Стена - Робертс Адам - Страница 74

– Да, Тигхи.

– Вы когда-нибудь раньше бывали в этом лесу?

– Да, мне приходилось бывать здесь раньше, дети мои. В свое время я излазил его вдоль и поперек и хорошо знаю ужасы этого леса. Самые худшие из них находятся гораздо ниже нашего маршрута, и за это мы должны благодарить Бога и нашего Папу, который так мудро все спланировал. Однако я был здесь раньше, и мне пришлось столкнуться со всеми этими тварями. Многие из них куда хуже любого земляного омара.

Он замолчал и нагнулся к костру, чтобы поворошить уголья. Изрезанное шрамами лицо выглядело совершенно другим в отблесках неровного пламени. К нему сейчас были прикованы взгляды всех флатаров.

– Командир? – опять произнес Тигхи, намереваясь спросить, при каких обстоятельствах Уолдо попал в Сетчатый Лес в первый раз.

Однако тот заговорил об этом сам, не дожидаясь вопроса.

– Дети мои, вы еще очень молоды и почти ничего не знаете об истории нашей славной Империи. Однако мы бывали здесь и прежде. Когда-то я был таким же щуплым, как вы сейчас, и тоже летал на змее. И в юности я был частичкой могучей армии, почти такой же могучей, как нынешняя. Мы шли на восток, только наш путь пролегал на одну-две лиги ниже по стене, чем тот, которым мы следуем сегодня. Мы шли ради святой цели – одержать победу над еретиками Отре. То были славные дни, дети мои! Славные дни!

Флатары онемели, как завороженные. Внезапная общительность и откровенность Уолдо изумляли их. Прервав свое повествование, Уолдо едва слышно вздохнул и уставился на костер. Шрамы на его лице вдруг оживились. В обликах огня казалось, будто они, извиваясь, ползут по лицу. Помолчав немного, ветеран продолжил рассказ:

– Переход уготовил для нас тогда тяжелые испытания. Ниже этого места лес населен страшными зверями. У них огромные челюсти, а зубы такие прочные и острые, будто сделаны из металла. Руку они откусывают в один прием, начисто. Кажется, будто она отрублена острым топором. Да и голову сожрать им ничего не стоит. Ррраз – и челюсти этой твари уже пережевывают человеческую голову, хрумкая ею, как яблоком. Мы понесли большие потери на марше и бились с этими тварями с еще большим ожесточением, чем с врагом. Однако Папы знали, что Отре должны быть разбиты. Потому что Отре скрывают важный секрет в их мире зла.

Уолдо опять сделал паузу, и Тигхи засомневался, поделится ли командир важным секретом со всеми ними. И тут ему на память пришел удивительный разговор, который состоялся между ними в тот день, когда Уолдо нес его змей.

Внезапно Уолдо спросил:

– Вы знаете этот секрет, дети мои?

Все флатары разом, как по команде, отрицательно замотали головами.

– Дети, в этом суть нашего мира. В стене есть Дверь!

Уолдо широко открыл глаза и обвел ими всю юную аудиторию, как бы желая оценить впечатление, произведенное этой новостью. Никто ничего не сказал. Тишину нарушало лишь потрескивание сучьев в костре.

– Дверь, понимаете? – сказал Уолдо. – Дверь в мировой стене, и она существует в самом сердце королевства Отре. Они наложили на нее свои нечестивые руки, и мы посылаем армию, чтобы освободить ее. Чтобы вернуть ее Папам, Империи и Богу!

– Что там, командир? – взволнованно спросил Равилре. – Что там за Дверью?

Уолдо внимательно посмотрел на юношу.

– Это священная Дверь. Бог построил стену и живет на другой ее стороне. Эта Дверь приведет нас к нему.

– Меня учили, – сказал кто-то, – что Бог живет на самом верху стены, откуда он может видеть всю вечность.

– Нет, – вдруг возразил Тигхи, – нет, Бог живет у основания стены.

Эта идея была встречена всеобщим негодующим фырканьем.

