Соль - Робертс Адам - Страница 61

У одного из двух стандартных автоматов-фабрикаторов, которые удалось вытащить из разбомбленных зданий, сгрудился народ. Кто-то сваливал в заднее отверстие машины сырую жидкую кашицу, остальные толпились у переднего отверстия, неловко переминаясь с ноги на ногу, ожидая свой завтрак.

Возле второго автомата не было ни одного человека. Я показал на него:

– А что с этим фабрикатором?

Васин пожал плечами:

– Сломан. Возможно, кто-нибудь вскоре займется починкой, но сейчас все слишком вымотаны и голодны, чтобы работать.

– Навряд ли нам удастся накормить всех алсиан с помощью одного-единственного автомата, – покачал головой я.

Васин опять пожал плечами.

– Сегодня алсиан гораздо меньше, чем вчера. К тому же, – добавил он, – есть еще автоматы в четырех машинах и двух самолетах. Но их используют, чтобы кормить тяжелораненых. Иногда медсестры выносят и раздают оставшуюся еду остальным.

– В этом нет никакого смысла, – сказал я.

Васин в изумлении воззрился на меня.

– Мы должны сейчас же ударить по Сенару, – продолжил я свою мысль. – Вот единственный выход из положения.

Васин долго переваривал информацию, нервно кусая губы. Потом переспросил:

– Контратака, да?

Я плюнул и ушел, обидевшись на его язвительный голос, потом провел около часа, осматривая оснащение пещеры.

Мы изготовили семь самолетов – в основном из привезенных с собой материалов или же из адаптированных деталей «Алса». Из них четыре уничтожили сенарцы во время атаки, а один находился на северном берегу Арадиса. Мы не могли контактировать с шахтами на севере, потому что переговорное оборудование враги уничтожили вместе со спутниками, так что о сообщении с гористой местностью не могло быть и речи. Но к счастью, оставшиеся три самолета пребывали во вполне работоспособном состоянии.

На войне самолеты обладают большой значимостью, но наш флот из трех машин вряд ли сможет соперничать с сенарскими воздушными силами. Если мы поднимем в воздух все алсианские самолеты разом, их тут же уничтожат.

Данное обстоятельство не добавило мне веселья. Сенарская армия включала почти две сотни солдат: в историческом масштабе – сущая ерунда, но, учитывая ситуацию на Соли, примерно равное объединенным силам нескольких наций. Эти мужчины (их армия обходится без женщин – еще одна странность иерархической системы) выполняют обязанности солдат днем и ночью. Они тренированные бойцы, настоящие эксперты в военном деле. Все необходимое оборудование и вооружение у них имеется.

Выступить против такого войска кажется прямым самоубийством тем больше, чем дольше размышляешь над ситуацией. И все-таки мозг не уставал обдумывать этот вариант. Я помню так же ясно, как вкус соли на языке, это непреодолимое желание начать действовать. Такими вещами никто не гордится, но так я чувствовал. Мне хотелось превратить Сенар в кладбище, заполненное трупами.

Я подумал о своей машине, все еще остававшейся где-то среди руин Алса. Автомобилей, конечно, было очень много, мы наделали огромное количество техники для строительства города и перевозки материалов из северных горных шахт. Но машины вряд ли можно с успехом использовать в войне: их легко заметить сверху, легко заметить и расстрелять, выведя из строя. Оснастить автомобили вооружением можно, но это непрактично: в Себастийских горах добывают металл, в особенности серебро, однако лишний вес только сделает машины громоздкими, и к тому же они не будут иметь шансов в перестрелке с вражескими самолетами, оснащенными высокоточным оружием.

Лучше бы было, размышлял я, под покровом жары, которая бы уменьшила инфракрасное излучение, спрятать технику в соли. А потом мне пришло на ум поместить их в глубокой пустыне, как базу для небольших групп людей: маленькие пещеры с пищевыми фабриками, снабжающими народ едой и питьем, и каюты, где можно до поры до времени укрыться.

Здесь я начал обдумывать, как небольшими отрядами атаковать основные объекты Сенара, как нанести ощутимый урон, используя минимальные ресурсы.

Я встретил Зорис, бродя среди лежавших на полу людей. Мы разговорились. Она потеряла большую часть волос в огне, половину лица покрывали бинты.

– Я уже восстановила бы кожу или хотя б начала это делать, только вот сенарцы разрушили больницу, – пожаловалась она.

Я предложил девушке немного водки, она выпила.

– В тот момент я была в женском общежитии, – рассказала Зорис. – Мылась в душе морской водой после работы. На моем теле, наверное, до сих пор остались соленые разводы, – горькая усмешка, – потому что они атаковали прежде, чем я смогла обдаться чистой водой. Скорее всего жидкость на теле и спасла меня, потому что когда из трубы перестала подаваться вода и я пошла к выходу из душа – огонь полыхал уже повсюду. Если бы я только намочила голову, у меня все еще оставались бы волосы. Такое странное ощущение – бродить среди огня, как бесплотный дух. Я даже не пыталась вдохнуть, иначе сразу же лишилась бы легких, и не задержалась там долго, иначе, несмотря на влажную кожу, обгорела бы до костей. Я шарахнулась назад, голова горела наподобие огромного факела, потом я упала навзничь, по счастью соскользнув как раз под поток огня. Он был прямо надо мной, как огненный потолок. Я запаниковала, наверное, потому, что начала метаться из стороны в сторону, и лужи в кабинке погасили мои волосы…

Я наклонился и поцеловал ее туда, где кожа оставалась чистой и нетронутой. Она ухмыльнулась.

– Ты займешься со мной сексом? – спросила девушка.

– Ты слишком обгорела, – ответил я.

Она кивнула:

– Слишком обгоревшая, слишком нежная кожа. Слишком противная.

– Да, – согласился я. – Может, потом, когда ты вылечишься.

Потом я пошел дальше, здороваясь с теми, кого знал хорошо, и разговаривая с теми, кого раньше видел только мельком. Затем взял иглопистолет и вышел наружу.

Уже стемнело, вечерний Дьявольский Шепот утих. Я отправился к своей машине под светом звезд и все еще тлеющих угольков, оставшихся от Алса. Ни один сенарский патруль мой автомобиль, по счастью, не тронул.

Я залез в кабину, завел машину и поездил немного по окрестностям, потом оказался на берегу моря и в конце концов припарковался у пещеры с выжившими алсианами.