Золотой ключ. Том 2 - Роберсон Дженнифер - Страница 3

На портрете в Галиерре Грихальва она изображена молодой и улыбающейся. Ее черные волосы тщательно завиты и заплетены в соответствии с вычурной модой того времени; стройную фигуру облегает бархатное платье сапфирно-голубого цвета — цвета Веррада; глубокое декольте открывает роскошную грудь; кроваво-красный рубин подчеркивает белизну шеи. Но Тасия помнила бабушку в старости — с седыми волосами, согбенную недугом, от которого ей было суждено умереть; драгоценный камень утонул в пене кружев, скрывающих морщинистую шею. От прежнее Таситы осталась лишь великолепная улыбка, ее-то она подарила своей шестилетней тезке со словами:

— Если ты будешь хорошей, послушной и умной девочкой, может быть, и тебе когда-нибудь достанется молодой, красивый до'Веррада. В конце концов, — добавила старая дама с лукавиной в черных глазах, — твое имя Тасита, как и мое, а новорожденного наследника опять назвали Арриго, разве не так?

Бабушка не сказала ей одного, и поняла она это только через много лет: послушание и прочие добродетели — это, конечно, похвально, но важнее все-таки ум. Совпадение их имен — хорошее предзнаменование, однако не стоит полагаться на судьбу, если в нужный момент понадобится реальная помощь.

Ей поневоле придется быть умной, коль она захочет повторить карьеру своей бабушки! В тот единственный раз, когда она заговорила с Арриго о совпадении имен, он только поднял бровь и заметил, что не стал бы возражать, если б ему оставили хоть что-нибудь, что он мог бы назвать своим собственным. В этом не было ничего удивительного. Арриго учили те же учителя, что и его отца, отца же он сменил на посту капитана полка шагаррцев; он был попечителем любимого благотворительного общества своей матери; в день восемнадцатилетия к нему перешли фамильные драгоценности и свита наследника в Палассо Веррада, а также охотничий домик в Чассериайо, и прочее, и прочее. Понятно, почему ему хотелось иметь хоть что-то свое. Тасия никогда больше не упоминала, что они не первые Арриго и Тасита. Наоборот, она принялась внушать ему, что он неповторим, и весьма преуспела в этом. Так продолжалось последние двенадцать лет.

Но теперь он женится. И если это не первый случай, когда до'Веррада женятся на королевских дочерях, то по крайней мере будет первым, когда берут в жены дочь короля Гхийаса. Две сотни лет Тайра-Вирте пыталась породниться с могущественным северным соседом, и вот наконец усилия Верховного иллюстратора Педранно и сменившего его на этом посту Меквеля принесли желанные плоды. Мечелла была не просто гхийасской принцессой, а Принцессой Гхийаса. Единственная дочь своего отца, она оказалась единственной женщиной подходящего для брака возраста в королевской семье, и приданое ее было головокружительным. Деньги, конечно, лишними не окажутся, но гораздо большую выгоду сулили свободный вход во все гхийасские порты, снижение торговых пошлин и установление льготных цен. В дальнейшем этот союз укрепится — когда король Энрей станет дедушкой. А самым важным, хотя об этом не догадывался никто, кроме Великого герцога и Вьехос Фратос, было то, что после предстоящей свадьбы во Дворце Тысячи Свечей в Ауте-Гхийасе поселится иллюстратор с целым штатом копиистов. Все события, происходящие в стране, Грихальва запечатлеет на картинах, и, несомненно, это может быть использовано.

Тасия представляла себе значимость иллюстратора в Ауте-Гхийасе, потому что сын делился с ней всеми секретами Грихальва, которые ему удавалось потихоньку выведать. Рафейо исполнилось четырнадцать, и как раз теперь он проходил конфирматтио; официально он еще не считался стерильным, но сомневаться в его избранности уже не приходилось. Тасия гордилась сыном и прочила ему большую будущность, хотя, по правде говоря, родила его по ошибке.

К тому времени она успела принять участие уже в четырех конфирматтио и счастливо избежать беременности. И вот в 1247 году из-за нехватки подходящих девушек ей — двадцатичетырехлетней! — довелось еще раз выполнить свой долг. Она пришла в ярость, поняв, что беременна от своего пятиюродного брата Ренайо, и родила ребенка, продолжая негодовать и обижаться. Одно было хорошо: после родов выяснилось, что она больше не сможет забеременеть. За это она была благодарна мальчику: по крайней мере он избавил ее от таинственной процедуры, вызывающей бесплодие, которой подвергались все будущие любовницы, дабы не родить бастарда могущественным до'Веррада.

