Великая Российская трагедия. В 2-х т. - Хасбулатов Руслан Имранович - Страница 77

Не случайно я выпустил заявление после получения сообщения о готовящемся ракетном ударе с воздуха по Парламентскому дворцу...

Последнее вечернее заседание Х Чрезвычайного Съезда началось в 18.07, депутаты в приподнятом настроении. Поскольку блокада была прорвана, к нам присоединились депутаты, работавшие в Краснопресненском районном Совете. Депутатов было много, зал набит битком, много журналистов, служащих Парламента, представителей демонстраций. Но на душе у меня “скребли кошки” — знал, что в эти минуты идут интенсивные приготовления к штурму — Кремль пытался преодолеть растерянность. А наша сторона проявляет полную пассивность. Конечно, надо было быстро завершить заседание и всем нам взяться за организацию Сопротивления в эту, по всей вероятности, последнюю решающую ночь в Парламентском дворце. Все время буквально сверлила мысль о ракетном ударе сверху, о чем мне сообщил военный. Я и теперь считал, что мое обращение к армии, сделанное с балкона Парламентского дворца ранее, в 17.00, совершенно правильное.

Поэтому решил приободрить депутатов. Начал с того, что поздравил с прорывом блокады, установлением мирного контроля над зданием городской мэрии и “Останкино”, призвал еще раз армию на защиту Конституции и выразил надежду, что она установит также контроль над Кремлем. Затем я коротко попытался дать анализ событиям, связанным с путчем заговорщиков и его природой. “Говорят, — сказал я, — что мы имеем дело с “чилийским вариантом”. Нет, это не “чилийский вариант”. Там все-таки против президента вышли возмущенные женщины с пустыми кастрюлями, отвергающие навязываемый новый социалистический порядок, и потребовали улучшения жизни народа. У нас же совершенно другое положение. Посмотрите: далеко не голодные госпожа Боннэр и госпожа Ахеджакова призывают Ельцина расправиться с нами, с народом, ставшим на защиту Парламента, Закона, Конституции, называют его “быдлом”, преступником... не знаю, какой вариант путча осуществлен в нашей стране, но знаю точно, что российские народы его отвергают.

Завершая разгром путчистов, дорогие коллеги-парламентарии, я хотел бы подчеркнуть нашу твердую приверженность подлинным демократическим реформам как в области политического переустройства государства, так и в сфере экономической жизни. Нам предстоит сделать многое для того, чтобы заинтересовать в реформах нашего рядового гражданина, чтобы он реально увидел пользу от этих реформ, чтобы убедился в том, что эти реформы осуществляются для человека, а не против него, как это происходило, и о чем мы много говорили. Никто не должен думать, что мы намерены осуществлять какую-то экстремистскую внешнюю политику — здесь важны элементы преемственности — хотя во многом мы критиковали внешнюю политику, но именно Парламент задал тон миролюбивой внешней политике России, — еще с 1990 года...”

Особенно понравилась депутатам мысль о том, что надо изгнать из сердца какие-либо чувства мести: мы не можем говорить ни о “победителях”, ни о “побежденных”, — мы всего-навсего подавили позорный путч неудачника- президента, случайного человека, волею депутатов и стечением обстоятельств вознесенного на вершину политического Олимпа России...

Выступления депутатов были в таком же примиренческом духе. И кто знал, что может произойти очень скоро...

Глава VIII. АРМИЯ В ЧАС ИСПЫТАНИЙ

Нюрнберг-2. Преступления против человечества

Полторы тысячи трупов

...”Я офицер внутренних войск и для меня вопрос чести сообщить все то, что я знаю... Всего в “Белом доме” было обнаружено 1500 трупов, среди них женщины и дети. Все они тайком вывезены оттуда через подземный туннель, ведущий от “Белого дома” к станции метро “Краснопресненская” и далее за город, где были сожжены... Убитых там много потому, что по “Белому дому” стреляли не болванками, как утверждают, а боевыми снарядами кумулятивного действия; возникающая при их разрыве в здании ударная волна была столь сильной, что у жертв разрывалась голова. Стены были забрызганы их мозгами. Это много хуже фашизма, господа! Это чудовищно, да и словами не выразишь!”. [79]

