Камень для Дэнни Фишера - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 33

Он не в состоянии гоняться за ними. Если бы он и попробовал заняться этим, у него не осталось бы времени ни на что другое.

Глава 6

Капал дождичек, и мы стояли обнявшись в подворотне через дорогу от дома Нелли. В некотором роде мы считали ее уже своей, и, если кто-либо приближался к ней, то мы относились к нему как к покушающемуся на наше добро. На губах у меня был сладкий привкус ее губ, теперь мы стояли спокойно, обнявшись, и смотрели на мокрые темные улицы. Ее голос как бы плыл в ночи. — На той неделе наступит июнь, Дэнни.

Я кивнул и посмотрел на нее сверху вниз. — Да, — ответил я.

Взгляд у нее был почти застенчивый, когда она посмотрела на меня снизу вверх.

— Мы знакомы почти три недели, но мне кажется, что я знала тебя всю жизнь.

Я улыбнулся. У меня было такое же чувство. Мне было хорошо, когда она была рядом. Это было так же приятно, как возвращение домой.

— Ты меня любишь, Нелли? — забросил я удочку.

Глаза у нее теперь сияли. — Люблю ли я? — тихо прошептала она. — Да я с ума схожу от любви. Я люблю тебя, Дэнни. Я так люблю тебя, что мне даже страшно.

Я прижал свои губы к ее. — Я тоже люблю тебя, — прошептал я в ответ Она тихо вскрикнула горлом, а руки ее притянули меня к себе. — О, Дэнни, — воскликнула она. — Как жаль, что мы слишком молоды и не можем пожениться!

Все это показалось мне сначала очень забавным. Губы у меня расползлись в улыбке. Она отвернулась. — Ты смеешься надо мной!

Я покачал головой, стараясь подавить улыбку. — Да нет, куколка ты моя. Правда. Я просто подумал, что сказал бы твой старикан, если бы узнал об этом.

Она снова притянула вниз мою голову. — Да кому какое дело, что он скажет после того, как мы поженимся, отчаянно прошептала она.

Я снова поцеловал ее и крепко обнял. Она задрожала у меня в руках.

— Держи меня, Дэнни, — беззвучно воскликнула она. — Держи меня. Мне так это нравится. Мне так нравятся твои руки, обнимающие меня. И плевать на то, что говорят, что это грех!

Я удивленно посмотрел на нее. — Грех? — спросил я. — Кто это сказал?

Она прижимала мои руки себе к груди, а своими большими черными глазами смотрела на меня. — Да мне действительно наплевать, Дэнни, — искренно сказала она. — Даже если Отец Келли скажет это. Я готова на любую жертву, только бы ты не разлюбил меня.

Я задумался. — А какое отношение имеет к этому Отец Келли? — Тут я впервые задумался о том, что мы исповедуем разные религии.

Она доверительно поглядела на меня. — Я не должна говорить об этом, но каждую неделю после исповеди он читает мне из-за тебя мораль.

— Ты рассказываешь ему о нас? — с интересом спросил я. — И что же он говорит?

Она положила мне голову на плечо. — Он говорит, что это грех, и что мне надо это прекратить, — тихо ответила она. — И что в твоем случае это еще хуже.

— С чего бы это? — спросил я, начиная сердиться.

— Потому что ты даже не католик. Он говорит, что мы никогда не сможем пожениться. Ни одна церковь не примет нас. Он говорит, что мне и думать не стоит о тебе, что мне нужно найти хорошего парня-католика.

— Вот негодяй! — горько сказал я. Посмотрел через дорогу на ее дом.

И какое ему дело до того, что она делает? Я снова перевел взгляд на нее.

— А что, если он скажет отцу? — встревожено спросил я. Она удивилась моему вопросу.

— Он никогда этого не сделает! — быстро ответила она испуганным голосом. — Священник никогда не скажет. То, что ему говорят — это только для ушей Господа-Бога. Он лишь посредник в твоей вере. Я думала, что тебе это известно.

— Я не знал этого, — признался я. Я все еще удивлялся ее взаимоотношениям со священником.

— И что он заставляет тебя делать, когда ты рассказываешь ему о нас?

— Мне нужно молиться и просить искупления у Девы-Богородицы. А после этого — все в порядке.

— Он не наказывает тебя? — спросил я.

Она, казалось, растерялась. — Ты не понимаешь, Дэнни, — ответила она.

— Он просто старается дать тебе понять, что ты согрешил и должен раскаяться. Если раскаялся, тогда ты уже достаточно наказан.