Таким образом, Тасия от обиды на судьбу перешла к благодарности и даже сумела развить в себе какой-то интерес к сыну, но нянчить его предоставила своей матери, Заре. Сама она была слишком занята — следовало привести в порядок талию и поймать в свои сети Арриго, так что на ребенка времени не оставалось. Первые десять лет жизни Рафейо она относилась к нему, словно старшая сестра, с любопытством наблюдающая, как быстро растет маленький братик.

В последнее время они стали больше бывать вместе. Тасия гордилась расцветающим талантом сына, а Арриго не возражал против его визитов — мальчик ему нравился.

У Арриго задатки хорошего отца, думала она, прикасаясь губами к его редеющим волосам и представляя себе его будущих детей. Конечно же, они станут так же хорошо относиться к ней, как сам Арриго относится к Лиссине, бывшей любовнице своего отца.

Раз в неделю Рафейо навещал Тасию в ее домике и делился с ней своими душевными переживаниями. Стоило ему узнать какую-нибудь новость, и он сразу рассказывал об этом матери. Она поощряла его любознательность, предостерегала от опасности прослыть непослушным, чтобы на него не легло несмываемое клеймо Неоссо Иррада, и предвкушала день его конфирматтио. Тогда ее авторитет в семье возрастет — ведь она родила иллюстратора! Уже близятся к концу его испытания — из трех девушек, побывавших с ним в постели этой зимой, ни одна не забеременела. Еще одна, и Рафейо Грихальва, единственный сын любовницы наследника, пройдет конфирматтио.

Бывало, после принудительной интимной близости юные парочки влюблялись и даже сочетались браком, особенно если рождался ребенок. Ренайо в свое время тоже попытался приударить за Тасией, когда обнаружилась ее беременность, но все его ухаживания заняли столько времени, сколько его понадобилось для произнесения пяти слов: “Я намерена стать любовницей Арриго”. Рафейо не так уж глуп, чтобы влюбиться в какую-нибудь из своих постельных подружек. Он сознает свой долг перед матерью и своим талантом. Никогда еще Верховный иллюстратор не был женат, и Тасия не могла себе представить, чтобы Рафейо вдруг захотел это сделать. Сын принадлежит ей. Тасия улыбнулась, представляя себя в роли матери Верховного иллюстратора.

Некоронованная. Мать Верховного иллюстратора.

Возможно, ее планы слишком честолюбивы? Поглаживая Арриго по спине, она вся растворялась в мечтах: а почему бы и нет? Так будет практичнее и лучше для всех. Арриго станет прекрасным Великим герцогом. Тасия — идеальная любовница и лучше кого бы то ни было разбирается в политике двора. У Рафейо есть Дар и талант, которым можно воспользоваться. Втроем они способны творить чудеса.

А что касается Мечеллы де Гхийас, то все, что Тасия слышала о ней, сводилось к одному: она глупа и ничего не знает об управлении страной. Живя при дворе, она не будет лезть в непонятную ей политику. Побольше детей, чтоб ей было чем себя занять, и она даже не заметит отлучек Арриго. Тасия сумеет делиться с ней, надо же соблюдать приличия. У Тасии будут любовь Арриго и его власть, ее сын станет Верховным иллюстратором и поддержит ее во всех начинаниях — на таких условиях она может позволить себе быть великодушной.

Будущее вставало перед ней во всем своем великолепии. Рафейо пройдет конфирматтио, узнает все, что только возможно, об искусстве иллюстраторов и опишет ей это в мельчайших подробностях; Мечелла нарожает кучу детей; Арриго исполнит свой супружеский долг, тоскуя при этом по Тасии так сильно, что сам предложит своей бывшей любовнице вернуться и стать новой Некоронованной, а сама Тасия.., хм-мм. Пожалуй, ей тоже надо выйти замуж. Найти себе богатого мужа-размазню, чтобы предотвратить сплетни, пока Мечелла не смирится с реальностью, а Тасия не укрепит свои позиции настолько, что никто уже не посмеет, болтать. Да, замуж. Она даже знала за кого.