Прима Мемори - Ривз-Стивенс Джудит - Страница 36

– Уж не ответ ли на все наши вопросы собирается возникнуть там внизу?

Маккой загадочно улыбнулся.

– Ну это смотря, как на это посмотреть. Во всяком случае, это ответ на некоторые вопросы.

Вслед за этим поле транспортации начало густеть, и капитан узнал красную рубашку Скотта. Маккой замахал ему, инженер, махнув в ответ, направился к друзьям наверх. Кирк взглянул на Миру; она сидела, уставившись в свой бокал с вином и сжав его так, словно только эта хрупкая посудинка могла удержать ее на поверхности астероида Первым желанием Кирка было спросить у Маккоя, за каким чертом он организовал этот сюрприз в такой неуклюжей манере. А в том, что это именно он устроил, капитан не сомневался. Единственным что удержало Кирка от вопроса, было нежелание смущать Миру. За столом воцарилось неловкое молчание, во время которого снова возник служитель и накрыл пятый прибор.

Наконец Скотт поднялся на балкон, но вид у него при этом был такой взволнованный, что Кирку его даже жалко стало; он своего инженера еще никогда таким не видел. Мира, по-прежнему, не отрываясь, смотрела на дно своего бокала, словно ее притягивала какая-то сила. А когда наконец оглянулась, в ее взгляде читалось нечто такое, что должно было остановить Скотта еще на дальних подступах к столику. Однако он подошел, кивнул капитану и доктору, проигнорировал Салмана Нэнси и совершенно потерянно посмотрел на Ромэйн.

Молодая женщина стала медленно вставать из-за стола.

Заметив ее движение, Кирк откинулся назад и осуждающе посмотрел на Маккоя, но доктор все свое внимание обратил на Миру и Скотта.

– Привет, Мира, – наконец смог сказать звездолетчик, и Кирк посочувствовал инженеру. Бедняга, похоже, совершенно не представлял, как встретит его любимая женщина.

Ромэйн попыталась что-то сказать в ответ, но вместо этого только судорожно выдохнула, посмотрела вниз, затем на капитана «Энтерпрайза», снова на Скотта и, отодвинув свой стул, вышла из-за стола и сделала шаг вперед. Но это мог быть и шаг навстречу Скотту и шаг к выходу из ресторана, который тоже находился в том же направлении. Казалось, все вокруг в напряжении замерли.

Молодая женщина остановилась рядом с инженером двигательных установок «Энтерпрайза» и посмотрела на него долгим, внимательным взглядом. Глаза ее подозрительно заблестели в мягком освещении ресторана, и Кирк заметил, что его подчиненный находится примерно в таком же состоянии.

– Чтобы ты провалился, Скотти! – внезапно тихим голосом произнесла Ромэйн и вдруг, подняв руки, обняла его и поцеловала в губы.

Маккой качнулся вперед, улыбаясь во весь рот, – Ну, видели? – самодовольно спросил он и потянулся к своему бурбону.

Ухура была в бешенстве. Не просто раздражена из-за того, что находилась всего в нескольких сотнях километров от лучших языковых лабораторий Федерации и не могла до них добраться, а именно взбешена, так как ей приходилось по-прежнему дежурить на своем посту. Ее даже не так расстраивала необходимость выполнять приказы лейтенанта Абрананда, хотя, наверное, проще было бы подчиняться дрессированной обезьяне, и наплевать было, в общем-то, на три собственных ногтя, которые она сломала только что на панели коммуникационного поста, пытаясь наладить связь. Ухуру буквально бесила коммодор Вулф. Пусть бы она самоупорствовала у себя на Звездной Базе. Пусть давала бы там волю, своим отвратительным капризам и строго официально относилась к своим подчиненным.

Экипаж «Энтерпрайза» обладал достаточным терпением, чтобы вынести произвол десяти подобных коммодоров. Однако управлять подобным образом экипажем – невозможно.

Люди на крейсере требовали к себе уважения и не терпели деспотизма.

Кирк и другие офицеры принимали подобную аксиому без колебаний, тогда как Вулф, похоже, ничего этого не понимала. И последствия подобного непонимания не замедлили сказаться.

Загадочное исчезновение горячей воды в каюте коммодора было только первым залпом начавшейся войны. Ухура не сомневалась, что коммодор не сможет продержаться на борту «Энтерпрайза» слишком долго.

