Разрушитель меча - Роберсон Дженнифер - Страница 73

— Идите к кругу, — коротко бросила она и уселась на свои подушки.

Аббу слепо посмотрел на нее. Он все еще вспоминал мои слова и хотел объясниться.

— Подожди… — попросил он.

— Нет, — отрезала она. — Не теряй времени.

— Сабра…

— Иди, — зашипела она, — или я прикажу тебя туда отнести.

Посмеиваясь, я повернулся и пошел к кругу. Я остановился у ближайшей черты, чтобы Аббу пришлось обходить круг, а за это время снова обдумать все, что я сказал. Я хотел, чтобы мои слова звучали у него в голове как можно дольше. Хорошо, если человек во время танца чем-то отвлечен — конечно если этот человек не ты сам.

Я кивнул. Со стороны могло показаться, что я совсем расслабился и забыл, зачем стою у тонкой линии, но я уже действовал. Уши, глаза, тело: все было подготовлено. Я успел изучить место круга, расположение подушек Сабры, позиции евнухов и зрителей. Я уже оценил с какой скоростью смогу бежать по гравию, сколько шагов до мечей, когда я успею подхватить свой.

Снова и снова проигрывая свой план, я тихо ждал и собирал силы, надеясь на свою физическую мощь, которая служила мне столько лет. Что ж, если Сабра хотела представления…

Я беззвучно засмеялся.

Аиды, что за фарс. Да в одном столкновении наших мечей, моего и Аббу, было больше развлечения, чем она имела право увидеть.

Я снова кивнул, не пытаясь скрыть улыбку. Сосредоточился на мече. Я старался не смотреть за Аббу на Дел, которая стояла через круг от меня в тени навеса Умира. Там застыло белое пятно слепящей парчи, но я заставил себя отвлечься от него. Я должен был думать о танце. Думать об Аббу. Думать о движении, сделанном мною много лет назад, которое едва не раздробило ему горло.

— Приготовьтесь, — объявила Сабра.

Я усмехнулся Аббу.

— Ты ее и этому научил?

— Танцуйте! — закричала Сабра.

Я уже двигался.

Но и Аббу Бенсир тоже.

Настоящий круг для настоящего танца — такой как этот — пятнадцать шагов в диаметре, семь с половиной до центра. Но многие танцоры мечей, входящие со мной в круг, часто упускают из виду одну существенную мелочь: мои ноги длиннее чем их.

Аббу, как и ожидалось, сделал семь с половиной шагов до центра. Мне хватило пяти.

Я подхватил меч с земли.

— Вот теперь можешь нас развлечь, — сказал я и рассмеялся ему в лицо.

Разящий по-прежнему лежал на гравии. Я поднял ЕГО меч.

— Не только моложе, но и умнее, чем ты, — поиздевался я. — Не говоря уже о том, что и быстрее…

Он поднял Разящего: меч есть меч, от оружия не отворачиваются. Я позволил ему обхватить обмотанную кожаной лентой рукоять, замечая как меняется выражение его лица. Для меня потрясение уже прошло. Я давно смирился с потерей Разящего и знал, что он «мертв». Теперь он стал для меня только средством расстроить планы Сабры.

— Ну, начнем, — предложил я, — и пусть все аиды вырвутся на свободу.

Аббу и глазом не моргнул. Он молча пошел на меня с Разящим.

Он танцевал хорошо. Просто потрясающе. Я жадно втянул воздух и в последнюю секунду успел отклониться, отбивая его сталь моею. И это только начало, а в таком случае что могло бы случится в конце?

Гравий шипел и скрипел. Аббу вел меня на себя, точно на себя, дразня сверкающим клинком. Я поймал его удары, отвернул их, бросил сталь обратно на него. Его ловкость и быстрота были ненормальными.

Назад, думал я, вот уже почти…

Клинок с визгом ударялся о клинок. Поперечины сталкивались, цеплялись, и мы отрывали их друг от друга. Южане возбужденно кричали.

Почти, думал я, еще два шага…

Я позволил ему отогнать меня, потом парировал его атаку и начал свою.

— Все, Аббу, — сказал я.

Глаза Аббу сверкнули.

Я усмехнулся, засмеялся, кинул выразительный взгляд на шрам, зарастивший дыру на его горле, повернулся, встал в знакомую ему позу, и приподнял локти, давая ему то, чего он неосознанно ждал. Что он вспоминал так много раз и отчего просыпался по ночам в холодном поту. Неловкое движение. Удар, который чуть не оборвал его жизнь.

