Полночный час - Робардс Карен - Страница 33

Она всегда страдала излишней подозрительностью, когда дело касалось Джессики, манией везде и всюду усматривать какие-то опасности.

– Хорошо, – согласилась она. – Пусть будет так. Линда – вы помните Линду? – забирает Джессику из школы. Она водит светло-коричневый «Форд». Пусть кто-то проследит, чтобы они добрались до дому благополучно. Ну и кто-то пусть несколько раз проследует мимо нас сегодня и ночью.

– Я сделаю это сам, – пообещал Марино. Его лицо просветлело, и это означало, что он обрадовался заключенному перемирию. – Не беспокойтесь.

В дверь постучали. Прежде чем Грейс успела откликнуться, дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель без спросу просунулась голова. Пятидесятилетний, но уже совершенно поседевший Оуэн Джонсон, излучающий добродушие, был ее коллегой по судебным делам, касающимся семьи и несовершеннолетних. На каждый четвертый четверг ежемесячно у них с Грейс и еще тремя коллегами-судьями была договоренность встречаться.

– Вы не собираетесь на ленч, Грейс? – спросил он, с любопытством разглядывая ее собеседника. Впрочем, решив, что он бесцеремонно вторгся в чужой разговор, Оуэн подался назад и начал прикрывать за собой дверь.

– Я присоединюсь к вам через минуту, – сказала Грейс, постаравшись изобразить на лице улыбку. Дверь за Оуэном затворилась.

Когда Грейс вновь повернулась к Марино, она заметила, что выражение его лица как-то странно изменилось.

– Я позабочусь обо всем, ваша честь, – произнес он твердо и так же решительно покинул комнату.

Грейс была озадачена его поведением и пребывала в раздумье несколько секунд, пока вкрадчивый стук в дверь не напомнил ей, что коллеги ждут ее. Поспешно освободившись от мантии, она отправилась с ними на ленч.

А по дороге Грейс запрещала себе вспоминать, какой приятный трепет она ощущала, когда Тони Марино сжимал ее руку в своей.

Так получилось, что весь этот день и последующий обошлись без событий. Когда Грейс с пристрастием, но, как она надеялась, с тонким подходом допросила Джессику о том, что произошло в колледже, дочь сообщила, что никто из ее друзей не был арестован и ни у кого в шкафчиках не обнаружили наркотиков. Те ребята, которых загребли, и тот мальчик, которого подстрелили, были из старших групп, и она с ними не зналась.

Джессика радовалась, что большинство приятелей вновь начали с ней разговаривать, хотя некоторые – например, Алисон – по-прежнему воротили нос. Грейс с облегчением подумала, что Марино оказался прав. Раз дело о наркотиках в Хеброне закрылось, то, вероятно, Джессике уже больше ничего не угрожает. Прийти к такому заключению было для Грейс величайшей радостью.

Отбор в школьную баскетбольную команду был назначен на утро в субботу. Грейс привезла Джессику в спортивный зал ровно к восьми и осталась понаблюдать, нервно покусывая костяшки пальцев, когда напряжение на площадке достигало предела. «Хебронские пташки» были лучшей девичьей командой в колледже, и за попадание в основной состав шло жесточайшее соперничество. Как первокурснице, Джессике не светило участие в университетской сборной, но она всем сердцем желала преодолеть несправедливый, по ее мнению, барьер.

– Джессика молодец, – ободряюще произнесла Энн Милтхоллен, когда девочка издалека забросила мяч в корзину и сравняла счет.

Энн занимала место рядом с Грейс на трибуне, которую отвели родителям конкурсанток. Дочка Энн, Эмили, была подругой Джессики и сегодня тоже старалась вовсю на площадке.

– Спасибо. Эмили тоже хороша, – откликнулась Грейс.

Эмили отлично протаранивала защиту соперниц. Впрочем, она была высока ростом и крепко сложена. Вступать с ней в единоборство побаивались.

– Эмили так волновалась утром. А как Джессика?

