Я был адъютантом Гитлера - фон Белов Николаус - Страница 50

По возвращении в Имперскую канцелярию Гитлер с балкона приветствовал факельное шествие представителей всех партийных гау. Площадь Вильгельмплац чернела от толпы. Ликованию и выкрикам «Хайль!», казалось, в этот вечер не будет конца. В апартаментах фюрера тем временем собрались все ближайшие его сотрудники, личные и военные адъютанты, секретарши, врачи, слуги, экипажи персональных самолетов Гитлера, начальники его охранных команд, криминальной полиции (крипо) и бригады водителей, а также мажордом с домашним персоналом и ординарцами. Кроме них, здесь находились Зепп Дитрих, а также профессора Шпеер, Гофман. Вместе с ними были допущены только Борман, Бойлер и д-р Отто Дитрих. Ровно в полночь торжественная процедура началась с поздравлений и всяческих пожеланий его секретарш. Затем последовал длинный ряд других поздравителей. Шеф-пилот фюрера Баур вручил ему модель нового четырехмоторного самолета «Фокке-Вульф-200» (названного «Кондор»), который должен был войти в строй летом. Затем я преподнес Гитлеру подарок от люфтваффе: на большой платформе были размещены модели всех самолетов, числившихся тогда в ее соединениях, с приложением инструкции, которая явно заинтересовала его.

Особенно сильное впечатление произвела на Гитлера модель предназначенной для возведения в Берлине Триумфальной арки. Шпеер велел изготовить эту модель по эскизам самого фюрера, относящимся еще к 1933 г. По такому случаю Гитлер заговорил о своих строительных планах и сказал: эти сооружения должны стать свидетелями нашего великого времени. Возведение их – отнюдь не какое-то тщеславие, заключающееся в том, чтобы поставить все на карту в результате какого-нибудь военного эксперимента.

Официальное торжество началось 20 апреля в 8 часов утра серенадой, которую исполнила музыкантская команда полка личной охраны фюрера. В 9 часов прибыли папский нунций и дуайен дипломатического корпуса. За ними последовали президент Чехии д-р Гаха и президент Словакии д-р Тисо, а также члены имперского кабинета и главнокомандующие трех составных частей вермахта.

В 11 часов состоялся большой военный парад. Гитлер с малочисленным сопровождением медленно объехал парадный строй войск, замерших на новой магистрали. Их подготовкой к торжественному маршу целыми неделями занимался специальный штаб. Парад, продолжавшийся целых пять часов, открылся прохождением знаменного батальона всех составных частей вермахта, который потом замер перед трибуной лицом к фюреру. По команде выехавшего на белом коне командующего парадом знаменосцы склонили знамена. Но тут произошло неожиданное: конь вдруг вспрянул, и всадник лишь с большим трудом смог удержаться в седле и произнести в микрофон следующие команды, сам же парад был впечатляющим. По приказу фюрера были показаны самые новейшие образцы вооружения, прежде всего – новые танки и орудия. В параде участвовали все рода и виды войск: пехота, кавалерия, артиллерия, саперы, связисты, летчики, зенитные части и подразделения военных моряков. Наибольшее место на параде заняли моторизованные войска. Люфтваффе показала свои новейшие истребители и бомбардировщики, которые образцово пролетели в боевом строю поэскадрильно. Гитлер продемонстрировал именно то, чего он достиг к своему 50-летию: в этот день весь мир должен был осознать военную мощь рейха.

Речь в рейхстаге 28 апреля

Гитлер велел созвать 28 апреля рейхстаг, чтобы выступить на его заседании с правительственным заявлением. Актуальным поводом явилось письмо Рузвельта, которое еще до отправки его в Берлин было опубликовано в Вашингтоне. Тем самым американский президент избрал не только необычный для международной дипломатической практики, но и вполне определенный тактический способ. Фюрер получил это письмо совершенно неожиданно и с раздражением высказался насчет такого бесцеремонного обращения с ним. Мнимое намерение Рузвельта содействовать данным письмом делу мира опровергалось его формой и тоном. Он требовал от Гитлера заверения, что тот не нападет ни на одну европейскую страну. Перечислялось примерно 30 таких стран. Далее президент США предлагал переговоры по вопросу о разоружении, таким образом задев самое чувствительное для фюрера место. Со времени Версальского мирного договора 1919 г. этот вопрос служил для него наиболее привлекательным лозунгом в его политической борьбе. Лига Наций, мол, создана державами-победительницами лишь для того, чтобы надзирать за разоружением Германии и не допускать ее нового вооружения. Однако все остальные государства не только не разоружились, но, наоборот, вооружились. Гитлер обвинял западные демократии в том, что они на вечные времена хотят обречь немецкий народ быть парией. Особенно клеймил он Рузвельта за его «лживую политику». С одной стороны, американский президент осуждает государства с тоталитарными режимами, а с другой – ищет более тесных отношений с Россией.

