Наследники - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 76

— Вы кое-что забыли.

— Что именно?

— Когда вы назначили меня президентом всей компании, я автоматически стал лицом, принимающим решения, обязательные для всех. И я никому не позволю посягать на мои права. Даже вам.

— Не обижайся, Стив. Я же лишь старался помочь.

— Я это знаю. Но вы нарушили правила. Больше вам этого не сделать. Пошла другая игра.

— Ты хочешь сказать, что я не могу внести коррективы, если вижу какие-то упущения? — он начал выходить из себя.

— Вы можете одно. Сказать мне.

— Как я могу тебе что-то сказать, если ты постоянно отсутствуешь?

— Разве вы не слышали о существовании телефона? — провоцировал я его.

Но он уже остыл.

— Что ты собираешься делать? Совет директоров ждет ответа. Наши доходы в этом году уменьшились на одиннадцать миллионов.

— Подняв панику, их не вернешь.

— Ты проводишь слишком много времени в Калифорнии. Рекламодатели обходят нас стороной.

— Они сбегутся вновь, как только мы обнародуем осенний блок передач.

— До осени еще далеко. Еще декабрь не кончился. А вот зимой и весной нам придется туго. Ты должен признать это, Стив. Лучше тебя никто не умеет находить общий язык с рекламными агентствами. Тебе надо возвращаться. Ты не можешь одновременно быть и там, и здесь.

— Вот теперь вы рассуждаете логично. Находиться в двух местах одновременно я не могу. Ошибка ваша в другом. Есть человек, который знает рекламные агентства ничуть не хуже, чем я.

Синклер вопросительно посмотрел на меня.

— Джек Сейвитт. Вы забыли, что он всю жизнь провел на Мэдисон-авеню, где вел дела как с такими же агентствами, так и с телекомпаниями.

— А как же киностудия?

— Свою задачу он выполнил. Машина закрутилась. К тому же, он привез в Калифорнию надежных помощников, которые теперь справятся и без него. Я думаю, пора его повысить.

Он помолчал, обдумывая мои слова.

— И кем ты хочешь его назначить?

— Я попросил его прилететь сюда и разобраться с предложением Бенджамина.

— Подожди, подожди, — запротестовал он. — Это же твоя работа.

— Вернее, президента «Синклер ти-ви», — поправил его я.

— Но ты и есть президент.

— А вот в этом моя ошибка. Когда я стал президентом «Синклер бродкастинг», мне следовало взять другого человека на мою прежнюю должность. Я думаю, «Синклер ти-ви» пора обзавестись новым президентом.

— А что будешь делать ты?

— То же, что и вы, когда сидели на моем месте. Сводить всех с ума.

Синклер заулыбался, встал. Направился к двери, на полпути обернулся.

— Может, приедешь в воскресенье на обед? В Гринвиче столько снега. Очень красиво.

— Приеду, если не улечу в Калифорнию.

Он кивнул.

— И еще один вопрос.

— Какой?

— Когда мне уходить на пенсию?

Я ответил незамедлительно.

— Когда вам стукнет шестьдесят пять.

Он рассмеялся и вышел из кабинета. Заулыбался и я, глядя ему вслед. Он проиграл сражение, но выиграл войну. Все-таки он был поумнее меня. Внезапно я осознал, что он получил все, что хотел.

С работы я ушел, когда стемнело, а потому не заметил ее, выйдя на тротуар. Прямиком направился к лимузину и уже открыл дверцу, когда она хлопнула меня по плечу.

— Вы работаете допоздна, мистер Гонт.

Я повернулся к ней. Она была в другой шубке, из лисы. С капюшоном. Лицо ее оставалось в тени, и я видел лишь глаза, темные и блестящие.

— Я жду вас с пяти часов.

— Это же глупо. Если вы хотели увидеться со мной, почему не поднялись?

— Вы не поверите… но я боялась.

— Чего?

— Что вы не захотите меня принять.

— Все лучше, чем мерзнуть здесь весь вечер.

— Я нашла противоядие, — она достала из кармана шубки фляжку. Потрясла, показывая, что она уже пуста. — Так что холода я даже и не почувствовала.

— Садитесь-ка в машину, — я взял ее под руку.

Она не двинулась с места.

— Нет. Я дожидалась вас не для этого. Просто хотела извиниться за вчерашнее. Вела себя, как полная идиотка.

Я промолчал.

— Не знаю, что на меня нашло. Внезапно отказали все тормоза.

Я вновь потянул ее к машине.

— Садитесь.

Она покорно залезла на заднее сидение «линкольна».

Я последовал за ней. Шофер повернулся к нам.

— Куда едем, мистер Гонт?

— Где вы живете? — спросил я ее.

— Угол Риверсайд-драйв и Семьдесят восьмой.

Она начала дрожать и забилась в угол, совсем маленькая, прямо-таки девочка.

Лимузин влился в транспортный поток. Я включил обогреватель на полную мощность. Когда мы добрались до Центрального парка, в салоне стало жарко, как в печке.

— Так лучше?

— Д-да. У вас есть сигареты?

Я закурил одну, дал ей. Она глубоко затянулась. А вскоре перестала дрожать. Выглянула в окно.

— Куда мы едем?

— Вы же сказали, угол Риверсайд и Семьдесят восьмой.

— Я туда не хочу.

— Нет возражений. Тогда куда?

Она посмотрела на меня, дымок от сигареты медленно поднимался к потолку.

— С вами.

— Я еду домой спать. Вымотался донельзя.

Она помолчала, не сводя глаз с моего лица.

— Тогда неважно. Я могу выйти здесь.

Мы как раз доехали до середины парка. По обе стороны дороги лежал глубокий снег.

— Вы сумасшедшая. У вас уйдет не меньше часа, чтобы выйти из парка.

— Мне нравится гулять по снегу, — она наклонилась вперед, постучала шофера по плечу. — Остановите.

Он притормозил, съехал к тротуару, остановил лимузин. Она открыла дверцу, выпорхнула на асфальт. В салон ворвался холодный воздух.

— Спасибо, что подвезли.

Она захлопнула дверцу, перебралась через сугроб на тротуар и зашагала по ходу движения. Лимузин тронулся с места. Мы поравнялись. Капюшон полностью скрывал ее лицо. Наружу торчал лишь кончик носа. Но вот она осталась позади и я откинулся на спинку сидения. Мгновением позже что-то ударило в заднее стекло.

Я обернулся и тут же в стекло врезался второй снежок Я увидел, что летит третий.

— Остановись, — попросил я шофера.

Лимузин замер, и я вылез из кабины. Третий снежок со свистом пронесся мимо. Я наклонился, подхватил горсть снега, слепил снежок, бросил. Угодил ей в плечо.

— Попал! — крикнул я.

От радости я потерял бдительность, а потому не успел увернуться от ее снежка. Он разбился о мою шею, часть снега засыпалась мне за воротник, превратилась в ледяную воду.