Я был адъютантом Гитлера - фон Белов Николаус - Страница 73

Во Франции воцарилось напряженное состоянии конца света. Огромная масса беженцев, запрудившая все дороги, теперь возвращалась в родные места. Гитлер использовал это время для нескольких поездок по захваченной Франции. После перенесения Ставки в Брулей-де-Пеш он посетил район боев Первой мировой войны и обелиск павшим у Лангемарка, а также другие памятные с тех времен места. Вместе с двумя однополчанами по той войне (одним из них был рейхсляйтер [директор издательского концерна НСДАП] Макс Аман) фюрер побывал на своих старых позициях неподалеку от Реймса. 28 июня Гитлер неофициально вылетел в Париж, где провел лишь несколько ранних утренних часов. Постоял у Триумфальной арки, осмотрел гробницу Наполеона во Дворце инвалидов и Оперу. Во Дворце инвалидов высказал желание перевезти саркофаг сына Наполеона – герцога Рейхштадского из Парижа в Вену. При посещении Оперы сам определял, куда именно его следует вести, и рассказывал сопровождавшим об особенностях архитектуры и оборудования этого здания. В поездке его сопровождал, в частности, профессор Шпеер.

29 июня Гитлер перенес свою Ставку в Шварцвальд. Шмундт подчинил ей и близлежащие позиции зенитной артиллерии. В эти дни по всему поведению фюрера было заметно, что с плеч его свалился тяжкий груз. Он казался открытым и занимался такими делами, которые не были непосредственно связаны с войной. Так, пригласил к себе гауляйтеров западных областей и передал гауляйтеру Бюркелю управление Лотарингией, гауляйтеру Роберту Вагнеру – Баденом, а Эльзасом – Бальдуру фон Шираху{196}, который поход на Францию проделал с полком «Великогермания» в качестве лейтенанта.

Затем Гитлер предпринял двухдневную поездку в Эльзас. В первый день побывал в Страсбурге, посетил Мюнстер, походил по древним улицам и районам города. Остальную же часть поездки и еще два дня посвятил осмотру участков «линии Мажино». В эти поездки он брал с собой Ламмерса и Майсснера. Последний был родом из Эльзаса и всю дорогу рассказывал к месту характерные анекдоты.

В эти дни пребывания в Шварцвальде перед Гитлером вставал серьезный вопрос, как поведет себя в дальнейшем Англия. Он не мог себе представить, чтобы Черчилль пошел на мирные переговоры. Образ мыслей и позиция английского премьера характеризовались его речью 3 июля. Как раз тогда одно соединение британского военно-морского флота появилось у Мерс-эль-Кебира вблизи французского порта Оран на североафриканском побережье и ультимативно потребовало сдачи находившихся там французских военных кораблей. Французский адмирал сделать это отказался. Тогда британский королевский флот немедленно открыл по ним огонь, потопив их. Хотя на это Гитлер и заявил, что на ближайшем же заседании рейхстага еще раз сделает Англии серьезное предложение, на успех он не рассчитывал. Сам же фюрер хотел избежать борьбы с Англией, ибо уже сказал себе, что столкновение с Россией – неизбежно. Иметь в этом столкновении у себя за спиной врага он не желал. Итак, одна борьба была закончена, предстояла другая.

Еще в Бельгии была достигнута договоренность о расформировании примерно 20 пехотных дивизий. Но при этом Гитлер определил, что следует сформировать 10 новых танковых дивизий.

Поход на Францию выдвинул несколько весьма оживленно обсуждавшихся в окружении Гитлера вопросов. В частности, о потерях войск СС. Вследствие ухарского, легкомысленного и неопытного командования пока еще немногими соединениями этих войск они понесли невероятно большие потери. Молодых эсэсовских солдат бросали в бой необдуманно и нелепо, и – что было особенно удивительно – безответственно. Гитлер говорил об этих потерях и о возможностях их сократить. Но больше всего удивлялись участники Первой мировой войны: их поразила низкая боеспособность французской армии и несостоятельность ее командования. Фюрер тоже был потрясен этим, хотя в исходе данной кампании никогда не сомневался.

Продолжение войны против Англии

Первый разговор о дальнейшем ведении войны против Англии состоялся у Гитлера с Браухичем еще в Брулей-де-Пеш. Во время этого разговора, как мне помнится, тот мимоходом упомянул, что, если Англия не пойдет теперь на заключение мира, следует взвесить возможность как можно быстрее высадиться на ее территории. Фюрер отнесся к этому положительно, но захотел отложить решение на несколько дней.

