Приключения Петрушки (илл. Л.Владимирского) - Фадеева Маргарита Андреевна - Страница 21

Чудо-Юдо угрожающе тронул Петрушку за плечо: дескать, давай весели. Мальчик подмигнул Аленке, пустился в пляс и запел:

Аленка перестала плакать.

— Так, так. Не плачет моя царица, — закивал Чудо-Юдо.

А Петрушка кружился волчком, широко разводил руками, приседал и выводил звонко:

Аленка поняла: Петрушка что-то придумал и обязательно выручит ее из беды. Девочка заулыбалась, а Чудо-Юдо как будто обиделся, что Аленка улыбается не ему, а Петрушке. Остановил мальчика и проговорил:

— Ладно. Это ты умеешь. А теперь пойдем, посмотрим, как дворцы умеешь строить.

Они вышли на берег моря. Петрушка достал мыльницу, зачерпнул из ручейка водичку, развел мыло, хлопнул в ладоши, три раза свистнул, повернулся на одной ноге.

— Готово, — доложил он.

— Как готово, — завертел головой Чудо-Юдо, — никакого дворца не видно.

— А дворец там, вон за той скалой. — Петрушка указал на скалу на востоке. — Хочешь узнать, как он выглядит?

— Хочу! Хочу!

Петрушка надул мыльный пузырь, и в нем, как в зеркале, отразился дворец Чуда-Юда.

— Что, хорош? — горделиво спросил Петрушка.

— Хорош, хорош, да только внутри что… Пойду посмотрю.

— Постой, — остановил его Петрушка. — Я еще один дворец построю, а потом сразу оба посмотришь.

Петрушка надул еще мыльный пузырь, повернулся на запад и указал рукой.

— Вон смотри, какой я там дворец построил. — И снова в мыльном пузыре отразился дворец Чуда-Юда.

— Пойду посмотрю, — не утерпел Чудо-Юдо.

Неуклюже переставляя толстые лапы, он двинулся к восточной скале. А Петрушка схватил Аленку за руку — и прямо в море. Сначала бежать было легко. Море было спокойное, а потом заходили высокие волны. Беглецы поняли, что Чудо-Юдо бросился за ними в погоню.

— Дельфин, сюда! Спаси нас! — позвала девочка, и на ее зов, к удивлению Петрушки, действительно приплыл дельфин. Аленка, Петрушка и Тузик забрались к нему на спину, и дельфин, рассекая волны, помчал их по бурном морю.

— Это мой знакомый дельфин, — с гордостью объяснила Аленка. — Когда мне было очень грустно, я выходила на берег моря, пела ему песни, бросала еду. А он всегда слушал меня и любил играть со мной.

— Приехали, — скоро объявил дельфин, и путешественники спрыгнули с его мощной спины.

— Спасибо, дельфин.

— Большое спасибо, — повторил Петрушка. А Тузик пролаял что-то неразборчивое.

СОРОК ШЕСТЬ ФОРМАЛАЕВ

Мастер Трофим все еще сидел в тюрьме, но теперь у него было спокойно на душе. Он знал, что Петрушка жив и здоров, борется против Формалая вместе с кузнецом, и, конечно, они освободят его из тюрьмы. Остается только ждать. Но ждать и ничего не делать Трофиму казалось все труднее и труднее. Он не мог равнодушно глядеть на куски материи, на ящики с нитками, картоном и паклей.

«Как бы мне помочь Петрушке и его друзьям? — думал он. — Ведь я все могу. Могу сделать каменщиков и землекопов, жестянщиков и плотников, крестьян и рыбаков, но их не выпустят из тюрьмы. Как же все-таки помочь?»

Мастер, привязанный на длинную цепь, ходил из угла в угол и все думал. И однажды вечером, когда он лежал на трех ящиках с нитками, подложив руки под голову, в его памяти всплыла давно забытая сцена. Это было тогда, когда Формалай просил сделать ему недумающую голову. Когда Копилка узнал, что на троне сидит переодетый Петрушка, он прибежал, чтобы сообщить об этом государю. Формалай не дослушал, он вскочил с места и ринулся во дворец. Оказывается, правитель очень боится, что его место на троне займет кто-либо другой. А что, если сделать несколько Формалаев? Мастер приподнялся, сел на ящик и еще раз повторил:

— Конечно, нужно сделать несколько Формалаев. Да что несколько! Нужно их сделать много. Посмотрим, что получится из этой затеи.

