Хищники - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 16

Китти говорила мне, что могла бы помочь дяде Гарри с налоговой декларацией. Но она не упоминала о том, что обращалась к дяде Гарри с таким предложением. Я обдумал слова Риты, обслуживая покупателей. Потом повернулся к ней.

— Я не сомневаюсь, что тебе беспокоиться не о чем. О бизнесе Гарри ты знаешь все, что только можно.

Тут с другого конца прилавка я услышал голос Бадди:

— Дай мне «пепси» и пачку «Лаки страйк». Я принес ему и то, и другое.

— Когда ты пришел? Как твои дела? Он распечатал пачку, достал сигарету, закурил. Глубоко затянулся и отхлебнул «пепси», — Я в жопе!

Бадди уставился в прилавок. Никогда я не видел его таким расстроенным.

— Что случилось?

— На верфи босс заявил мне, что не может брать новых людей, поскольку война уже началась.

— Чушь какая-то. Раз идет война, им, наоборот, нужны рабочие руки, чтобы расширять производство.

— Точно, — кивнул Бадди. — Но им не нужны ниггеры.

— Ты связался со своими друзьями? — спросил я.

— Первым делом. Но они ничего не могут поделать. Все бруклинские верфи, включая военные, контролируют итальяшки.

— И что ты теперь собираешься делать? Бадди пожал плечами.

— Еще не знаю. Может, смотаюсь из города. Семьи у меня нет.

— Они выследят тебя по призывному удостоверению.

— Не выследят, если я буду жить в другом городе и под другой фамилией.

— Но тебе все равно понадобится призывное удостоверение, так ведь?

— Да, но это не проблема. Изготовить его — пара пустяков, — Ну не знаю. Они все равно могут добраться до тебя.

— Могут. — Бадди нервно забарабанил пальцами по прилавку. — Наверное, придется искать другой выход.

В половине пятого у киоска начали останавливаться таксисты новой смены. В соседнем квартале располагались два гаража такси, и водители всегда отоваривались у нас сигаретами и «пепси». Несколько таксистов справились о Гарри. Я сказал им, что он скоро подойдет. Они пообещали подъехать попозже.

Пятнадцать минут спустя прилавок опустел.

— Куда только подевался народ? — удивился я.

— Новости распространяются быстро, — ответил Бадди. — Все уже знают, что Гарри не принимает ставок от таксистов.

— Странно, что Гарри нет в такое время. Таксисты — люди азартные.

Не подъехал Гарри и к шести часам, поэтому за прилавок пришлось встать и Бадди, и Толстой Рите. Около семи Толстая Рита взглянула на часы.

— Мне пора. Не знаю, что и делать. Если задержусь, то опоздаю на поезд и не успею приготовить обед.

— Если твой рабочий день закончился, поезжай домой, — заметил я.

— А что делать с деньгами в кассе? Гарри всегда забирает большую часть, чтобы сдать их в ночную кассу.

— Я за ними пригляжу, — ответил я. — Когда появится Гарри, отдам ему.

Рита выбралась из-за кассового аппарата, заковыляла к станции подземки и скрылась из виду, спустившись по лестнице.

Я повернулся к Бадди.

— Думаешь, он удрал? Бадди рассмеялся.

— Он ненавидит Гитлера. Может, записался добровольцем?

Тут засмеялся и я.

— Только не Гарри. Он еврей, но не сумасшедший. — Я подошел к кассовому аппарату и выдвинул ящик с деньгами — Сто сорок баксов — — Это еще не все, — заметил Бадди. — Нажми рычажок с левой стороны. Ящик выедет до конца.

Я нажал. Ящик выехал, как и говорил Бадди. Открылось отделение, плотно набитое купюрами. Я прикинул, что там не меньше тысячи долларов, и быстро задвинул ящик.

— Гарри все-таки чокнутый. Держать здесь такие деньги!

— Он букмекер, — напомнил Бадди. — И ему нужны деньги, чтобы выдавать выигрыши.

Около девяти пошел легкий снежок. Подошло время закрытия, а я все не мог решить, что делать с деньгами. Тут на автомобиле подъехала тетя Лайла, — Где Гарри? — обратилась она ко мне. Я наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Поехал в агентство нанимать новых пуэрториканцев. Кроме Хосе, на работу сегодня никто не вышел. Дядя еще не вернулся.

Едва я произнес эти слова, у киоска остановилось такси.

— А вот и я.

Гарри торопливо вылезал из кабины.

Война многое изменила. Там, где раньше работали мужчины, все чаще стали появляться женщины. Вот и Гарри теперь нанимал пуэрториканок, а не молодых пуэрториканцов. Бадди говорил, что Гарри от этого только выгадал. Он не только платил женщинам меньше, но и мог при желании оттрахать любую. Пуэрториканки не жаловались. Они дорожили своей работой. Все лучше, чем мыть лестницы. А больше их никуда не брали. За уборку и платили меньше, не говоря о том, что убираться приходилось через два дня на третий, а то и реже. Киоск же, открытый шесть дней в неделю, обеспечивал им стабильный заработок.

Школу я окончил двадцатого января. В то утро тетя Лайла приготовила мне отменный завтрак. В аттестате стояли в основном тройки, но я все-таки его получил.

Тетя Лайла и Китти приехали в школу на выпускной вечер. Гарри пришлось остаться в киоске. Как он сказал, «без него все бы встало».

Тетя Лайла подарила мне красивую рубашку, а Китти — толстый свитер. Сказала, что он будет согревать меня за прилавком в холодные вечера.

После того как я получил диплом об окончании школы, тетя Лайла подвезла меня и Китти к нашему дому и сказала, что теперь поедет к Гарри. Она хотела отдать Гарри рубашку, которую купила ему вместе с моей.

Мы с Китти переглянулись и, похоже, подумали об одном и том же. Я набрал номер киоска. Трубку сняла Толстая Рита.

— Где Гарри? — спросил я.

— Наверху. — Я слышал, как Рита чавкает жевательной резинкой. — Взял с собой одну пуэрториканку.

— Поднимись в его кабинет и скажи, что к нему едет тетя Лайла.

— Я не могу. Он меня убьет.

— Если не поднимешься, будет хуже. На кон поставлена твоя работа.

— Мне все равно. — Рита всхлипнула, должно быть, начала плакать. — Я боюсь. Ты знаешь, какой у Гарри темперамент.

— И все-таки поднимись к нему. Он не разозлится. Наоборот, похвалит тебя. Можешь мне поверить. Рита замялась.

— Не вешай трубку. Я только постучу в дверь его кабинета.

Я ждал две минуты. Потом в трубке вновь раздался голос Риты.

— Все в порядке.

— Спасибо тебе. — Я положил трубку и повернулся к Китти. — Она его предупредила.