– Почему же Отре не перешагнут порог своей Двери? – недоуменно спросил Мулваине. – Почему они не хотят встретиться с Богом?

– Это священная Дверь, – повторил Уолдо. – Отре – богомерзкий народ. Они не могут открыть ее. Бог не позволит им сделать это. А вот наши Папы откроют ее, как только она окажется в наших руках. Мы встретимся с Богом лицом к лицу. Мы увидим рай на другой стороне стены.

– Нет! – громко произнес Тигхи. – Мы не должны открывать Дверь.

Он тут же оказался в перекрестке изумленных и возмущенных взглядов.

– Но почему мы не должны этого делать, малыш Тигхи? – поинтересовался Уолдо.

В его голосе слегка прорезалась прежняя суровая нотка.

– Там, где я жил раньше, был один мудрый человек, который научил меня кое-чему, – начал Тигхи, немного запинаясь от волнения. Ведь он был в эпицентре внимания всего платона. – Он учил, что Бог обитает у основания стены. Что Бог ведет войну с существами, которые живут по другую сторону стены, – вот почему каждый день он нагревает огромный камень, пока тот не начинает светиться от жары, и бросает его через стену. Он воюет с существами, живущими на другой стороне стены.

Тигхи невольно сам подивился беглости, с какой изъяснялся на чужом языке. Вместе с тем он ощущал внутреннюю потребность во что бы то ни стало убедить остальных в своей правоте.

– Мы не должны открывать Дверь, иначе сюда проникнут эти существа. Они очень страшные, Бог построил стену, чтобы… – Он хотел сказать: «чтобы отделить нас от них», – но не смог подобрать необходимые слова.

– Варвар – идиот, – возмущенно произнес Мулваине. – Бог сидит наверху стены, это знает каждый. – Он заискивающе посмотрел на Уолдо, как бы желая заручиться его поддержкой. – Командир, но, может быть, Бог живет на той стороне стены?

Похоже, Уолдо находился в умиротворенном состоянии духа и не собирался никого отчитывать.

– Эта война для нас священная, – сказал он. – Папы сами решат, что делать после того, как мы разобьем Отре и захватим великую Дверь.

– Командир? – обратилась к нему Бел. – Что произошло во время последней кампании?

– Что ты хочешь знать, дитя мое?

– Вы сказали, что начинали свою службу в армии много лет назад. Вы тогда тоже были в Сетчатом Лесу?

Уолдо опустил взгляд, уставившись на огонь и сдвинув вместе брови. Очевидно, он погрузился в невеселое воспоминание.

– Тогда мы пробились через Сетчатый Лес, – сказал он наконец. – Но это стоило нам огромных потерь. Там, ниже на стене существуют монстры, от одного вида которых кровь стынет в жилах и становится густой, как дерьмо, не важно, какими смельчаками вы бы себя ни считали; чудовища, страшные настолько, что замирает сердце и отнимаются ноги. На моих глазах храбрые и мужественные солдаты превращались в трусливых котят, которые, визжа от страха, бежали от них куда глаза глядят. Меня и сейчас пробирает дрожь, когда я вспоминаю их пустые, ничего не выражающие глаза – множество глаз и огромные, вечно двигающиеся челюсти. Сзади у них панцирь, такой же твердый, как наши зубы, и кроме того, много ног, острых, как лезвие ножа. Некоторые чудовища очень высокие, например, как двое высоких мужчин, если их поставить друг на друга. Нельзя без отвращения смотреть на их толстые, волосатые животы, подрагивающие при ходьбе. Но хуже всего их лица: мерзкие подобия лиц, хари с прорезью вместо рта, пухлыми, отвислыми щеками и каменными глазами. Они прокусывают руки и ноги так же легко, как я отламываю ветку с этого дерева. Могут схватить человека за шею и впиться ему в рот, как бы целуя, но при этом они пожирают его губы и язык, а когда человек упадет на землю, они вгрызаются ему в лицо и выедают его, точь-в-точь как свинья жрет пойло из лоханки.