Искатели приключений - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 32

Книга II

Власть и деньги

1

Доктор ловко выдернул иглу из шприца и повернулся к юноше, стоящему у кровати.

— Теперь он уснет, Дакс, и это поможет ему сберечь силы, если ночью наступит кризис.

Юноша ничего не ответил, обошел кровать и нежно, словно женщина, вытер со лба отца капли пота.

— Но ведь он все равно может умереть, — тихо сказал он, не поднимая взгляда. Доктор замялся.

— Этого никто не знает, твой отец уже не раз удивлял нас, так что все в руках Господа. — Доктору казалось, что взгляд карих глаз юноши пронзает его насквозь.

— У нас в джунглях была поговорка, — сказал Дакс. — Если человек вручает свою судьбу Господу, то он должен стать деревом. Только деревья верят в Бога.

Голос юноши звучал мягко, но доктор все еще не мог привыкнуть к его мягкому, почти без акцента французскому выговору. Доктор помнил, как тяжело давался французский язык пареньку, когда они впервые познакомились семь лет назад.

— А ты не веришь в Бога? — спросил доктор.

— Нет. Я видел в этой жизни так много ужасного, что не верю.

Дакс встал рядом с доктором и снова взглянул на лицо отца. Глаза Хайме Ксеноса были закрыты, казалось, он отдыхает, но мягкая смуглая кожа была пепельно-бледной, а дыхание тяжелым.

— Я собирался пригласить священника, чтобы выполнить последние приготовления, — сказал доктор. — Ты считаешь, что не надо?

Дакс пожал плечами и посмотрел на доктора.

— Мало ли что я считаю, главное то, что отец верит в Бега.

Доктор захлопнул свой саквояж.

— Я приду вечером после обеда.

Бросив последний взгляд на кровать, Дакс вышел из комнаты проводить доктора.

Когда парадная дверь консульства закрылась за ним, Дакс повернулся и пошел в кабинет отца. Котяра и Марсель Кэмпион — молодой француз, секретарь и переводчик отца — вопросительно посмотрели на него. Дакс молча покачал головой, подошел к столу, достал из ящика сигарету, закурил.

— Пожалуй, надо послать телеграмму президенту, — обратился Дакс к Марселю. Голос его звучал ровно и спокойно. — «Отец умирает. Прошу дальнейших указаний».

Секретарь кивнул и быстро вышел из комнаты. Спустя несколько секунд сквозь закрытые двери донесся стук пишущей машинки. Котяра зло выругался.

— Клянусь кровью Богоматери! Окончить свою жизнь здесь, на этой проклятой, холодной земле!

Дакс ничего не ответил, а подошел к окну и посмотрел в него. Начинало темнеть, накрапывал дождь, укрывавший пеленой грязные, серо-черные здания на улице, ведущей к Монмартру. Иногда казалось, что в Париже все время идет дождь.

Точно такая погода была и в тот первый вечер, когда они семь лет назад приехали сюда из Кортегуа. Они выглядели, как деревенские мужланы, поднявшие воротники в бесполезной попытке защитить лица от февральского снега с дождем. Вещи кучей лежали позади на тротуаре, куда их выгрузил таксист.

— Эти чертовы ворота закрыты! — крикнул им Котяра. — В доме никого нет.

— Нажми еще раз на звонок. Там должен кто-то быть.

Котяра потянул ручку звонка, огласившего своим треском всю улочку. Ответа вновь не последовало.

— Я могу открыть ворота.

— Так открывай. Чего ты ждешь?

За быстрыми движениями Котяры было невозможно уследить. Автоматический пистолет задымился в его руке, а звуки выстрелов раздались в ночи как раскаты грома.

— Идиот! — сердито воскликнул отец Дакса. — Сейчас примчится полиция, и весь мир узнает, что мы не можем попасть в собственное консульство! Над нами будут смеяться. — Он посмотрел на ворота. — И ради чего? Они все равно закрыты.

— Нет, не закрыты, — ответил Котяра, пиная ворота ногой.

Створки со скрипом повернулись на ржавых петлях. Ксенос взглянул на Котяру и двинулся к воротам, но тот остановил его.

— Что-то мне это не нравится, лучше я войду первым.

— Чепуха, что может случиться?

— Много уже чего случилось, — заметил Котяра. — Здесь должен был находиться Рамирес, но дом пуст. А вдруг это ловушка и Рамирес предал нас.