Трофим не любил откладывать дело в долгий ящик. Он положил перед собой сразу несколько кусков материи, взял портняжные ножницы и начал кроить нового царя. Он сшил ему туловище, прикрепил руки, голову, прилепил волосы из пакли, покрашенной сажей. Конечно, изумруда для царских глаз у него не оказалось. Сойдет и пуговица. Лишь бы цвет был такой же. Мастер пришил Формалаю ярко-зеленые пуговицы и прорезал рот.

— Кто я? — мгновенно спросил первый сшитый Формалай.

— Ты царь Формалай.

— А где я? — последовал второй вопрос.

— В тюрьме.

Рука первого Формалая размахнулась и ударила Трофима по щеке.

— Получай! Бездельник. Как ты смеешь держать меня, Формалая, в тюрьме.

От сильного удара старик отлетел в дальний угол и тут же поздравят себя с тем, что не успел приделать правителю ноги, иначе в гневе тот избил бы его еще сильнее. Формалай продолжал возмущаться. Он потрясал кулаками и говорил.

— Я государь. Я построю лестницу до самого солнца. Я все сделаю для блага народа. Я день и ночь думаю о нем и забочусь о его счастье.

«Ну и болтун, — удивился про себя Трофим. — Как это я сделал такого?»

А Формалай продолжал:

— Я пойду и отдам распоряжение: пусть начинают строить лестницу. — Он хотел тронуться с места и только тут сообразил, что у него нет ног, и он не сможет отделиться от стены.

— Эй, ты! Пришей мне ноги.

Мастер не выходил из своего угла.

— Иди, иди, не бойся, — еще раз позвал Формалай. — Не буду драться.

Услышав голос правителя, стражники открыли дверь камеры и вытянулись по стойке «смирно». «Как же это мы прозевали? Когда он успел в камеру войти?» — говорили их озадаченные лица.

Трофим с опаской приблизился и пришил государю ноги. Одним прыжком царь вскочил на тюк материи, выставил вперед руку и начал:

— Мой добрый народ кукольного государства, мы построим лестницу до самого солнца. Какое это будет великое приобретение. На солнце мы будем печь пироги, блины, оладьи, варить варенье и жарить котлеты. Дружно принимайтесь за работу.

Но через минуту Формалай забыл уже про свой первый проект и увлекся новой идеей.

— Вот разболтался, только работать мешает, — ворчал Трофим. — Слезал бы с тюка и шел к себе во дворец.

А Формалай воспламенился своим красноречием и ораторствовал громче, чем прежде.

— Каждую ночь вы видите яркие звезды. Мы поймаем их. Звезд так много, что хватит на каждую семью, в каждый дом. У нас будет светло и днем и ночью. Мы сплетем огромную сеть, закинем ее на небо, и звезды сами упадут на землю.

— Скажите, — протянул к стражникам руку Формалай. — Вы видели государя, который больше бы заботился о благе подданных, который думал бы о них и указывал путь к счастью. Я, я, я, только один такой.

Формалай, наверное, долго простоял бы на тюке с вытянутой рукой и раскрытым для речи ртом, но Трофим догадался, как ему избавиться от этого болтуна.

— Сейчас ты у меня кончишь, голубчик, — прошептал он.

Трофим ухмыльнулся, и, когда Формалай раз пять повторил, что он единственный умный правитель, мастер перебил его:

— Ты не один государь. На троне сидит другой царь.

— Другой? — не поверил Формалай. — Как его зовут?

— Формалай.

— Обманщик! Мошенник! Он занял мое место. Я наведу порядок.

Формалай соскочил с тюка, прошествовал мимо растерявшихся стражников и вышел из тюрьмы.

Наученный горьким опытом мастер Трофим по-другому работал над вторым Формалаем. Сначала он сшил туловище, потом пристроил ноги и взялся приделывать голову. Но, к его удивлению, ноги у безголового Формалая задвигались. Они притопывали на месте и поднимались то на носки, то на пятки.

«Этот, пожалуй, ногами драться начнет», — забеспокоился Трофим, заканчивая голову. Однако мастер ошибся. Этот Формалай только приплясывал до тех пор, пока мастер не сделал ему руки, а потом упер кулаки в бока и мелким шагом, легко переступая на носках, прошелся вокруг Трофима. Тот поворачивался вслед за ним, морщил лоб и не мог разобраться: неужели он ошибся? Неужели вместо Формалая сделал нового Петрушку? Нет, не ошибся. Мимо него плавно проплывала толстая фигура, развевались черная борода и волосы, сверкали пуговицы цвета изумруда.