Большая четверка. Смерть лорда Эджвера. Убийство в Месопотамии - Кристи Агата - Страница 78

– Как легко войти сюда незамеченным! – воскликнул Пуаро, поднимаясь в квартиру Росса.

На площадке второго этажа мы увидели узкую дверь, запиравшуюся автоматически. К ней кнопкой была приколота визитная карточка Росса.

Мы прислушались. Было совершенно тихо.

Я толкнул дверь, и, к моему удивлению, она открылась.

Мы вошли внутрь и оказались в узком холле. Прямо перед нами была гостиная, дверь в которую была отворена, слева еще одна комната.

Сначала мы направились в гостиную, представлявшую собой часть некогда большого зала. Она была неброско, но уютно обставлена. На маленьком столике в углу стоял телефон, рядом с ним лежала снятая трубка. В комнате никого не было.

Пуаро быстро, но внимательно осмотрелся и покачал головой.

– Это не здесь. Пойдемте, Гастингс.

Мы вернулись в холл и прошли в соседнюю комнату. Это была крохотная столовая. Спиной к двери сидел, вернее, лежал, уронив голову на стол, Росс.

Пуаро склонился над ним.

– Мертв. Заколот ударом в голову, – побледнев, как полотно, прошептал он.

События этого дня очень долго преследовали меня потом, как ночной кошмар. Я никак не мог избавиться от тяжелейшего чувства вины.

Когда вечером мы остались с Пуаро одни и я начал поносить себя за легкомыслие и беспечность, Пуаро остановил меня:

– Нет, друг мой, нет, не вините себя. Какие у вас могли возникнуть подозрения? Вы так доверчивы!

– А у вас они возникли бы?

– Я – другое дело. Я всю жизнь имею дело с убийцами и знаю, что каждый раз желание убить становится сильнее и сильнее, пока наконец самый тривиальный повод…

Он подавленно замолчал.

После того как мы обнаружили труп Росса, Пуаро совершенно ушел в себя. Со странным равнодушием наблюдал он за действиями вызванной нами полиции, за допросом жильцов дома. В глазах его стоял немой вопрос. Вот и сейчас, когда он заговорил, в глазах его появилось то же вопросительное выражение.

– У нас нет времени посыпать голову пеплом, Гастингс, – тихо сказал он, – нет времени размышлять, что произошло бы, если… Бедному Дональду Россу было что нам рассказать, а насколько это было серьезно, мы можем судить по тому, что его убили. Поскольку нам уже никогда не удастся его выслушать, то остается одно – догадаться. Мы должны догадаться, что его так удивило, и у нас есть ключ.

– Париж? – спросил я.

– Да, Париж.

Он встал и принялся ходить по комнате.

– Париж фигурировал в этом деле много раз, но, к сожалению, в обстоятельствах, друг с другом не связанных. «Париж» написано на золотой шкатулке. Париж, ноябрь прошлого года. Тогда там находилась Карлотта Адамс. Возможно, Росс тоже? Может быть, она была там с кем-то, кого Росс знал? Кого он видел с мисс Адамс и при каких обстоятельствах?

– Теперь мы никогда не узнаем, – сказал я.

– Ошибаетесь, узнаем! Должны узнать! Возможности человеческого мозга поистине безграничны, Гастингс! Что еще нам известно о Париже в связи с этим делом? Пожилая, маленького роста женщина в пенсне забрала шкатулку из магазина. Знал ли ее Росс? Герцог Мертонский находился в Париже в день убийства. Париж, Париж, Париж. Лорд Эджвер собирался в Париж – вот еще одна линия! Что, если его убили, потому что кто-то не хотел, чтобы он туда ехал?

Он сел и сосредоточенно нахмурился, весь во власти своих размышлений.

– Что же произошло за обедом? – пробормотал он. – Вероятнее всего, случайно услышанное им слово или фраза навела его на мысль о том, что он обладает какими-то важными сведениями, которым он до этого не придавал значения. Кто-нибудь упоминал в разговоре Францию, Париж? Я имею в виду – из сидевших рядом с вами, Гастингс?

– Упоминал, в связи с вышедшей там книгой.

И я рассказал о gaffe Сильвии Уилкинсон.

– Возможно, в этом и кроется разгадка, – задумчиво произнес Пуаро. – Слово «Париж» в сочетании с чем-то еще. Но с чем? Куда он в это время смотрел? И о чем говорил?

