Заявка на подвиг: Сказочное повествование - Арбенин Константин Юрьевич - Страница 5

— Распишитесь, — говорит, — в ведомости.

— Это зачем? — удивляется рыцарь.

— Для злодейской отчетности, — отвечает великан. — Хоть все это ерунда, все равно, носом чувствую, попрут меня скоро из злодеев за разбазаривание награбленного, попрут — и даже злодейской пенсии не дадут!

— А вы тогда к нам приходите, — говорит оруженоска. — Мы вас в рыцари примем, экстерном; оруженосочку вам найдем. Мужчина вы статный, с руками, с головой. Опять же поболтаем — о подвигах и злодействах.

— Точно, — поддакивает барон Николай. — У меня замок есть, малогабаритный, но трехкомнатный, он сейчас пустой стоит. Я-то вот теперь, с доньей Маней, в спартанских условиях закаляюсь… Забрасывай, браток, свои недоделанные злодейства — и айда к нам. У нас с тобой, Аноним Имярекович, общего много: будет, о чем речи вести.

Великан свою большую голову почесал, глянул куда-то за леса, за горы, в сторону города и говорит:

— Подумаю, ребята. Подумаю. Заманчиво…

Расстались крепкими друзьями. Великан Псевдонимов наших героев даже проводил немного, через речку перенес. На прощанье велел его не забывать и присылать ему письма и бандероли по адресу: Безымянное ущелье, замок Инкогнито, А.И.Псевдонимову до востребования. А Вентиль обещал больше не скручивать.

Обратная дорога вроде как вдвое короче показалась — донья Маня сразу компас себе взяла, барону Николаю восьмерки на пересеченной местности выписывать не позволила. В пути о многом говорили: оруженоска рыцарю в основном все о школе да о средневековой педагогике, а тот ей все про футбол да про оружие всякое.

— Кстати, — говорит донья Маня, — линейку, выходит, я зря брала: не понадобилась она в бою-то.

— Ну как же! — возражает рыцарь. — Если б ты меня в дороге линейкой не закалила, а бы тех дубинных ударов не выдержал.

Прежде, чем домой вернуться, заехали в котельную. За бутылку «Круглостольной» гномы-водопроводчики вставили Золотой Вентиль куда следует и пустили воду горячую.

— Ну вот, — говорит донья Маня, — и поставлена в твоем подвиге точка. Теперь и зарубку делать можно. Только это подвиг — не подвиг еще, так, подвижок. Подвиг, сдается мне, впереди еще. Но все равно — с почином тебя, бой-рыцарь мой, барон Николай.

— Первый подвиг комом, — соглашается барон Николай, — но все-таки…

Как приехали домой, первым делом рыцарь в теплую ванну залег. Вода, правда, от долгого застоя приняла синевато-коричневый оттенок, но рыцарь ждать, пока грязь протечет, не стал: рыцарю закаляться полезно. Зато оруженоска уже в очищенной воде ванну принимала, наслаждалась всеми прелестями завершенного ее рыцарем подвига. После водных процедур сели в халатах кофе пить. И все бы хорошо, да только донья Маня уже о следующих подвигах толкует, строит героические прожекты, намечает объекты будущих опасных сражений и смертельных схваток. У нее этих подвигов на уме — ну просто не перечесть: готова сразу после кофе собираться уже в следующую экспедицию. Барона Николая такая ретивость несколько огорчила, но поскольку он очень доволен был в этот момент собою и всем вокруг, то он позволил себе не сердиться на оруженоску, а ограничился небольшим порицанием.

— Дорогая… — начал он было это порицание, но осекся, смутился и поспешил поправиться: — Дорогая оруженоска, разве не заслужил я после всех свершений хотя бы вечер отдыха? Так сказать, для тех, кому за сорок. Сегодня, видишь ли, «Лангедок» с «Гасконцем» играют четвертьфинал, очень хочу посмотреть. А?

— Ну ладно уж, — махнула рукой донья Маня. — Отдыхай до завтра, но помни: еще много подвигов у нас впереди. Враги не дремлют — то воду отключат, то парадную загадят, то еще чего — у меня целый списочек составлен. Всем им теперь житья не дадим, не будь я оруженоска славного рыцаря! Смотри свой дурацкий футбол, а я пока за яйцами схожу, неплохо бы нам учинить праздничный ужин.

