Выбрать книгу по жанру
Фантастика и фэнтези
- Боевая фантастика
- Героическая фантастика
- Городское фэнтези
- Готический роман
- Детективная фантастика
- Ироническая фантастика
- Ироническое фэнтези
- Историческое фэнтези
- Киберпанк
- Космическая фантастика
- Космоопера
- ЛитРПГ
- Мистика
- Научная фантастика
- Ненаучная фантастика
- Попаданцы
- Постапокалипсис
- Сказочная фантастика
- Социально-философская фантастика
- Стимпанк
- Технофэнтези
- Ужасы и мистика
- Фантастика: прочее
- Фэнтези
- Эпическая фантастика
- Юмористическая фантастика
- Юмористическое фэнтези
- Альтернативная история
Детективы и триллеры
- Боевики
- Дамский детективный роман
- Иронические детективы
- Исторические детективы
- Классические детективы
- Криминальные детективы
- Крутой детектив
- Маньяки
- Медицинский триллер
- Политические детективы
- Полицейские детективы
- Прочие Детективы
- Триллеры
- Шпионские детективы
Проза
- Афоризмы
- Военная проза
- Историческая проза
- Классическая проза
- Контркультура
- Магический реализм
- Новелла
- Повесть
- Проза прочее
- Рассказ
- Роман
- Русская классическая проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Сентиментальная проза
- Советская классическая проза
- Современная проза
- Эпистолярная проза
- Эссе, очерк, этюд, набросок
- Феерия
Любовные романы
- Исторические любовные романы
- Короткие любовные романы
- Любовно-фантастические романы
- Остросюжетные любовные романы
- Порно
- Прочие любовные романы
- Слеш
- Современные любовные романы
- Эротика
- Фемслеш
Приключения
- Вестерны
- Исторические приключения
- Морские приключения
- Приключения про индейцев
- Природа и животные
- Прочие приключения
- Путешествия и география
Детские
- Детская образовательная литература
- Детская проза
- Детская фантастика
- Детские остросюжетные
- Детские приключения
- Детские стихи
- Детский фольклор
- Книга-игра
- Прочая детская литература
- Сказки
Поэзия и драматургия
- Басни
- Верлибры
- Визуальная поэзия
- В стихах
- Драматургия
- Лирика
- Палиндромы
- Песенная поэзия
- Поэзия
- Экспериментальная поэзия
- Эпическая поэзия
Старинная литература
- Античная литература
- Древневосточная литература
- Древнерусская литература
- Европейская старинная литература
- Мифы. Легенды. Эпос
- Прочая старинная литература
Научно-образовательная
- Альтернативная медицина
- Астрономия и космос
- Биология
- Биофизика
- Биохимия
- Ботаника
- Ветеринария
- Военная история
- Геология и география
- Государство и право
- Детская психология
- Зоология
- Иностранные языки
- История
- Культурология
- Литературоведение
- Математика
- Медицина
- Обществознание
- Органическая химия
- Педагогика
- Политика
- Прочая научная литература
- Психология
- Психотерапия и консультирование
- Религиоведение
- Рефераты
- Секс и семейная психология
- Технические науки
- Учебники
- Физика
- Физическая химия
- Философия
- Химия
- Шпаргалки
- Экология
- Юриспруденция
- Языкознание
- Аналитическая химия
Компьютеры и интернет
- Базы данных
- Интернет
- Компьютерное «железо»
- ОС и сети
- Программирование
- Программное обеспечение
- Прочая компьютерная литература
Справочная литература
Документальная литература
- Биографии и мемуары
- Военная документалистика
- Искусство и Дизайн
- Критика
- Научпоп
- Прочая документальная литература
- Публицистика
Религия и духовность
- Астрология
- Индуизм
- Православие
- Протестантизм
- Прочая религиозная литература
- Религия
- Самосовершенствование
- Христианство
- Эзотерика
- Язычество
- Хиромантия
Юмор
Дом и семья
- Домашние животные
- Здоровье и красота
- Кулинария
- Прочее домоводство
- Развлечения
- Сад и огород
- Сделай сам
- Спорт
- Хобби и ремесла
- Эротика и секс
Деловая литература
- Банковское дело
- Внешнеэкономическая деятельность
- Деловая литература
- Делопроизводство
- Корпоративная культура
- Личные финансы
- Малый бизнес
- Маркетинг, PR, реклама
- О бизнесе популярно
- Поиск работы, карьера
- Торговля
- Управление, подбор персонала
- Ценные бумаги, инвестиции
- Экономика
Жанр не определен
Техника
Прочее
Драматургия
Фольклор
Военное дело
Волшебная гайка - Курбатов Константин Иванович - Страница 38
— Не примете мер, — объясняла тетя Вера, — обращусь в милицию. То он у вас с тем же бандитом Петькой колеса у детской коляски открутит, то канализационный люк заткнет, и вода по всему двору плавает, то химическую лабораторию на чердаке соорудит. Теперь вот лампочки сообразил щелкать.