Я думал, что знал армию

...В многочисленных поездках по регионам России в 1992-1993 годах мне часто приходилось бывать в войсках, встречаться с офицерами и генералами. Да и по работе в Верховном Совете РФ, разрабатывая и обсуждая целый блок законов — “военное законодательство”, приходилось много беседовать с высшим генералитетом. В общем, я армию знал неплохо. Военные постоянно говорили об отсутствии в стране четкой военной доктрины, с болью рассказывали о развале армии, о падении ее престижа на мировой арене. Единственное, о чем говорили тихо: в чьих руках находится черная кнопка — не дай Бог, услышат. Причины такого кризисного положения были общеизвестны: развал экономики, бездарное руководство, политические интриги, которыми буквально жил и дышал Президент. А ведь в 1990 году Ельцин и Гайдар вообще не занимались армией — она распадалась на глазах. И спас армию Верховный Совет РФ, его руководство. VII Съезд народных депутатов тщательно обсудил состояние армии — такого вообще не было после Великой Отечественной войны. Были приняты серьезные меры, укреплено финансирование армии. И делал это Российский Парламент не для укрепления “своего престижа”, а для укрепления государства Российского. Грачев неоднократно испытал на себе, что в Верховном Совете армия получала по- настоящему государственную поддержку — без заигрываний и личных пристрастий. Мы помогали армии выжить. Я уважал ее честно. Честно выполнял по отношению к ней долг Председателя Парламента. Я думал, что каждый воин будет верен своей присяге и Конституции, народу. Я думал, что знаю армию...

Кстати, в моем роду с XVI века были и генералы, и полковники, и сотни офицеров пехоты, кавалерии, гвардии, верой и правдой служившие Российскому Отечеству, но никогда не поднимавшие оружие против своего народа.

Обнадеживало, что, начиная с 22 сентября, в адрес Верховного Совета РФ и лично мне поступали телеграммы от командующих военными округами, в которых они предлагали прийти к “нулевому варианту” и одновременным досрочным выборам Президента и Парламента.

Такое решение Х Чрезвычайным Съездом народных депутатов было принято. Эту концепцию пытался положить в основу переговорного процесса в Свято-Даниловом монастыре Юрий Воронин, мой первый заместитель. По моей просьбе Ю. Воронин информировал также К. Кобеца об обстановке в Парламентском дворце.

В Верховный Совет приходили, особенно на первом этапе, представители генерального штаба, военных округов, которые заявляли, что понимают политическую ситуацию, понимают, что совершен государственный антиконституционный переворот, но вмешиваться пока не будут, будут ждать развития событий. Слишком много в прошлом политики насиловали армию, а затем бросали и делали “козлами отпущения” генералов.

В ночь на понедельник на сторону Парламента перешла группа офицеров одной из частей Московского округа ПВО во главе с полковником. В беседе с корреспондентом “Интерфакса”, находящимся в Доме Советов, военнослужащие, просившие не называть их фамилий, мотивировали свое решение кетегорическим несогласием с позицией Б.Ельцина. По их словам, многие военнослужащие из их части также выразили желание отправиться в “Белый дом”, однако офицеры решили не втягивать солдат срочной службы в конфликт. Офицеры подтвердили, что армия фактически расколота, но должна отстаивать Конституцию.

Как мне сообщили недавно, уже на окраине Москвы шли буквально “бои местного значения” с использованием бронетехники между прорывающимися на помощь “Белому дому” подразделениями и брошенными на “перехват” другими частями. Все это надо выяснить.

В условиях, когда Ельцина не поддержали москвичи (попытки “Дем.России” организовать демонстрацию в поддержку Ельцина обернулись позорным фарсом — менее полутора тысяч человек), армия становилась арбитром. МВД не смогло бы предпринимать карательные акции, если бы увидело позицию армии.