лерисы.

— Едва лишь солнце перевалит за полдень, — объявила она, — мы, женщины, удалимся в женские дома для трехдневного очищения перед Празднеством Телят. Молодым мужчинам следует держаться от нас подальше, пока не закончится ритуал. Старшие воины и старейшины в эти дни могут есть то, что сумеют сами приготовить, или же голодать — как пожелают. — Затем, по традиции, она добавила: — Всякого, кто нарушит эти запреты, ждет кара, слишком ужасная, чтобы говорить о ней вслух. Теперь ступайте. Вы должны подготовиться: вас ждет много бессонных ночей. Отел начнется еще до середины нынешней луны.

Это будут тяжелые деньки, — заметил Ребья, когда юноши направились к воротам.

Время, проведенное в уединении, позволяло женщинам ритуально очиститься, чтобы затем присутствовать при отеле самок каггов, тогда как мужчинам это было запрещено. В течение двадцати дней и ночей или даже дольше женщинам надлежало находиться в стаде, а мужчинам стоять на страже, поскольку при отеле звуки и запахи привлекали хищников со всей округи.

— Зато будет возможность отличиться, — возразил Люо. — Можно, не нарушая табу, прямо на глазах у всего племени убить большую кошку или даже длинношея, а потом до конца жизни красоваться в его шкуре.

Гейл похлопал приятеля по плечу:

— Скажи на милость, и часто ли такое случается? Вот в прошлом году община Клыков убила огромного кота, что выбрался из джунглей во время отела. Тогда многие бросили копья — и что же? Каждому досталось лишь по меховому браслету на запястье!

— Гейл как всегда говорит о мрачном, — взвыл Ребья, призывая в свидетели небо. — Не может дать человеку помечтать, не полив огни славы своей мочой.

— Перед тобой такие огни пока не горят, — возразил Гейл.

— Разве что угли тлеют…

У самых ворот юношу окликнул Тейто Мол:

— Задержись ненадолго, Гейл, побудь со мной.

Юноша подошел к старику, а его друзья поспешили к лагерю. Бежавший впереди Кампо затянул боевую песню, и ее тут же слаженно подхватили остальные. Гейл уселся на корточки рядом с Говорящим с Духами, обеими руками держа перед собой копье и почтительно ожидая, чтобы старик заговорил первым.

— Тебе ведь нравится жизнь воина, Гейл?

— Конечно. Кому она может не понравиться? — удивился юноша.

— Раз уж тебе не суждено стать Говорящим с Духами, хорошо, что ты находишь терпимой жизнь, которая тебе предстоит. Похоже, ты неплохо ладишь с братьями по общине?

— Да, почти со всеми, — помедлив, отозвался Гейл.

— Но только не с Гассемом.

— Едва ли это кого-нибудь может удивить. Он никогда не предлагал мне дружбу, а теперь его неприязнь сдерживают только обычаи. — Гейлу явно не хотелось говорить об этом. Разговор о Гассеме возвращал его к реальности, которую он предпочел бы не замечать.

— Гассем, как и ты, стал воином совсем недавно. Скоро он почувствует себя более уверенно, и вот тогда тебе придется как следует за ним приглядывать. Считается, что все младшие воины равны между собой, но это не так. Гассем может причинить тебе немало вреда, и при удобном случае он это сделает.

— Я сумею за себя постоять, — уверенно воскликнул Гейл.

— Не думаю, что бой будет честный, — вздохнул Тейто Мол. — Он не станет нападать в открытую. У Гассема было больше времени, чтобы изучить людские нравы. Он сможет настроить против тебя других — да так, что они и сами того не заметят. Он может навредить тебе здесь, в деревне, пока ты будешь оставаться в лагере.

Гейл недоверчиво покосился на старика.

— Но зачем? — спросил он очень серьезно. Да, мы ни когда не любили друг друга, но ведь я ни разу не угрожал ему. Если он сможет пережить годы воина, то станет уважаемым старейшиной, у него будет много жен и большое стадо. Мне же вполне достаточно одной жены и пары кагг. Какой смысл ему унижать меня?

— Он видит в тебе нечто особенное — я тоже это вижу, но в отличие от меня, Гассему это не по душе. В тебе есть то, чего недостает прочим юношам. Ты серьезен и уравновешен как старший воин, хоть ты и моложе большинства собратьев. Сейчас тебя пока еще поддразнивают, но скоро начнут уважать и будут обращаться к тебе за советом, предлагать стать военным Вождем. Гассем не сможет с этим смириться.

Гейл поднял глаза к небу: там ветер гнал облака. Невдалеке паслось стадо многорогов, с виду безмятежных, но на самом деле беспокойных и настороженных животных. Стоит показаться хищнику, как стройные ноги тотчас унесут, их прочь.

— Я не могу сразиться с ним: правила общины запрещают. Когда мы станем старшими воинами, я смогу вы звать Гассема на поединок, но до этого еще далеко.

— Ты прав. А пока не спуская с него глаз. Будь бдителен и не стесняйся обращаться ко мне за советом.

— Благодарю тебя, Говорящий с Духами.

— Это мой долг. И один совет я готов дать тебе прямо сейчас, хотя, не думаю, что он придется тебе по душе. Молодые люди часто заигрывают с женщинами и ухаживают за ними — это совершенно естественно. Они должны узнать характер и привычки друг друга, и к тому же ухаживание доставляет и тем, и другим большое удовольствие. Но я не советую тебе отдавать свое сердце единственной женщине. Особенно сверстнице, такой, как Лериса.

Гейл почувствовал, как неудержимо краснеет.

— Но ведь мы с ней знаем друг друга с детства! Она единственная в деревне не напоминала мне то и дело, что я сирота. Как будто я в этом виноват!