— Но, может, это не он, — робко высказала предположение жена.
— Не он! — иронически откликнулась тетя Вера. — Я что, первый день дворником работаю. Глаза-то мне зачем дадены?
— Вадим! — крикнул я.
Приоткрылась дверь. Сын боком выдавился в прихожую. Взъерошенный, колючий. Неприязненно кинув взгляд на тетю Веру, спросил:
— Чего?
— А того! — накинулась на него дворничиха. — Кто сегодня лампочку в подъезде кокнул? Еще один из вас после того на улицу побег, в сторону газетного ларька, а другой сразу в подъезд. Я ж в окно видела. Вы меня не видели, а я видела. Где я этих лампочек наберусь? Если каждый начнет камнями в лампочки пулять… Дома ты небось не пуляешь.
— Ну! — говорю я Вадиму.
— Не бил я никаких лампочек, — сопит он, опустив голову. — Врет она.
— Что значит — врет? — вспыхивает жена. — Как ты можешь так говорить?
— А если она действительно врет, — настаивает Вадим. Кто из них врет, я не знаю. Но препираться тут можно до бесконечности.
— Вырастили любимчика, — ворчит Миша. — Я вас предупреждал. Погодите, он вам еще и не такую свинью подложит.
Старшая, Люба, молчит. Но я знаю: в душе она на стороне Михаила. Вместе, разумеется, со своим мужем. В семье, как правило, не любят, когда выделяют кого-то одного, ставят его в особые условия. А что я могу поделать? Я всеми силами стараюсь быть ровным и с Любой, и с Мишей, и с Вадимом. Стараюсь. Но, к сожалению, у нас не все получается так, как нам хочется. Все-таки Вадька самый младший. И потом… Потом у меня в Москве живет друг.
Товарищей у меня много. А настоящий друг всего один. Мы вместе с ним кончали истребительное училище, вместе воевали. Меня в конце войны списали по ранению. А он, Вадим Коростылев, стал Героем Советского Союза, генерал-лейтенантом. В честь друга я и назвал своего последнего сына Вадимом. Мне очень хотелось, чтобы он вырос таким же смелым, прямым и чистым, как Вадим Коростылев.
— Это я-то вру?! — возмущается тетя Вера. — Совести у тебя, милый, нету, вот чего.
Кончается тем, что я приношу три лампочки и с извинениями даю их тете Вере. Я обещаю приструнить сына и принять меры. Тетя Вера говорит, что она вовсе не из-за лампочек, что тут совсем другое. Но лампочки все же берет и с ворчанием удаляется.
— Что ж, — говорю я Вадиму, проходя за ним в комнату и прикрывая за собой дверь, — в тринадцать лет многим кажется, что лампочки только затем и подвешиваются подальше от земли, чтобы вернее тренировать глаз и руку. Когда в них попадаешь камнем, они весьма выразительно оповещают об этом. Какой звук! Точно выстрел! Правда?
— Не бил я ничего, — упрямо стоит на своем Вадим.
— А я бил, — говорю я. — Не эту, конечно, которая в подворотне. Те, что светили на улице в моем детстве. Бил и, к великому сожалению, если меня хватали за руку, тоже держался насмерть. К великому сожалению — потому, что иначе сегодня я был бы несколько иным человеком.
— Каким же? — недоверчиво поднимает голову Вадим. Ничего, кроме подвоха, он в моих словах, кажется, не слышит. И он не таков, чтобы купиться на столь дешевеньком приеме.
— Каким? — говорю я. — Наверное, я был бы сегодня более прямым и смелым.
— Ты хочешь сказать… — хмыкает Вадим.
— Да, представь себе, — говорю я. — Именно это я и хочу сказать. Ты меня абсолютно правильно понял. Так что там у тебя за такое сложное сочинение?
— А! — отмахивается Вадим. — Наша Зинаида вечно придумает.
— Но все-таки.
— Темку она нам для домашнего сочинения подкинула!
— Ну?