— Чушь! Рамирес на предательство не способен. Президент назначил его на эту должность по моей рекомендации.

И все же отец пропустил Котяру вперед, и тот направился по дорожке к дому. Все вокруг поросло травой и сорняками. Сам не зная почему, Дакс понизил голос до шепота.

— Думаешь, входная дверь тоже заперта?

— Посмотрим. — Котяра жестом приказал им отойти от двери, сам тоже встал сбоку, потом осторожно взялся за ручку и повернул ее.

Дверь бесшумно отворилась, они заглянули внутрь, но рассмотреть что-либо в темноте было невозможно. Котяра жестом остановил их, в руке его опять, как по волшебству, появился пистолет.

— Ну я пошел, — прошептал он.

Дакс с отцом слышали, как он спотыкается и чертыхается впотьмах. Потом вспыхнул свет, и одновременно раздался голос Котяры:

— Тут никого нет.

Они стояли, щурясь от света. Похоже было, что по комнатам пронесся ураган: повсюду валялись осколки, пол был усеян бумагами, посредине комнаты громоздилась куча обломков. Единственным предметом мебели, оставшимся целым во всем доме, оказался кухонный стол.

— Здесь были грабители, — сказал Котяра.

Отец Дакса посмотрел на него. Глаза его полнились болью, как будто он отказывался верить в то, что увидел.

— Это не грабители, — наконец печально произнес он. — Это дело рук предателей.

Котяра начал медленно сворачивать сигарету, наблюдая, как Ксенос поднял с пола какую-то бумагу и принялся читать ее. Котяра прикурил.

— Может быть, мы ворвались не в тот дом? — предположил он.

Ксенос покачал головой.

— Нет, мы попали куда надо. — Он протянул бумагу, так чтобы Дакс и Котяра могли видеть ее. Это был официальный бланк консульства Кортегуа.

Дакс посмотрел на отца.

— Я устал, — сказал он.

Ксенос обнял сына и прижал к себе. Он оглядел комнату, потом снова посмотрел на Дакса.

— Мы не можем здесь оставаться, переночуем в гостинице. Я заметил неподалеку пансион, пойдемте. Сомневаюсь, что они смогут накормить нас, но, по крайней мере, хоть нормально отдохнем.

Дверь им открыла опрятно одетая служанка, она сделала книксен.

— Добрый вечер, мсье.

Прежде чем войти, отец Дакса тщательно вытер ноги о коврик и снял шляпу.

— У вас найдется три комнаты на ночь?

На лице служанки появилась растерянность. Она посмотрела на Котяру, стоявшего рядом с Ксеносом с чемоданами в руках. Затем перевела взгляд на Дакса.

— Вы договорились заранее? — вежливо спросила она.

Теперь настала очередь Ксеноса смутиться.

— Заранее? Вы имеете в виду предварительный заказ? — Ксенос с трудом подыскивал в своем скудном французском нужные слова. — А это обязательно?

Служанка больше не стала задавать вопросов и впустила их в небольшой вестибюль.

— Будьте добры, подождите здесь. Я позову мадам Бланшетт.

— Спасибо.

Откуда-то из дома до них донесся слабый женский смех. Холл был богато обставлен: роскошный ковер с длинным ворсом, мягкие диваны и кресла. Камин излучал тепло, а на столике рядом с ним стоял графинчик с коньяком и бокалы.

У Котяры вырвался радостный вопль.

— Вот это мне нравится, — сказал он, подошел к столику и оглянулся на Ксеноса. — Разрешите налить вам коньяку, ваше превосходительство?

— Не знаю, стоит ли. Мы ведь не знаем, для кого приготовлен этот коньяк.

— Для гостей, — с неопровержимой логикой заметил Котяра. — Иначе зачем он здесь стоит?

Он наполнил два бокала, один протянул Ксеносу, а другой тут же осушил залпом.

— Ох, неплохо, — сказал Котяра и моментально снова наполнил свой бокал.

Дакс опустился в кресло перед камином. Тепло разморило его, у него начали слипаться глаза.

Открылась дверь, и служанка пропустила в комнату миловидную женщину средних лет. На ней было платье из темного бархата, шею украшали две нитки розового жемчуга, на пальце сверкало кольцо с большим бриллиантом.