Путь ученого - Осипов Осип Миронович - Страница 14

— Ну что ж, отлично. Я пойду полежу часок, а вы пока наладьте чай.

Николай Егорович, по своему обыкновению, пошел отдохнуть с газетой в руках. Вера принялась накрывать на стол к чаю.

— Ох, уж эти мне гости! — ворчала Арина Михайловна, унося в кухню большой пузатый самовар.

В передней раздался тихий звонок. Вера вся встрепенулась и покраснела. Вошел молодой студент-техник, протирая запотевшее пенсне и щуря близорукие серые глаза. Легкое пальто и клетчатый плед плохо грели. Руки его были холодны как лед, когда он здоровался сначала с Марией Егоровной, а потом с Верой.

— Я принес Николаю Егоровичу чертежи и формулы к его докладу в Петербурге, — сказал он, как бы извиняясь.

— Вот кстати, Александр Александрович! А к нам Орловы собирались. Да, еще я вас хотела попросить: у меня что-то машинка нитки не наматывает. Посмотрите, что с ней такое, — сказала Маша, насыпая сухарики в корзинку.

Верочка издали смотрела на молодого студента, и он, видимо, смущался, чувствуя на себе ее взгляд.

Александр Александрович Микулин был одним из учеников Николая Егоровича по Техническому училищу. Студенты часто заходили на квартиру к своему преподавателю. Как раньше Брашман и Слудский, так теперь и Николай Егорович любил собирать вокруг себя молодежь. Ни один студент не уходил от него без совета и дружеского участия.

Вскоре начали собираться гости: важный и строгий на вид Федор Евплович Орлов с сестрой, приехавшей из Одессы; длинноволосый Владимир Васильевич Преображенский, который вместе с Николаем Егоровичем должен был ехать на съезд; зашел на огонек и любимый учитель Николая Егоровича — профессор Слудский.

Николай Егорович появился в дверях кабинета и остановился, по своему обыкновению, упершись руками в косяки двери. Его мощная, начинающая полнеть фигура загородила весь проход. Он весело улыбался друзьям.

Николай Егорович вез на съезд первую часть своей докторской диссертации «О прочности движения»[14].

Началось обсуждение его труда. По обыкновению, загорелся жаркий спор.

— Возьмем движущиеся точки, расположенные в вершинах треугольника… — горячо доказывал Николай Егорович на самых высоких нотах.

— Если взять функцию переменного… — басил Орлов.

— Лагранж[15] утверждает обратное! — кричал Преображенский, вскочив и бегая по комнате.

Николай Егорович в азарте спора, желая доказать на примере волчка один из случаев устойчивости движения, схватил с тарелки крутое яйцо и сильно закрутил его. Яйцо начало подниматься и встало на заостренный конец, продолжая быстро вертеться. Но как только движение прекратилось, яйцо упало. Прочно стоять на остром конце оно могло только во время движения вокруг своей оси.

Зависимость устойчивости твердого тела от его движения можно видеть, запуская волчок. Существуют особые приборы, называемые гироскопами (жироскопами, волчками), которые представляют собой быстро вращающееся вокруг оси симметрическое твердое тело с осью вращения, которая имеет одну неподвижную точку. При любых поворотах арматуры с подставкой ось вращения гироскопа остается неизменной в пространстве.

В своей диссертации «О прочности движения» Николай Егорович дал теорию гироскопов. Впоследствии он развил ее в ряде статей и популярных очерков, снабженных наглядными иллюстрациями.

В то время эта теория была еще мало разработана. Жуковский со своей обычной научной проницательностью предвидел, что гироскопы будут иметь большое значение. Действительно, в наши дни, когда вошли в употребление аппараты, развивающие огромные скорости, свойства гироскопов широко используются в авиации, артиллерии, во флоте (гирокомпас, авиагоризонт, автопилот и т. п.).

К компании присоединился астроном В. К. Церасский. Разговор перешел на последние открытия в астрономии. В Париже двум братьям Анри удалось получить фотографические снимки звездного неба. Церасский рассказывал, что на фотографии можно различать далекие звезды, незаметные даже в телескоп.