– О шотландских предрассудках.

– А на кого смотрел?

– Точно сказать не могу, но, по-моему, на тот конец стола, где сидела миссис Уилдберн.

– Кто сидел рядом с ней?

– Герцог Мертонский, потом Сильвия Уилкинсон и какой-то мужчина, которого я не знаю.

– Герцог. Возможно, он смотрел на герцога, когда прозвучало слово «Париж». Герцог в день убийства находился в Париже… а вдруг нет? Вдруг Росс вспомнил что-то свидетельствовавшее, что Мертона не было в Париже?

– Пуаро!

– Да, конечно, вы – и не только вы – сочтете такое предположение абсурдным. Скажите, у герцога был повод для убийства? Был, и еще какой! Почему же абсурдно предполагать, что он его совершил? Потому что он богат, занимает высокое положение в обществе, надменен? Его алиби ни у кого сомнения не вызывает, хотя, живя в большом отеле, алиби легко можно фальсифицировать. Чтобы съездить в Лондон и вернуться, нужно не так много времени. Скажите, Гастингс, Росс как-нибудь прореагировал на упоминание о Париже?

– Да, я теперь припоминаю, что он как будто поперхнулся.

– А как он говорил потом с вами? Растерянно? Смущенно?

– Да, именно так.

– Precisement[83]. Ему в голову приходит идея. Нелепая! Абсурдная! И тем не менее он не торопится высказать ее вслух. Сначала он хочет переговорить со мной. Но увы, к тому времени, когда он это решает, меня уже нет.

– Если бы только он сказал мне что-нибудь еще! – простонал я.

– Да, если бы… Кто был рядом в это время?

– Да в общем, все. Все прощались с миссис Уилдберн. Я не заметил, чтобы к нам кто-то прислушивался.

Пуаро вновь поднялся.

– А если я ошибался? – пробормотал он, снова принимаясь мерить шагами комнату. – С самого начала ошибался?

Я сочувственно наблюдал за ним, хотя понятия не имел, о чем он думает. «Улитка, а не человек», – говорил о нем Джепп и был совершенно прав. Я знал только, что сейчас он находится в противоречии с самим собой.

– По крайней мере, к этому убийству Рональд Марш отношения не имеет, – заметил я.

– Очко в его пользу, – рассеянно отозвался мой друг, – но сейчас меня занимает не он.

И Пуаро опять сел.

– Нет, я не мог во всем ошибаться. Помните, Гастингс, как однажды я задал себе пять вопросов?

– Помню, но смутно.

– Вот эти вопросы: Почему лорд Эджвер согласился на развод? Что произошло с письмом, которое, по его словам, он написал своей жене и которое она, по ее словам, не получила? Чем объяснить выражение ярости на его лице, которое вы заметили, выходя от него? Почему в сумочке Карлотты Адамс лежало пенсне? Почему кто-то позвонил леди Эджвер в Чизвик и повесил трубку?

– Да, теперь я вспомнил, – сказал я.

– Гастингс, все это время я руководствовался некой идеей. Идеей того, кто за всем этим стоял. Злодей-невидимка. На три вопроса я ответы нашел, и они согласуются с моей идеей. Но два вопроса до сих пор остаются без ответа. А это означает, что либо я ошибался и это не может быть тот человек, либо ответы на эти два вопроса слишком очевидны. Как вы полагаете, Гастингс? В чем здесь дело?

Поднявшись, он подошел к своему письменному столу, отпер его и вынул письмо, которое Люси Адамс прислала ему из Америки. Джепп согласился оставить его у Пуаро еще на несколько дней. Разложив листки перед собой, Пуаро в несчетный раз принялся их изучать.

Время шло. Я зевнул и взялся за книгу. Хотя Пуаро уже доказал, что «он» – совсем не обязательно Рональд Марш, кто такой «он» – понять из письма все равно было невозможно.

Я переворачивал страницу за страницей.

Возможно, я задремал…

И услышал, как Пуаро вскрикнул. Сон сразу улетучился.

Пуаро смотрел на меня с непередаваемым выражением, его глаза светились зеленым блеском.

– Гастингс, Гастингс!

– Что случилось?

– Помните, я говорил, что, если бы убийца был человеком аккуратным, человеком порядка и метода, он бы отрезал, а не оторвал страницу?