Сверху и снизу - Риз Лаура - Страница 36

— Как далеко вы собираетесь зайти? М. знает, что я говорю не о массаже.

— Не беспокойтесь о том, чего еще не произошло, — поцеловав меня в плечо, говорит он. — Наказывать женщин — это, по моему мнению, чрезвычайно эротично и усиливает сексуальные ощущения. Вам еще предстоит оценить мой подход. Вы будете ждать наказания со страхом, так как оно связано с болью, и заранее испытаете возбуждение, поскольку потом последует секс. В конце концов боль у вас станет ассоциироваться с наслаждением, и, когда я буду класть вас себе на колени или применять какую-то другую форму наказания, вы будете молить, чтобы я остановился, но в глубине души будете просить еще. Когда бы я ни наказывал Фрэнни, ей потом не нравилось трахаться, а вот вы наслаждались каждой минутой, так что не надо беспокоиться о будущем. Вам доставит наслаждение то, что вы от меня получите.

Снова нежно поцеловав меня в плечо, М. встает и направляется в кабинет, к своему пианино.

— Я знаю, чего вам не хватает, — уже на пороге говорит он. — Вам нужен сильный мужчина, Нора, тот, кому вы могли бы уступать.

Я молчу и постепенно прихожу к мысли, что это так. Точно не знаю, какую роль здесь играет физическая боль, но на определенном сексуальном уровне мне нравится подчиняться другому. Конечно, это противоречит всем моим феминистским убеждениям: пытаясь доказать свою состоятельность, я всегда боролась против мужчин, которые стремились поставить меня в подчиненное положение просто потому, что я женщина. На работе я доказала, что в эмоциональном и интеллектуальном отношении не уступаю мужчинам, но теперь ясно, что в сексуальном контексте господство надо мной М. действительно доставляет мне удовольствие.

Я с отчаянием понимаю, что со мной случилось нечто не предвиденное.

Глава 19

— Он просто играет с вами, — говорит Джо Харрис, когда я рассказываю ему, что М. предупредил меня насчет вмешательства полиции. Сегодня утром я позвонила Джо и договорилась насчет встречи.

— Наверное, боится, что я слишком близко подойду к разгадке. Скарификация — он не знал, что там будут ее делать, считал, что везет меня туда, чтобы посмотреть на… — я пожимаю плечами, — наверное, на какое-нибудь бичевание.

Джо бросает на меня мрачный взгляд. Судя по его виду, он, должно быть, недавно постригся — седые волосы стали намного короче, особенно за ушами, однако густые брови все еще нависают над глазами. На Джо желтовато-коричневый пиджак из полиэстера, узковатый в плечах и с чересчур короткими рукавами.

Мы сидим в «Парагоне», гриль-баре на Второй улице, который находится рядом с полицейским участком. Народу пока немного, лишь несколько человек за стойкой да два столика в конце зала занимает компания студентов. Недавно в Дэвисе введен запрет на курение в общественных местах, и теперь в баре необычно чистый воздух — не воняет табачищем, не видно клубов табачного дыма. Вокруг царит полумрак, столики расставлены вдоль обшитых деревянными панелями стен, устланная ковром крутая лестница ведет в подвал, в игровую комнату. Мы с Джо сидим у окна, на котором крупными буквами выведено название заведения. Время от времени кто-нибудь входит в дверь, проходит через зал и исчезает в подвале, направляясь поиграть в покер.

— Вам разве это ничего не говорит? — спрашиваю я Джо. — Он все знает о скарификации, а у Фрэнни именно такие отметки по всему телу. Я знаю, что это он убил ее.

— Но у вас нет никаких доказательств, — холодно возражает Джо. — И у нас тоже. — Покрутив в руках кружку из-под пива, он в конце концов отставляет ее в сторону. — Я проверил эту парочку с озера Тахо — кажется, они очень удивились, когда узнали, что Фрэнни убита. Женщина работает в какой-то корпорации бухгалтером по налогообложению, мужчина юрист; они двадцать семь лет женаты, и у них трое детей. Кроме того факта, что они любят играть с кнутами и ножами, в их поведении нет ничего необычного, а о профессоре они говорят только хорошее. М. привозил туда Фрэнни несколько раз: она вела себя робко, но охотно во всем участвовала.

— Я этому не верю.

Джо пожимает плечами и кладет локти на стол.

