Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Никогда не люби незнакомца - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 20


20
Изменить размер шрифта:

— Нет; дорогая! — прошептал я, целуя ее грудь.

— О Фрэнки, Фрэнки!

Я попытался развязать пояс на халате, но она остановила меня, схватив за руку.

— Фрэнки, мы не должны этого делать. Это плохо!

Я попытался поцеловать ее, но она отвернулась.

— Нам нужно остановиться, Фрэнки. Это так грязно! — задыхающимся голосом проговорила Джанет.

Я крепко обнял девушку. Через несколько секунд она оттолкнула меня, встала и поправила халат.

— Мы больше не дети, Фрэнки. Мы должны контролировать свои эмоции.

Я поцеловал ее руку, затем погладил ею свою щеку.

— Ты права, мы уже не дети.

Она импульсивно нагнулась и поцеловала меня.

— Фрэнки, какой ты молодец! — похвалила меня Джанет и отправилась на кухню.

Я опять подошел к двери.

— Джанет, ты плохая девочка! Разве можно так дразнить?

— Она оторвалась от утюга, в глазах вспыхнула обида.

— Я не дразню тебя, — серьезно ответила Джанет. — Кажется, я тебя люблю.

— Знаю, что ты не дразнишь меня, дорогая, — так же серьезно ответил я. — Я пошутил.

Она закончила гладить комбинацию, сложила доску и спрятала утюг. Затем пошла к себе одеваться.

Когда Джанет вышла, одетая, я поцеловал ее, и мы отправились к ее бабушке. Пожелав друг другу веселого праздника, расстались. Я задумчиво побрел домой. Джанет тоже сильно выросла за это лето.

Глава 6

За три дня до Рождества я узнал новости о Сэме Корнелле. Несмотря на то, что я входил в педсовет, заседания, на которых обсуждался его вопрос, я каким-то образом пропустил. Впрочем в этом не было ничего удивительного. Из-за баскетбола, а главным образом из-за своей лени я действительно пропустил немало заседаний.

Как-то в коридоре меня остановил Мартин и попросил зайти к миссис Скотт. На мой недоуменный вопрос он ответил:

— Из-за Сэма Корнелла. Его собираются отправить в исправительную школу.

— В честь чего? — удивился я.

— Он влив в одну неприятную историю. Ты бы все знал, если бы хоть изредка ходил на педсоветы.

— У меня нет времени для этой ерунды. К тому же я решил не выдвигать свою кандидатуру на следующий срок. И так хватает забот. Один баскетбол отнимает уйму времени.

— Ладно, чемпион, — улыбнулся Мартин. — Так ты зайдешь к ней?

— Угу, — кивнул я. — Пошли сейчас, пока у меня свободный урок.

Мартин остался в приемной, и я вошел в кабинет миссис Скотт один.

— Здравствуйте, миссис Скотт! Вызывали?

— Здравствуй, Фрэнсис! Вызывала. Где это ты пропадал последнее время? — полюбопытствовала она. — Я давно не видела тебя на педсовете.

— Очень много дел. Сплошные тренировки. Я играю за школьную баскетбольную команду.

— Я так и думала. Но на педсоветы все равно нужно ходить. Это одна из обязанностей президента.

— Знаю, — осторожно согласился я, — но я решил в этом семестре не выдвигать свою кандидатуру на выборы президента курса.

— То, что ты решил, будто тебе не хочется работать, еще не основание для того, чтобы отлынивать от работы. Это несправедливо по отношению к твоим товарищам, которые выбрали тебя. Об этом, кстати, я и хотела с тобой поговорить.

— А я думал, вы хотели поговорить о Сэме Корнелле.

— И о нем тоже, — кивнула миссис Скотт. — Мне порой кажется, что одна из причин нашей неудачи с Сэмом заключается в том, что ты пропускаешь заседания педсовета. Видишь ли, Сэм голосовал за тебя. А когда у него возникли неприятности и его вызвали на педсовет, тебя там не оказалось. Если бы ты присутствовал, возможно, он бы поверил нам, увидев лицо друга, который не бросит его в беде.

— О'кей, — проговорил я. — Ну и что мне сейчас делать? Сказать, что мне жалко?

— Нет, Фрэнсис. Тебе ведь на самом деле не жалко. Сейчас ты стал слишком важным и эгоистичным, чтобы жалеть Сэма. Нет, меня заботишь не ты. У тебя все будет в порядке. Я бы хотела помочь Сэму и, надеюсь, ты сумеешь помочь мне.