– Когда вы наконец закончите? – пролаял за плечом Ухуры лейтенант Абрананд. Вздрогнув от неожиданности, офицер по линиям связи чуть не саданула с ненавистью по блоку микросхем, который вот уже минут пять пыталась вставить в предназначенное для него гнездо.

Можно было бы, конечно, сказать этому лейтенантишке, что он ее испугал, но Ухура не желала, чтобы тот думал, будто она обращает на него хоть какое-то внимание, и поэтому промолчала. Подчеркнуто неторопливо и аккуратно она еще раз вытащила крохотный блок и вежливо ответила, не удостоив Абрананда взглядом:

– Еще две-три минуты, и я попробую подсоединить эту штуку.

Девушка вновь с головой ушла в работу, пытаясь опять с самого начала воссоздать схему фильтрования транскосмических частот, однако лейтенант не дал ей сосредоточиться.

– А я-то думал, что эти звездолеты, подлинные произведения искусства, – вякнул он снова.

– Ну, и почему же вы решили, что это не так? – спросила она, осторожно прикрепляя тончайший соединительный проводок к квадратному кубику прерывателя и стараясь не обращать внимания на жестикуляцию Абрананда, который размахивал рукой прямо у ее глаз.

– Да вот, взять хоть эти ваши контурные деки, – презрительно ответил он. – На любом крейсере, даже на какой-нибудь двадцатилетней развалине, уже давно существуют микропроцессоры, заменяющие все оборудование на вашем мостике и размещенные в центральном компьютере размером не более каблука на моем ботинке. Такой компьютер самостоятельно может переналадить любую схему, а если понадобится, то и перепроектировать ее, а тут герои-звездолетчики вручную чинят испортившуюся панель. – Абрананд презрительно фыркнул.

– А скажите мне, лейтенант, – спокойно отозвалась Ухура, соединяя вход модулятора с декой и включая сигнал проверки системы. – Вы когда-нибудь видели «двадцатилетнюю развалину» после того, как на скорости в семь вопр она получит заряд из широколучевого дезинтегратора клингонов?

Индикатор на входе налился зеленым светом. Схема была готова к работе.

– Крейсеры не могут двигаться на такой скоростью, – осторожно, словно опасаясь подвоха, ответил Абрананд.

– А вот наш крейсер может, мистер. И взрыв дезинтегратора с такой скоростью затормозит его так, что все квантовые микропроцессоры просто выйдут из строя, потому что их молекулярные решетки разрушатся.

Ухура встала со своего поста и насмешливо посмотрела на лейтенанта.

– Знаете, что после этого будет с вами?

Абрананд покачал головой.

– Вы будете сидеть вокруг своего дырявого, как губка, компьютерного комплекса и ждать, пока клингоны возьмут вас голыми руками. – Теперь она уже открыто и торжествующе улыбалась.

– Вот поэтому-то мы, «герои-звездолетчики», и предпочитаем иметь схемы достаточно крупные, чтобы они оставались после сброса скорости теми же самыми, чем были до ее набора. А если вдруг случится возгорание, или они подвергнутся враждебному излучению, или просто кто-нибудь прольет на них кофе в двух тысячах световых лет от ближайшей базы, то мы можем отремонтировать практически каждую схему самостоятельно. Вот это я и называю подлинным произведением искусства.

Ухура толкнула свое кресло в направлении лейтенанта, собираясь опуститься на колени, чтобы подключить контурную деку к пульту, и добавила ехидно:

– Если вы, конечно, понимаете, о чем я говорю.

Абрананд проворчал что-то неразборчивое, но от дальнейших замечаний в адрес конструкционных особенностей крейсера воздержался.

Вставляя деку на место, Ухура сломала себе четвертый ноготь. Нет, конечно, кое-какие улучшения требуется внести и в конструкцию их «Энтерпрайза», однако она не собирается говорить об этом, пока Вулф и ее громилы находятся на борту.

Наконец инженер по связи снова села в свое кресло и слегка расслабилась. Интересно, сколько еще раз Вулф будет требовать от нее сделать что-нибудь, чтобы все же пробиться через эти странные помехи, заглушившие практически все частоты связи. Ухура подключила наушники легкое в ремонте древнее приспособление для дополнительного прослушивания – и нажала продолговатую кнопку Первое время она даже ушам своим не поверила – частота работала! Помех не было!