Николай Егорович последнее время увлекался астрономией и написал несколько очень ценных статей. Если бы не диссертация, он, наверное, занялся бы астрономическими наблюдениями вместе с Ф. А. Бредихиным и В. К. Церасским.

Долго еще спорили за чайным столом. Гости разошлись поздно.

Николай Егорович защищал диссертационную работу «О прочности движения» 30 апреля 1882 года. Слушать его собрались профессора, студенты-техники. Жуковский в то время уже был известен как молодой, но блестящий ученый и один из самых любимых профессоров Технического училища.

Старик Давыдов, лекции которого Жуковский слушал студентом, а вслед за ним и другие выступавшие оценили работу Николая Егоровича, как вполне достойную для утверждения молодого ученого в звании доктора прикладной математики.

Закончив работу над диссертацией, Николай Егорович снова начал работать над любимой им наукой — гидродинамикой. К этому времени он был уже членом многих ученых обществ России, постоянно выступал с докладами и задумал писать серьезную работу «О движении твердых тел, наполненных жидкостью».

В начале 80-х годов, когда, намного опередив запад, Можайский строил свой первый самолет, Николай Егорович также начал интересоваться вопросами, имеющими связь с теорией «воздухоплавания» (как тогда называли авиацию).

Вернувшись из поездки во Францию, он купил себе велосипед. Ездить на велосипеде по ухабистым ореховским дорогам было не слишком удобно, Николай Егорович то и дело падал. Но езда эта была для него не простым развлечением. Из прутьев и бамбуковых палок он сделал каркас крыльев и попросил Марию Егоровну обтянуть его какой-нибудь легкой и плотной материей. Нашлись куски старой подкладки из красного шелка. Рано утром с готовыми крыльями и велосипедом Николай Егорович отправился на склон оврага за прудом, привязал крылья к плечам, влез на велосипед и покатил с горки, — испытывая силу сопротивления, препятствующую его движению. За ним неслась Маска. Внизу шарахнулась чья-то привязанная на длинной веревке лошадь. Николай Егорович благополучно съехал по склону, только крылья немного покривились. Много раз еще повторял он свой опыт. Велосипед постоянно падал. Николай Егорович ходил в синяках, и, наконец, во время одной поездки окончательно поломал крылья. Все же он мог уже сделать известные выводы: воздух оказывал заметное сопротивление. Николай Егорович чувствовал, что крылья как бы тянули его за плечи. Тогда он сделал другие, меньшего размера, и заставил сестру Веру бегать с этими крыльями против ветра.

Он намечал этими примитивными опытами путь к изучению лобового сопротивления движущегося тела. Возникал вопрос: возможно ли применять основные законы гидродинамики к новой, только еще создаваемой науке аэродинамике. Николай Егорович постепенно все сильнее задумывался над сложными вопросами, связанными с движением твердых тел в воздухе, он внимательно следил за всеми новыми теориями, выдвигаемыми тогда учеными в этой области.

Подобрав литературу, он перечитал и все то немногое, что относилось к воздухоплаванию.

С незапамятных времен люди мечтали уподобиться птице. Александра Македонского изображали летящим на орлах; сочинили поэтическую легенду об Икаре, поднявшемся к Солнцу на крыльях из перьев, скрепленных воском; русские смельчаки при Иване Грозном мечтали летать на слюдяных крыльях.

В XV веке Леонардо да Винчи[16] начал изучать полет птиц. Среди множества его инженерных эскизов, опубликованных лишь в 1880–1890 годы, имеется рисунок с изображением вертолета, у которого, как видно из объяснительной надписи самого Леонардо, большой несущий винт должен был приводиться в движение мускульной силой людей. Но его попытки изобрести летательный аппарат тяжелее воздуха — вертолет — не принесли тогда плодов. Для осуществления этой идеи не пришло еще время. Да и схема, предложенная Леонардо да Винчи, неосуществима на практике из-за совершенно недостаточной мощности людей для вращения несущего винта.