Я задумался. Это еще ничего. — И ты раскаиваешься? спросил я.

Она виновато посмотрела на меня. — Нет, я вовсе не раскаиваюсь, — удивленно произнесла она. — Может быть, именно в этом-то вся и беда.

Наверное, мне никогда не простят этого.

Смеясь, я притянул ее к себе. — Ну и не бери тогда в голову, — заверил я ее. — Ничто не может быть не правильным, коль мы любим друг друга. — Я хотел было поцеловать ее, но тут услышал приближающиеся к нам шаги. Мы торопливо отстранились друг от друга. Мимо прошел какой-то мужчина даже не взглянув на нас.

Я посмотрел на часы. — Боже! Двенадцатый час! Тебе надо идти, а то твой старикан затеет бучу!

Она улыбнулась. — Не хочется уходить, Дэнни. Мне хочется стоять тут с тобой всегда!

Я ухмыльнулся ей в ответ. Мне тоже не хотелось уходить, но сегодня у меня были кое-какие дела. Мы, наконец-то, решили, что сегодня мы все-таки провернем свое дело. Спит и Солли будут ждать меня у магазина в половине двенадцатого. — Иди, — с принужденной легкостью сказал я. — Тебе, может, и не надо, а мне надо идти домой.

Она прижалась ко мне. — Хорошо, Дэнни. — Она поцеловала меня. — Завтра, вечером?

Я улыбнулся. — Завтра вечером.

Она перешла через дорогу. Я видел, как она подошла к дому и остановившись в подъезде, помахала мне. Я махнул ей в ответ, и она исчезла.

Я снова посмотрел на часы. Было двадцать пять минут двенадцатого. Мне придется поторопиться, чтобы успеть вовремя. Я затрусил было, но затем вдруг сбавил ход. Слишком многим бросилось бы в глаза, если бы по улицам в такое время бежал какой-либо парень.

Солли стоял на углу через дорогу от магазина.

— Где Спит? — спросил я слегка запыхавшись.

Солли сделал жест рукой. — Вон там. — На другом углу, ухмыляясь, стоял Спит.

Через дорогу г-н Гоулд стоял посреди аптеки и разговаривал с отцом..

Отец слушал его с испуганным выражением лица. Сукин сын, наверное, опять отчитывает старика, огорченно подумал я. Снова повернулся к Солли.

— Надеюсь, старина не пойдет с ним на этот раз, иначе придется отложить до следующей недели.

Именно поэтому у нас так затянулось это дело. Иногда отец сопровождал г-на Гоулда до самого банка. Уже два раза мы совсем было собрались сварганить дело, но каждый раз приходилось откладывать.

Взгляд у Солли был бесстрастным. — Посмотрим, сдержанно произнес он.

Я глянул на него. Солли молодец, он не очень разговорчив, но на него можно положиться. Я повернулся спиной к стенке и, мы спокойно продолжали ждать.

Г-н Гоулд все еще разговаривал с отцом. При этом он размахивал руками. Они все время были в движении, то указывали в одну сторону, то в другую. Он, казалось, был очень раздражен. Отец терпеливо стоял и слушал, плечи у него были безвольно опущены. Да, его отчитывали. Я это понимал.

Губы у меня сердито сжались. После того, как мы с ним сейчас разделаемся, он не будет таким разговорчивым.

Солли тронул меня за руку. — Он собирается уходить.

Я повернул голову, чтобы посмотреть, что делает Гоулд. Он отошел от отца и посмотрел на кассу. Он показал пальцем на кассу, а губы у него быстро зашевелились. Отец медленно подошел к нему, кивая головой. Гоулд вышел из-за прилавка и направился к двери, а отец остался стоять у кассы.

Выражение лица у него было усталое.

Я быстро повернулся к Солли. — Помнишь, что я тебе говорил? — В голосе у меня прозвучало легкое возбуждение.

Солли кивнул. — Помню.

— Хорошо, — торопливо произнес я. — Дай-ка мне эту штуку. — Я протянул руку, и Солли быстро протянул мне колотушку. Я сунул ее в карман и пошел через дорогу.

— Пошли, парень, — сказал я, прихватив Спита на другом углу. Мы свернули на улицу и пошли в противоположном направлении к маршруту Гоулда, дошли до следующего угла и посмотрели назад.

Гоулд как раз поворачивал на Эссекс-стрит. Солли, следуя за ним, казалось, возвращался домой с позднего сеанса. Я понял, что он видит, что мы наблюдаем, так как он сделал нам знак рукой, сложив колечком большой и указательный пальцы. Порядок.