— Каким образом?

Она подошла к своему столу и села.

— Присаживайся, Фрэнсис.

Я опустился на стул.

— Как тебе, возможно, известно, Фрэнсис, я ненавижу, когда кого-нибудь отправляют в исправительное заведение. Я отказываюсь верить, что в детях изначально заложено что-то плохое. Я работаю, полагаясь на теорию, по которой определенным людям следует доказывать, что испорченные дети испорчены потому, что мы сами их испортили, что в этом столько же нашей вины, сколько и их. — Она улыбнулась. — Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Кажется, да, — неуверенно ответил я.

— Хорошо. — За стеклами ее очков промелькнула тень улыбки. — Мы сможем лучше работать, если поймем друг друга. — Миссис Скотт открыла папку. — Первые два семестра в нашей школе он учился неплохо. В среднем выходило «85»[9], а по поведению — "А". Сэм регулярно посещал занятия. За все это время у него был лишь один пропуск и два опоздания.

В этом семестре он уже пропустил 30 дней, опоздал на несчетное число уроков и ужасно себя ведет. Сэм Корнелл уже запустил все предметы и наверняка не сдаст экзамены. Но это само по себе еще не основательная причина для его исключения. Несколько раз его ловили за мелким воровством, несколько раз он обкрадывал магазинчики. Естественно, мы провели свое расследование и выяснили, что большинство его прогулов без причины. Короче, Сэм влип, так это, кажется, у вас называется.

Мы беседовали с его родителями, но они, похоже, не в состоянии объяснить эту перемену. Мать сказала, что Сэм хороший мальчик и что его испортили друзья. И я склонна ей верить. По-моему, Сэм до сих пор хороший мальчик. Но где-то прошлым летом его представления о добре и зле диаметрально поменялись. Сэм где-то сошел с верного пути и так и не вернулся на него. Я беседовала с ним самим, но так ничего и не выяснила. Понимаешь, если бы я знала, что произошло, я бы сумела ему все доходчиво объяснить. Но Сэм мне не доверяет, а без его доверия я не могу ему помочь.

В октябре его выпустили условно, но он уже не раз нарушил условия освобождения. Теперь Сэм автоматически должен отправиться в исправительную школу, но я бы попыталась доказать, что он исправится и не доставит никому хлопот, если бы знала, что с ним стряслось. Я уже тебе говорила, что не могу ничего узнать. Я подумала, может, у Мартина что-нибудь получится, но они не такие уж и хорошие друзья. Мартин предложил тебя. Он сказал, что вы с Сэмом дружили в первом семестре.

— Да. Я тогда сильно опоздал, и Сэм мне здорово помог.

— Вот видишь! — подхватила миссис Скотт. — Если бы ты сейчас помог ему, ты бы только вернул долг.

— Но как я могу помочь ему? Я абсолютно не разбираюсь в таких вещах.

— Тебе и не надо разбираться! — горячо произнесла она, наклоняясь вперед. — Веди себя с ним по-дружески. Если ты ему понравишься, он сам тебе все расскажет. Ты мне все передашь, и мы решим, что делать дальше. Если он доверится тебе, ты сумеешь ему помочь. Педсовет призван помогать учащимся. Если нарушитель порядка будет видеть вокруг только лица учителей, он замкнется в себе, и мы не сможем ему ничем помочь. Когда он увидит товарища, все будет иначе. Ты бы очень удивился, если бы знал, скольким мы уже помогли. Когда врач завоевывает доверие своего пациента, он наполовину вылечивает его. Представь, что ты доктор и должен завоевать доверие Сэма.

— Я попробую, миссис Скотт.

— Я думаю, что ты сможешь это сделать, Фрэнсис. Хочешь посмотреть его дело?

— Нет, спасибо, — отказался я. — Я лучше узнаю обо всем от него самого.

— Я рада, что ты сказал это, Фрэнсис, — улыбнулась миссис Скотт. — Ведь он твой друг. По-моему, ты обладаешь талантом инстинктивно отличать добро от зла. Сколько тебе лет?

— Пятнадцать.

— Странно, но порой у меня такое ощущение, что ты намного старше. Ты обладаешь уверенностью в своих силах, которой не хватает многим ребятам твоего возраста. Наверное, ты даже не знаешь, как остальные ребята тянутся к тебе. Мартин, например, говорит о тебе, как о святом.

вернуться

9

В американской школе оценки выставляются по стобалльной системе.