– Джессика нет, а вот я волновалась, – призналась Грейс.

– Ой, смотрите! – воскликнула Энн.

Грейс нашла взглядом свою дочь в самой гуще схватки. Джессике удался прорыв, она выскочила на свободное пространство, но перед самым броском у нее из рук выхватила мяч Тиффани Драйвер. Причем явно с нарушением правил. Никаких свистков от судьи не последовало. Выражение лица Джессики, когда она погналась за обидчицей обратно к своей корзине, чтобы встать на защиту, заставило Грейс исполниться гордости за дочь и одновременно переживать с ней ее обиду.

Джессика твердо решила попасть в команду и полностью отдавалась игре. В высоком прыжке, блокируя бросок Тиффани, она получила мощный толчок в грудь и с размаху свалилась на пол. Встревоженная Грейс даже приподнялась со своего места.

Когда матч закончился, Грейс отвезла Джессику домой переодеться. В качестве исключения и только на один-единственный раз Грейс пошла на нарушение установленного ею для дочери трехмесячного «карантина». Она согласилась отпустить Джессику погулять в парке, а потом пойти в кино с компанией девочек, которые сегодня также боролись за место в баскетбольной команде. Такое решение далось Грейс нелегко, но в последнее время они пережили с Джессикой достаточно стрессов. Дочь явно нуждалась в общении с подругами, чтобы сбросить напряжение.

Что касается опасностей, то ими и не пахло, уже двое суток царило спокойствие. С наркотиками покончено. Подруги вновь разговаривают с Джессикой. На дворе погожий день, в парке оживленно, а крепкие девчонки вполне способны постоять за себя. «А если тревога все же не дает мне покоя, то, – подумала Грейс, – я всегда сама могу пойти в парк и незаметно понаблюдать за дочерью». Хотя Джессика, несомненно, убьет ее, если обнаружит слежку.

Въезжая в гараж, Грейс усмехнулась при мысли о том, как она будет перебегать и прятаться за киосками, стараясь не упустить дочь из виду. Джессика выскочила из машины, как только та притормозила, затем заколебалась.

Обычно она торопилась наверх, не дожидаясь матери, бросала по дороге свою спортивную сумку и бежала принимать душ, но после того случая с рисунком на зеркале ей не хотелось заходить в дом одной. Джессике не требовалось говорить о своих ощущениях, Грейс и так понимала ее без слов. Почти всегда, несмотря на все взлеты и падения в их отношениях, незримые волны соединяли мать и дочь. Вероятно, потому, что столько времени они провели вместе.

Таким образом, Джессика только на пару шагов опережала Грейс, когда они вошли в дом через заднюю дверь. Следуя традиции, она избавилась от сумки в прихожей, но, заглянув на кухню, замерла как вкопанная.

– Мам, ты что, заказывала торт? – с недоумением спросила Джессика. Она загораживала собой вход в кухню, и Грейс не могла увидеть, что же там такое лежит на кухонном столе.

– Что? Какой торт? – Ей пришлось оттолкнуть окаменевшую дочь, но, бросив взгляд на стол, она и сама превратилась в камень.

В центре стола красовался на бумажной салфетке с ажурно вырезанными краями слоеный торт. Он был украшен так, как будто его заказали кому-то на день рождения. Сверкала сахарная глазурь, радовали глаз желтые розочки с зелеными листочками и абрикосовые бутончики, расположенные венком.

Приблизившись, Грейс разглядела наверху торта изображение, сделанное сахарной глазурью, – баскетбольный мячик, попавший в кольцо. На приложенной к торту карточке была надпись: «Удачи тебе, Джессика!»

Грейс, разумеется, не заказывала торт и никому не поручала этого делать. И ни она, ни тем более Джессика почти не ели сладкого.

Но самое важное, что этого произведения кондитерского искусства не было на столе, когда они с Джессикой уходили из дома. И никто не должен был заходить в их дом без ведома хозяев!