Стилет (другой перевод) - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 12

— Прости, пожалуйста. Дела.

Она печально кивнула. Сегодня кончалась неделя, которую они договорились провести вместе.

— Как было бы прекрасно, если бы наш праздник начинался только сегодня, — вздохнула она.

— Да, — коротко кивнул он.

— В Нью-Йорке теперь холодно и пасмурно… И до самого лета будут лить дожди. Не хочется и вспоминать. Как бы мне хотелось, чтобы мы остались здесь с тобой навсегда…

— Что же делать, — улыбнулся он. — Любой праздник когда-то начинается — и когда-то кончается.

— И наш?

— Конечно, — пожал он плечами, хотя прекрасно понимал, что она имела в виду, и добавил: — Я не могу оставить свои дела. И тебя ждет твоя работа. Ей стало грустно. Она ясно понимала теперь, что сама себя обманывала, согласившись на поездку. Для него это было не более, чем очередное развлечение.

— Интересно, Чезарио, кто-нибудь на этом свете знает, кто ты на самом деле?

Он удивленно поднял брови.

— Какой странный вопрос.

Ей вдруг нестерпимо захотелось прижаться к нему, обнять, почувствовать всем телом. Но она лишь отошла на шаг, чтобы ненароком не коснуться его рукой.

— Нет, нет, не странный… — говорила она. — Все считают тебя богатым любителем развлечений, плейбоем. Но ведь ты не плейбой!

Чезарио подошел к ней.

— Я просто всегда делаю, что хочу, и это не вредит, а наоборот, помогает моему бизнесу.

— Понятно, — проговорила она медленно, не отводя глаз. — Предпочитаешь делать карьеру в одиночестве, связывая свою судьбу только с гоночными машинами. Похоже, ты всегда это говоришь девушкам вроде меня.

— Девушек «вроде тебя» нет, — он взял ее за руку.

— Нет?! — потеряв самообладание, она осыпала его упреками: — А что же тогда та баронесса? Де Бронски, или как ее там?! Только месяц назад все газеты писали: ты собираешься совершить с нею турне по Европе!

— Илина? — он иронически хмыкнул. — Да она была еще ребенком, когда мы познакомились. Она сейчас в Калифорнии с одним техасским миллионером. Ей всегда нравились техасские миллионеры.

Досадуя на свою несдержанность, она опустила голову.

Чезарио осторожно приподнял за подбородок ее лицо, заглянул в глаза.

— У меня идея. В Палм-Бич есть машина, которую я должен посмотреть. Что, если вместо того чтобы сегодня вечером лететь в Нью-Йорк, возьмем и поедем на ней? Сможем продлить отдых… Я устал от самолетов.

— Изумительно!..

Он взглянул на часы.

— Сейчас три часа. У нас еще есть время искупаться. Мы можем поужинать в Палм-Бич и уже к утру будем в Джексонвилле.

Ваникола вышел из душевой. Яркий гавайский орнамент красовался на его плавках. Стоя в тени под навесом, он повернулся к детективам, не спускавшим с него глаз.

— Ну что? Могу я получить свою порцию загара?

Агенты переглянулись. Стенли обернулся к охранникам, стоявшим у входов и выходов. Те, поймав его взгляд, едва заметно кивнули в ответ.

— Вроде все о'кей. — хмуро отозвался он. Два других агента поднялись, и Ваникола направился к бассейну, осторожно обходя шезлонги с растянувшимися на них купальщиками. Агенты следовали за ним. Он снял с полки прозрачный пластиковый плотик и, пройдя несколько шагов по воде, лег на него и поплыл.

Стенли с берега наблюдал за ним и рассматривал людей вокруг. Младший из агентов поинтересовался:

— Что-нибудь видите, шеф? Стенли отрицательно качнул головой.

— Да нет, похоже, все в порядке. Ни у кого нет достаточно одежды, чтобы можно было спрятать оружие.

Молодой человек усмехнулся, кивнув на группу девушек у края бассейна.

