Островитянин - Робертс Джон Мэддокс - Страница 28

После ночи, проведенной в созерцании, Гейл понял, почему охотники, живущие убийством, остаются столь миролюбивыми и кроткими. Но путь созерцания ему не подходил. К счастью или к несчастью, он был рожден воином, и не желал для себя иного пути.

По пути из леса в долину, Гейл осознал, как мало было известно о новом месте их обитания. К племени кана он теперь относился с симпатией. Конечно, никто не мог сравниться с таким прекрасным народом, каким он считал шессинов, но и кана обладали своими достоинствами, включая несомненную воинскую доблесть.

Как только Гейл подошел к временному лагерю, разбитому воинами за деревней, Люо выскочил ему навстречу, потрясая копьем и чуть ли не пританцовывая от восторга.

— Ого, кто идет! — закричал он. — Это же Гейл, великий воин и в недалеком будущем Говорящий с Духами!

— Он подбежал к приятелю и сунул ему под нос свое копье. — Посмотри, что случилось с моим оружием!

Гейл перехватил копье за древко, чтобы Люо не выколол ему глаз, и внимательно оглядел длинное острие. На лезвии красовались безобразные бурые пятна.

— Неужто, ржавчина? Очень скверно, Люо. Ты владеешь прекрасным оружием, а до тебя оно служило настоящему воину. Бронза не ржавеет, но сталь требует ухода.

— Пенду, Ребья! — завопил Люо. — Идите поскорей сюда и расскажите этому недоумку, который бездельничал, надзирая за двуногими скотом, чем занимались в его отсутствие настоящие мужчины! — Он повернулся к Гейлу. — Что ты приволок из своего похода, Гейл? Дерево? А хочешь знать, что досталось нам?

— Ржавчина? — попытался угадать Гейл.

— Кровь, вот что! Вражья кровь! — К ним подошли, довольно ухмыляясь, двое их товарищей.

— Теперь ясно, — сказал Гейл. — На вас напал целый отряд асаса — вооруженные до зубов, размалеванные воины. И вы, конечно, обратили его в бегство голыми руками. Я потрясен, Люо! За это тебе даже можно простить ржавчину на копье.

Люо фыркнул и обернулся к товарищам.

— Нет, ну вы только взгляните на него! Неумелый и ни на что негодный неопытный воин пытается насмехаться над настоящими героями, участниками удачнейшего набега за каггами. Разве можно такое стерпеть?

— Пошли с нами, Гейл, — предложил Ребья. — Мы достали у этих деревенщин кана немного хойля. Давай посидим и хорошенько выпьем, а мы обо всем тебе расскажем. Конечно, великой битвы, как пытается убедить тебя этот пустозвон, не было, однако драка вышла неплохая. И вполне возможно, она — предвестие грядущих великих событий.

Воины вернулись в лагерь, и Гейл услышал о волнующем событии, участником которого ему не довелось стать. Вечером того самого дня, когда он уехал, шессины заметили небольшую группу дикарей-изгоев, подкрадывающихся к их стаду. На другую ночь они попытались вновь напасть на стадо, которое охраняли воины из общины Ночных Котов. Люо, Пенду и Ребья стояли в ту ночь на страже. Данута с ними не было.

Напавшие оказались родом из разных племен, голодные и отчаявшиеся людьми. Орудовали они грубыми копьями и дубинами. Люо разглядел идущего первым тощего жилистого мужчину с бритой головой, который попытался ударить каггу копьем. Когда Люо ринулся к нему с предостерегающим воплем, он повернулся и дико зарычал. Юноша прикрылся от удара копья, и теперь с гордостью показывал глубокую вмятину на щите. Он успел нанести дикарю серьезную рану в бок, потом подоспели его товарищи и обнаружили незадачливых скотокрадов. Произошла короткая стычка. Убитых, судя по всему, не было ни с одной стороны, но раненых оказалось немало — на следующее утро на земле обнаружили много кровавых пятен. Юнцы, стоявшие на ночной страже, мнили теперь себя бывалыми бойцами, что немало потешало старших воинов.

Даже сам себе Гейл никогда бы в этом не признался, но он отчаянно завидовал своим товарищам, принявшим участие в битве с дикарями. Хотя он прекрасно понимал, что это была далеко не последняя возможность отличиться. Или же погибнуть — как повезет. Мысли о смерти, которая все равно неизбежна, мало беспокоили шессинов. Умрут в конце концов все люди. А вот способов расстаться с жизнью — огромное множество. И самый лучший из них — это скорая, славная смерть на поле боя.

В ближайшие дни кана помогали шессинам строить деревню, а младшие воины мастерили себе хижины на территории лагеря. Молодые деревца, которые использовались для каркаса жилищ, в изобилии росли в болотистой низине неподалеку. Крыши, сшитые из полосок коры, они прихватили из старого лагеря. Когда хижины были готовы, с соответствующей короткой церемонией старейшины установили общинный Шест Духов.

Повсюду их окружали враждебные племена — охрана выставлялась и днем, и ночью. Большей частью несение стражи входило в обязанности младших воинов. Они рысцой обходили границы вверенных им участков, выискивая на горизонте возможных врагов, а на земле — оставленные ими следы.

Однажды они обнаружили в мягкой почве отпечатки ног — узкие, как у шессинов, но вмятины рядом с ними от воткнутых в землю копий явно отличались от их оружия. С тех пор молодые люди жили в постоянном напряжении, страстно мечтая принять участие в настоящем бою.

Старшие воины, многие из которых помнили прежние схватки с асаса, пребывали в куда более мрачном настроении, ни на миг не теряя бдительности. По ночам их часто можно было видеть у частокола — они стояли, облокотившись на щиты и вглядывались во мрак, шепотом переговариваясь друг с другом.

Однако стычка произошла, когда этого никто не ожидал. Через три часа после заката Гейл и его товарищи вернулись в лагерь. Их сменил следующий дозор. Сложив щиты в сарай, они отправились к разожженному в центре лагеря костру — поболтать с приятелями и немного перекусить.

Холодный ветер гнал на северо-запад тяжелые горы облаков. Зловеще сверкали молнии. Дождь еще не начался, грозовые тучи находились слишком далеко, и грома не было слышно, но в свете молний лица сидящих у костра воинов казались мертвенно-бледными. Поскольку столкновение с асаса многим воинам казалось неминуемым, они постоянно поддерживали на теле боевую раскраску, чтобы в момент битвы выглядеть должным образом.