Путь он вспомнит все.

Пусть он приготовится.

Пусть он приготовится к защите, обдумает ответный удар…

И я сорвал все его планы, потому что атаковать он уже не мог.

Я намеренно разбил его меч.

И намеренно разбил клятвы.

Точно восемь шагов — мои ноги длиннее, чем у большинства Южан — и я был уже вне круга.

Я был под тентом Сабры, отмечая быстроту с которой она вскочила. Определяя, как далеко она успеет удрать. Слушая ее внезапно охрипший голос, когда она звала охрану и бежала от меня по подушкам и шелкам.

А потом я прижал Сабру к себе.

И вовсе не для того, чтобы поцеловать.

42

Я сбил тюрбан с ее головы, вцепился в густые черные волосы и грубо запрокинул ее голову, чтобы все увидели хрупкое горло. Люди застыли, а я положил пальцы на шею Сабры и слегка надавил запястьем.

Она издала задушенный крик и начала вырываться, пытаясь достать меня ногтями, и мне пришлось нажать посильнее.

— Тебе выбирать, — сообщил я ей.

Она снова задергалась, но, задохнувшись, безвольно опустила руки.

— Это уже лучше, — я осмотрел двор, замечая раскрытые рты, широко открытые глаза и напряженные позы. Аббу все еще стоял в круге, держа в одной руке обломок Разящего, вторая половина меча валялась у его ног. Немного повернув голову, я увидел Умира, застывшего через круг от меня, и рядом с ним женщину в белом, уже готовую двигаться. Я заметил — и почувствовал — нервозность наемников Сабры, раздумывающих, что же делать.

— И еще кое-что я возьму в дорогу, — объявил я. — Мне нужны две лошади — немедленно — и лучше если среди них будет мой гнедой… два Северных меча — если не возражаете, в ножнах… и одна Северная баска, — я посмотрел на Умира. — Развяжи ей руки и сделай это сейчас.

Несколько секунд все тупо стояли на своих местах, потом Аббу швырнул на землю обломок Разящего. Меч, принадлежавший Аббу, лежал на гравии вне круга, где я его и бросил, когда бежал к Сабре. Тогда я даже не думал о стали. Мне хотелось схватить ее руками.

Рукоять зазвенела, ударившись о камешки, и этот звук разбудил всех собравшихся. Люди начали шевелиться, бормотать. Умир перерезал веревку, стягивавшую запястья Дел, и Дел быстро отошла от него. Кто-то вывел из конюшни жеребца и хорошо знакомую гнедую кобылу. Еще кто-то положил к моим ногам две Северные яватмы. В ножнах конечно.

— На лошадей, — сказал я.

Дел быстро подчинилась. Она подошла к кобыле, села в седло и продела руки в петли перевязи. Широкие рукава зацепились за ремни и пряжки, но Дел грубо выдернула ткань, чем заставила Умира возмущенно вскрикнуть. Закончив, она повернулась, взяла повод жеребца и поставила гнедого боком ко мне.

Я улыбнулся.

— Твоя очередь, — сказал я Сабре.

Она застыла, едва дыша, дрожа от напряжения и злости — я ощущал ее злобу через красный шелк по тому, как вздрагивало ее горло, хищно сжимались пальцы.

— Элайя-али-ма! — закричал я. — На Юге даже танцор меча первого ранга знает, что это означает!

Лицо Аббу посерело.

— А ты знаешь? — тихо спросил он.

— Три дня, — напомнил я. — Так записано в кодексе чести: все вы должны дать мне три дня…

— Те из нас, кто произносил клятвы — да, но остальные…

— Не имеет значения, — отрезал я. — Я беру с собой их танзира. Это заставит остальных дважды подумать.

Он медленно покачал головой.

— Какой же ты дурак, Песчаный Тигр.

Я улыбнулся поверх головы Сабры.

— Кое-что я знаю твердо: чтобы остаться в живых, надо приносить жертвы.

— Такие?

— Такие, — подтвердил я. — Нужно делать то, что приходится делать. Теперь все изменилось… меня это уже не заботит.

Аббу выбросил кулак к небу.

— Элайя-али-ма! — закричал он. — Клятвы чести разбиты! Среди нас нет больше Песчаного Тигра, никогда уже не войдет он в круг во имя Алимата. Элайя-али-ма!