— Кое у кого из этих малюток одежды недостаточно даже для того, чтобы спрятать оружие, которое у них не отнять!

Стенли не улыбнулся.

Ваникола, лежа на плотике, подал из воды голос:

— Я же говорил — все будет о'кей. Мы уже третий день здесь, и ничего не случилось. Скажите мне, когда пройдет десять минут, чтобы я перевернулся. Я хочу поджариться равномерно.

— Ладно, — Стенли опустился в кресло у края бассейна. Скорей бы закончить эту муторную работу!

Ваникола отплыл подальше от берега. Детективы лениво оглядывали купальщиков. Напряжение понемногу отпускало.

Чезарио наблюдал за ними с другой стороны бассейна. Он оглянулся на Барбару: та лежала на животе, подставив спину солнцу и закрыв глаза. Он почувствовал, как тревожно забило в груди, и снова бросил взгляд на ту сторону.

Ваникола лежал на плотике посреди бассейна. Рядом несколько парней и девушек, смеясь, барахтались в воде. Чезарио слышал их молодые беззаботные голоса. Рука непроизвольно скользнула к бедру, где в специально сшитом кармане скрывался стилет.

Один из охранников подошел к воде и что-то крикнул Ваниколе. Тот повернулся и лег на живот. Охранник снова сел в кресло.

Чезарио еще раз оглянулся на Барбару. Та попрежнему нежилась на солнце, закрыв глаза. Он стремительно поднялся, набрал в легкие воздух и глубоко нырнул. Он плыл с открытыми глазами, направляясь к середине бассейна.

Услышав всплеск, Барбара подняла голову.

— Чезарио!

Но тот был уже далеко, и только воздушные пузыри на поверхности указывали его путь.

Она поморгала глазами и улыбнулась. Он опять напоминал ей мальчишку: все три дня упорно тренировался, переплывая бассейн под водой. Она взглянула на часы: двадцать минут четвертого. Пора было покидать этот райский уголок.

Она села и потянулась за губной помадой. Из воды показалась голова Чезарио: рот приоткрыт, глаза глядят куда-то вдаль, на губах — блуждающая улыбка.

— Ну как, — со смехом спросила она, — получилось?

— Да, — ответил он, вылезая из воды. — Получилось.

— Чезарио! — окликнула она. Он вздрогнул и коснулся рукой бедра. Искра страха, мелькнувшая в глазах, исчезла — стилет был на месте. Он понял, что она просто торопит его надеть халат, который держала в руках,

— Чезарио! Ты просто как мальчик. Возбуждаешься в самом неподходящем месте. — Говорила она с улыбкой, глядя как он закутывается в мохнатую ткань.

Он облегченно засмеялся и, поймав ее руку, балуясь, потянул вниз, к своим коленям.

— Я же говорил тебе, что сицилийцы все делают как следует?

Она подхватила свою пляжную сумку, и они, все еще смеясь, направились в отель.

В кабине зазвонил телефон. Стенли поднялся.

— Не спускайте с него глаз, — бросил он охранникам, направляясь к аппарату.

Те кивнули и переглянулись между собой.

— Вот бы приехать сюда как-нибудь в другой раз, когда не надо будет работать, — мечтательно проговорил один.

— Нам с тобой не по зубам, — усмехнулся другой. — Слишком дорого.

Вернулся Стенли. Впервые за много дней он широко улыбался.

— Вставайте, — скомандовал он. — И Сэм пусть тоже гребет к берегу. Возвращаемся в Нью-Йорк!

Агенты поднялись. Голос Стенли звонко и весело прозвучал над водой.

— О'кей, Сэм. Выходи! Десять минут прошли.

Но Сэму суждено было греться на солнце подольше, чем десять минут. Сэм Ваникола, лежащий на своем пластиковом плотике, погруженном в воду, был мертв. Прижавшись щекой к плексигласовому щитку, он невидящими глазами смотрел в воду. Последние образы: зловеще улыбающееся лицо Чезарио, возникшее из глубины бассейна, и последовавшая затем острая, никогда прежде не испытанная боль — теперь оставили его.