— Неужели она не понимает, что существуют какие-то границы?! — горячится Вадим. — Что, в конце концов, попросту безнравственно лезть к нам в душу, заставлять нас хором исповедоваться в своих чувствах.
Что, что, а сформулировать свою мысль с помощью необычных, совершенно взрослых слов Вадим умеет прекрасно. «Безнравственно», «исповедоваться» — насколько я помню, мы таких слов в седьмом классе не употребляли. Откровенно говоря, я и сейчас-то ими не пользуюсь.
— А поконкретнее можно? — говорю я. — Что за тема домашнего сочинения? И уж не эта ли возмутительная тема привела тебя с Петей Зверевым к той лампочке?
— Нет! — заорал Вадим. — Не бил я ее! Неужели трудно понять, когда говорят «нет»?!
— Нетрудно, — соглашаюсь я. — Кончим с этим. Меня интересует безнравственная тема, которую предлагают ученикам седьмого класса для сочинения.
— А ты считаешь нравственно заставлять писать, за что я люблю своего друга? — штурмует меня Вадик. — Я даже наедине с другом не решусь ему сказать, за что я его люблю. Об этом не говорят! Тем более — во всеуслышанье. Это нужно чувствовать. А она… Вот ты, ты сам скажи: за что ты любишь дядю Вадима? Ведь не за то, что он генерал и Герой?
— Понятно, не за то, — соглашаюсь я не без какой-то странной доли смущения. — А вообще-то о твоем взгляде на заданную учительницей тему нужно подумать. Это любопытно.
— Что думать?! — шумит он. — Будто и так не ясно.
— А ты сказал об этом Зинаиде Михайловне?
— Что сказал?
— Ну, высказал свое отношение к теме, которую она вам дала?
— Как это? Станет она меня слушать!
— Почему же не станет. У тебя любопытная точка зрения. Поспорили бы.
— Поспорили бы, — кривит губы сын. — Наивняк ты, папа!
— Да, поспорили бы! — начинаю злиться я. — Собственное мнение — это вовсе не то, что носит каждый из нас в своей голове. Или в крайнем случае выкладывает папе с мамой, что не очень опасно. Собственное мнение — это открытое высказывание своего отношения к тому или иному предмету. Открытое! В Риме стоит памятник одному из величайших людей всемирной истории, Джордано Бруно. Знаешь, за что ему поставлен памятник? За то, что Джордано Бруно не побоялся вслух сказать, что он думает о вращении Земли. Его сожгли, но он не побоялся. Поступок чаще всего начинается с открытого выражения своих мыслей. Без поступка не бывает человека. Если ты побоялся высказать свое отношение к теме на уроке, так хоть сформулируй его в сочинении, которое сейчас пишешь. Смелый не тот, кто бьет в подворотне лампочки. Смелый тот, кто не боится открыто признаться в этом.
Стукнув в сердцах дверью, я отправился ужинать. Последнее время мне все труднее нащупывать общий язык с сыном. Что-то сын вырастал не очень похожим на Вадима Коростылева.
Сколько же нам было тогда лет, когда мы подружились с Коростылевым? Всего года на три — четыре больше, чем сейчас Вадику. Всего. А уже летали, готовились в бой. И главное, не боялись ни черта, ни дьявола. Особенно Вадим. Частенько со стороны кажется, что летчики — это какие-то особые люди, необыкновенно храбрые. Нет, среди летчиков встречаются всякие. И в воздухе подчас быть смелым куда легче, чем на земле. Вон хотя бы, когда Вадим разбил в училище машину…
Помню, в тот день сразу после завтрака мы отрабатывали посадку со скольжением. И неожиданно случилось такое, страшнее чего в авиации не бывает. Это страшное именуют двумя буквами — ЧП. Чрезвычайное происшествие.
И случилось то в начале войны, когда авиационные училища, особенно истребительные, готовили летчиков ускоренными темпами. Разные душевные тонкости были тогда не очень в ходу. Небольшая промашка, срыв, неудача — и считай, ты больше не летчик. Потому что легче подготовить другого курсанта, чем возиться с тобой, неудачником. Тем более, что психологическая травма в летном деле обычно залечивается не скоро. А фронт непрерывно требовал и требовал летчиков.
В тот день наш инструктор лейтенант Норкин, как всегда, скорбно закатывая глаза, объяснял нам на аэродроме задачу:
— Отрабатываем посадку со скольжением. Заходим с небольшим перелетом, скользим и приземляемся точно у «Т».
- Предыдущая
- 38/40
- Следующая