Речь Гитлера в рейхстаге 28 апреля 1939 г. была подобна взрыву политической бомбы. По выражению чиновников имперского министерства иностранных дел, фюрер «лягнул» всех, кого следовало; сам же фюрер воспринял это как похвалу. В Германии широко распространилось мнение, что речь эта – одна из его самых лучших. На меня лично произвело впечатление искусство Гитлера высказывать свои мысли просто, понятно и убедительно. За сарказм, с каким он дал по 21 пункту ответ американскому президенту, фюрер был вознагражден бурными аплодисментами всего рейхстага. Касаясь актуальной внешней политики, он заявил: своими последними соглашениями с Англией Польша нарушила германо-польский договор 1934 г., а потому для рейха этот договор больше не существует{155}. Что же касается Англии, из ее переговоров с Польшей он сделал вывод: британское правительство приступило к новой политике окружения Германии, а тем самым уничтожило предпосылки германо-английского соглашения о военно-морских флотах 1935 г. Это соглашение тоже потеряло теперь силу.

В узком кругу в Имперской канцелярии Гитлер высказался серьезно и озлобленно. Теперь ему ясно: враждебность западных демократий направлена не только против национал-социалистического правительства Германии, но и против всего немецкого народа. Поэтому он чувствует себя лично задетым. В день своего рождения, подчеркнул фюрер, он снова ощутил любовь всего немецкого народа, и это дает ему силу не ослаблять усилий во имя Германии. И действительно, ликование 20 апреля не было организовано. Оно скорее явилось выражением подлинной любви и уважения народа.

Я понимал реакцию Гитлера на послание Рузвельта, пришедшее в самый неблагоприятный для этого момент. Уже в речи фюрера перед рабочими в берлинском парке Люстгартен 1 мая можно было услышать его ожесточение. Как часто во время своих речей, ему в тот день удалось установить контакт с аудиторией! Восторг был нужен ему точно также, как актеру – аплодисменты. Одну из типичных для него мыслей фюрер сформулировал так: «Ни один вождь не может иметь силы большей, чем та, которую дают ему его приверженцы». Однако дальше следовали такие слова: сам он «вооружается всеми средствами», а возводимый немецкими рабочими Западный вал – «куда больший гарант нашей свободы, чем любое заявление Лиги Наций». Денонсация договоров с Польшей и Англией тревожно подействовала на широкие народа и на окружение Гитлера.

Поездка на Западный вал

Целью следующей поездки Гитлера явился Западный вал. Если его инспектирование в августе прошлого года держалось в тайне, то теперь фюрера в поездке с 15 до 19 мая сопровождала большая свита с участием прессы. Пусть весь мир узнает, что немецкий народ создал за такое короткое время! В узком кругу Гитлер добавлял: «Чтобы никому здесь, на Западе, и в голову не смогла прийти мысль ударить нам в спину, пока мы связаны на Востоке». На сей раз хозяином тут был новый главнокомандующий войск «Запад» генерал фон Вицлебен. Он относился к фюреру так же, как и его предшественник генерал Адам, но внешне этого не проявлял.

Особое внимание Гитлер уделил созданию зоны противовоздушной обороны. Замещая Геринга, в этой инспекции участвовал Мильх, с ноября 1938 г. – генерал-полковник. Командующий зоной генерал-лейтенант Китцингер удостоился особой похвалы фюрера за удачную компоновку огневых позиций зенитной артиллерии для стрельбы как по воздушным, так и наземным целям. Как и все принимавшие участие в поездке, я находился под сильным впечатлением от таких крупных строительных успехов за столь короткое время. Крепостные сооружения давали уверенность и достаточную защиту против той артиллерии и тех танков, которыми была вооружена тогда французская армия. К тому же Западный вал должен был устрашать ее. Этой цели, как показалось нам, он уже служил и сейчас, хотя готовы были только две трети его укреплений.