— Если он действительно убийца, есть шансы на то, что мы его поймаем, но пока против него нет никаких улик. Вполне может получиться, что мы так и не узнаем, кто ее убил, как и почему. Возможно, например, что это какой-то приезжий, который сразу же уехал из города. Убийца сейчас может быть во Флориде, в Иллинойсе или вообще за границей.

Я отворачиваюсь, глядя в темнеющее небо, так как не хочу слышать этих слов. Когда Джо заканчивает последнюю фразу, я снова поворачиваюсь к нему:

— Или это местный, который слишком умен, чтобы вы могли его поймать.

Джо отпивает глоток пива; от его кружки на столе остается влажный след. Он делает еще один большой глоток и ставит кружку обратно, а потом, смерив меня взглядом, спрашивает:

— Что вы с ним там делаете, Нора? Теперь моя очередь пожимать плечами.

— Ничего.

В самом деле, что я могу объяснить ему насчет своих встреч с М.? Сознаться в своей готовности подчиниться М., пусть в определенных пределах, я не в состоянии. Теперь мне понятно, почему Фрэнни таилась, — ей было стыдно за то, что ее подвергали подобным унижениям; я же стыжусь того, что они доставляют мне наслаждение. О таких вещах трудно рассказать кому бы то ни было.

— Ничего, — внутренне сжавшись, повторяю я.

Джо смотрит в сторону, в окно. Мимо на велосипеде проезжает мужчина в куртке цвета хаки, его фара роняет на мостовую конус яркого света.

— И чего вы надеетесь добиться таким образом? — наконец спрашивает Джо.

— Вы знаете ответ.

— Нет, не знаю, но, кажется, вы напрашиваетесь на неприятности.

— Если он убил Фрэнни, я это выясню.

— Считаете себя лучше подготовленной, чем мы? У нас на него ничего нет.

— Это не означает, что он ее не убивал.

— И не означает, что убивал. Убийцей мог быть какой-нибудь случайный психопат.

— Вы сами в это не верите.

— Может, верю, может, нет. — Джо чешет в затылке. Мне хочется, чтобы он был со мной честным и высказал свое личное мнение, но я знаю, что это невозможно.

— Нет никаких явных признаков борьбы — ни синяков на теле, ни кусочков ткани или кожи под ногтями. Она сама позволила кому-то ее связать, а значит, должна была его хорошо знать. Кроме М., у вас больше никого нет — это самая логичная кандидатура. Вы собираетесь и дальше его допрашивать?

Джо разочарованно смотрит на меня.

— Зачем вы мне звонили, Нора? Хотите, чтобы я попросил вас и дальше с ним встречаться? Вам нужно мое разрешение, чтобы спать с ним, так, что ли?

— Просто хотела рассказать вам, что произошло. — Я вздыхаю, жалея о том, что не могу сообщить ему всю правду о своих отношениях с М. Сегодня утром я проснулась в крайнем возбуждении. Мне снилось, будто я очутилась в лабиринте, из которого нет выхода. Связь с реальностью тут очевидна — влияние на меня М. растет, меня словно каким-то силовым полем затягивает туда, куда мне не хочется идти. Я просыпаюсь с мыслью о противовесе и сразу вспоминаю о Джо. Его значок — это символ того влияния, которое может противостоять М.

— Я уже не знаю, что делать, Джо, но и отступать, пока не выясню, кто убил Фрэнни, как убил, не могу.

Перегнувшись через стол, Джо дотрагивается до моей руки.

— Он скверный человек, Нора, с какой стороны ни взгляни. Сделайте одолжение — держитесь от него подальше.

Забота Джо трогает меня, а прикосновение его руки странным образом успокаивает. Но не успеваю я подумать о том, чтобы продлить это ощущение, как он убирает руку. Почему-то я вспоминаю о его жене и детях, особенно о детях, о том, как спокойно и хорошо им под крылом его родительской любви. К глазам подступают слезы, и я отчаянно мигаю, чтобы их отогнать. Я думаю о том, как Фрэнни нуждалась в отце, и горько смеюсь над тем сходством, какое приняли наши судьбы после ее смерти. М. прав: мы с Фрэнни как две стороны одной монеты, — разные снаружи и одинаковые внутри. Меня снова душит смех, и Джо с удивлением смотрит в мою сторону.