В английском военном руководстве, считал Гитлер, ярко выражается огромное личное честолюбие Черчилля{197}. Его единственный шанс – война, к которой он стремился еще с середины 30-х годов. Своего союзника по этой задаче он искал в США и нашел его в лице Рузвельта. «Конечно, я ошеломил Англию, – говорил фюрер, – и Рузвельт еще не может участвовать в этом деле полномасштабно. В Америке такая программа так быстро не проходит. Но Черчилль довел антигерманское натравливание всего англоговорящего мира до утверждения, что именно Гитлер хочет войны. Если же теперь вторжение на Британские острова приведет к удаче, по меньшей мере сомнительно, сможет ли тогда Англия, как это утверждает Черчилль в палате общин, продолжать войну с территорий своей империи.

На вершинах Шварцвальда в конце тяжелой, но победной операции Гитлер еще раз нашел суровые слова насчет поведения командования сухопутных войск. Еще Фрич и Бек вечно пытались помешать ему начать войну. Они полагали сделать это саботажем вооружения и предостережениями насчет военного превосходства Франции. Он никогда им не верил, а теперь доказал правильность своей оценки ее вооруженных сил. Поскольку Браухич и Гальдер полностью идут по стопам Фрича и Бека, он должен относиться к их советам весьма недоверчиво.

По окончании этой кампании Гитлер жестко обошелся с представителями прежних правящих династий, сражавшихся на фронте. Поводом послужила солдатская смерть принца Вильгельма Прусского в конце мая. Фюрер воспринял это известие бурно и приказал отозвать всех принцев с фронта, разрешив им служить только вне зоны непосредственного контакта с противником. Это поначалу часто нарушавшееся решение постепенно вызвало всеобщее недовольство, причем не только среди тех, к кому оно прямо относилось, ибо подвергало их дискриминации. Но Гитлер опасался, что ставшая очень известной особенная храбрость этих офицеров – представителей прежде царствовавших домов – может создать в Германии питательную почву для монархической идеи. Проблема «имеющих интернациональные [династическо-родственные] связи офицеров» поистине радикально была решена только после 20 июля 1944 г. посредством многочисленных отставок.

6 июля Гитлер поездом вернулся в Берлин; в 15 часов он прибыл на Ангальтский вокзал, где его в полном составе ожидало имперское правительство. Геринг произнес несколько глубоко взволнованных слов приветствия. Фюрер обошел фронт почетного караула и под возгласы невероятного восторга и аплодисменты массы народа, стоя в открытом автомобиле, быстро проехал в Имперскую канцелярию. На площади Вильгельмплац стояли огромные людские толпы, они своими нескончаемыми выкриками заставляли его во второй половине дня не раз выходить к ним на балкон. Имперскую канцелярию заполнило огромное число посетителей: министров, рейхе – и гауляйтеров и прочих партийных бонз. Здесь до самого вечера царило оживление, прекратившееся лишь запоздно. Генералы отсутствовали.

После победоносного похода в Берлине, как я установил, в так называемых образованных кругах укрепилась весьма пессимистическая точка зрения. Кампания на Западе оставила после себя какую-то смесь страха, непонимания и вынужденного восхищения.

Жизнь Гитлера в Берлине снова пошла обычным путем. Он начинал свою работу ровно в 12.00 с доклада Йодля о положении на фронтах. Далее зачастую следовали совещания по военным вопросам, особенно с главнокомандующими трех составных частей вермахта. После обеда, вплоть до вечернего доклада Йодля, – ряд встреч с гражданскими лицами. Вечера фюрер, как и прежде, проводил со своим застольным обществом, но без просмотра кинофильмов. Лишь изредка имперское министерство пропаганды присылало какой-нибудь еженедельный киножурнал, и Гитлер смотрел его еще без звукового сопровождения, а дежурный офицер читал ему с приложенного листка подготовленный текст фонограммы. Фюрер имел обыкновение вносить в этот текст свою правку. Остаток вечера, как правило, проходил спокойно у камина, в кругу различных собеседников. Зимой 1940-41 г. эти вечера были большей частью очень интересны, ибо Гитлер весьма подробно освещал проблемы ведения войны. Его прежде всего интересовали события на Балканском полуострове, угроза румынским нефтяным месторождениям, а также поведение России. Предметами обсуждения служили также Великобритания и США, где в ноябре предстояли президентские выборы.