И пошла за яйцами. Едва успела: старушки-торговки палатки свои сворачивают, домой торопятся.

— Ой, милая, — говорят, — давай скорее, а то там воду горячую дали, бежим мыться!

А еще спрашивают:

— Как там наш бой-рыцарь поживает-то? Что-то его не видно, небось, выкинуть пришлось?

— Да нет, неплохо поживает, — отвечает донья Маня. — Я из этого боя второй сорт сделала.

— Ну! — удивляются старушки. — А первый сорт из второго сможешь сделать?

— А что, попробую. Все в наших руках.

И пошла оруженоска домой, рыцаря своего кормить.

На этом заканчивается наша первая история, но не заканчивается сказка — для барона Николая и его оруженоски доньи Мани она только-только началась. Вон уже и продолжение не за горами. Это ведь подвиг был — так себе подвиг, подвижок. Подвиг-то впереди будет.

II

ЛЕТНИЕ ДОСПЕХИ, ЗИМНИЕ ДОСПЕХИ

На третьей неделе июня наконец-то в Анахронезм пришла настоящая сказочная жара. Рыцарям пора было переходить на облегченные доспехи, а у барона Николая таковых никогда не было, — обычно летом он подвиги даже и начинать не пробовал. Донья Маня пообещала достать что-нибудь подходящее через одну свою знакомую, работавшую в магазине рыцарского снаряжения, но не раньше конца месяца. И пока тянулось ожидание, рыцарь и оруженоска занимались исключительно подвигами бытового характера. Наведя порядок в квартире доньи Мани, они временно переместились в замок барона Николая, чтобы и там произвести генеральную уборку. Рыцарь работал без огонька, говорил, что нет смысла заниматься уборкой там, где никто не живет (возвращаться туда, в свою прежнюю жизнь, он категорически отказывался), но донья Маня сумела убедить его закончить и это дело.

— Там, где нас нет, тоже должно быть хорошо, — говорила оруженоска. — На чистоту и гость слетается, и сдавать можно…

Самым интересным моментом в том процессе стала чистка антресолей. Барон Николай не разбирал их лет десять, не меньше — то руки не доходили, то ноги не доставали. И вот, наконец, рыцарь и оруженоска отворили форточки, закатали рукава и принялись за очередной пыльный подвиг.

— О, сколько нам открытий чудных готовит эта антресоль, — декламировал по памяти барон Николай, подавая сверху всяческое барахло.

Здесь были клюшки, удочки, древние настольные игры типа костей и домино, коробки с елочными шарами и украшениями, неиспользованные хлопушки и бенгальские огни, тубус с рулоном старых календарей вперемешку с чертежами каких-то подземных ходов, санки и годные только для езды по паркету счеты.

Помимо всей этой всячины, выудили из пыльных закромов корзину, до верху забитую старыми детскими рукавичками. Все они были непарные, ветхие, поеденные молью, перепачканные и выцветшие. Донья Маня подивилась находке и посмотрела на рыцаря с подозрением.

— Ты же говорил, что у тебя нет перчаток!

— Нашлись? — удивился и барон Николай. — Я уж думал, что они давно канули.

Донья Маня нахмурилась. Что-то нехорошее прошло через ее лицо.

— Откуда это у тебя? — спросила она.

Барон Николай смутился, — он всегда смущался, если его обвиняли в чем-то незаслуженно, зато от заслуженных обвинений отнекивался на самом голубом глазу, комар носа не подточит.

— Нет, не подумай чего… — забубнил он. — Сейчас объясню. Понимаешь, у меня не было денег на перчатки, а подонков кругом развелось столько, что хоть каждый день новую пару раскидывай. Вот я и стал подбирать на улицах потерянные детьми варежки. Впрок, так сказать. А то, что они детские, — так мне не носить же: главное, что ритуал соблюден. Думаю: наберу побольше, а потом буду кидаться ими в рожи всякой сволочи, чтобы… Ну, ты поняла. А когда набрал, запропостил куда-то эту корзину, так и не нашел потом. Да этим рукавицам сто лет в обед. Впрочем, может быть, пригодятся еще?