Футбольные истории - Юрбини Макс - Страница 20

Через два часа вся компания уже громко распевала песни, вторя хору ирландцев. Смех звучал все громче и громче. В какое-то мгновение Феррарио наклонился к своему соседу и пристально, как только мог, посмотрел на него. Они обменялись несколькими словами на каком-то смешанном итало-английском языке. И тут вдруг Феррарио так сильно ударил по столу, что опрокинул и свой, и еще несколько бокалов шампанского.

— Но это же он! — воскликнул Феррарио, не считаясь с приличием. — Обними меня, дружище! Таких силачей, как ты, встретишь не часто!

В своем соседе по столу Феррарио узнал рыжего парня, который несколько часов назад протянул ему руку помощи во время битвы на стадионе. Теперь они были неравны, и в три часа ночи этот весьма оригинальный тандем все еще шумел в баре отеля, пока наконец им не предложили прогуляться на свежем воздухе…

Взявшись под руки, Феррарио и Мак-Илроу в сопровождении нескольких товарищей вышли на улицу. Было решено найти какой-нибудь бар, чтобы завершить вечер как следует.

— За мной, господа, я знаю хорошее место! — провозгласил Мак-Илроу.

Вся компания последовала за Феррарио и Мак-Илроу и вскоре оказалась в каком-то сомнительном кабачке для матросов, грязном и прокуренном. Не пробыли они там и десяти минут, как вдруг какой-то двухметровый верзила набросился на «коротышку» 190 см ростом и нанес ему удар правой в челюсть. Тот не шелохнулся и ответил не менее сильным ударом слева в подбородок. Никакого впечатления! Еще раз справа, еще раз слева… Опять ничего! Третий справа… На этот раз «коротышка» сложился вдвое и растянулся на полу.

Тогда хозяин бара не спеша встал со своего места, взял графин с водой и побрызгал «коротышку», который лежал среди стульев, скрестив на груди руки. Несколько засидевшихся клиентов безучастно наблюдали за этой сценой. Побежденный поднялся и под аплодисменты присутствующих… поздравил своего противника.

— Ты видишь? Вот это и есть Ирландия, — шепнул Мак-Илроу Феррарио. — Дерутся неизвестно из-за чего. Из-за девушки, из-за карт, из-за случайно оброненного слова и особенно — да, да, особенно — ради удовольствия…

На следующее утро, когда итальянцы садились в самолет на Милан, у Феррарио правый глаз был почти закрыт, лоб заклеен огромным пластырем, на подбородке виднелось множество царапин, ребра отчаянно ныли. Привязываясь ремнем, он вновь вспоминал корриду в Белфасте. Лицо его расплылось в широкой улыбке, и, глядя на удаляющийся в тумане берег, он произнес звучное «чао». Каких-нибудь двадцать четыре часа назад он клялся, что ноги его больше не будет в Ирландии, а сейчас ему хотелось вернуться сюда как можно скорее.

Феррарио и его товарищам ждать пришлось недолго: через три недели ФИФА заставила переиграть матч Италия-Ирландия. Во время этого второго тура были приняты особые меры предосторожности. Игра — невероятно, но факт! — прошла без малейшего инцидента. Ирландия преградила Италии путь к Кубку мира-58 благодаря… Мак-Илроу.

После финального свистка сорок пять тысяч ирландских зрителей неистово приветствовали своих игроков, но ни один человек не позволил себе ни малейшего выпада против итальянцев и ни один не пытался выскочить на поле.

На рассвете в баре рядом с «Сентрал Отель» Феррарио и Мак-Илроу поднимали последний бокал в честь нерушимой дружбы, родившейся во время ирландской стычки.

КОПА ЕСТЬ КОПА

В аллеях отеля «Парк» в Шантильи ожесточенно спорили между собой двое мужчин. Футболисты в тренировочных костюмах играли в шары — превосходное развлечение для команды, отдыхающей накануне ответственного матча… Спорщики были весьма возбуждены.

— Уверяю тебя, сейчас следовало бы избавить Копа от ненужного напряжения, — говорил один. — Ты заметил, какой у него вид? Да? Но тогда согласись, что он перетренирован.

— В разгар сезона это совершенно непонятно, — возражал другой. — Он занимался не больше, чем остальные. Даже, может быть, меньше. Сказать тебе мое мнение? Мы его слишком балуем.

— Не надо преувеличивать.

— Так ведь это же правда! В прошлом году с ним никто не церемонился. Но достаточно ему было одержать несколько легких побед, и с ним уже носятся…

— Повторяю, не будем преувеличивать. По-моему, мы отвечаем так же, как и он. Не надо было менять тренера. Метод предыдущего подходил ему гораздо больше. Вспомни: тот ему ничего не навязывал, предоставлял свободу действий и требовал от него полного напряжения только в день матча. Таков уж Копа: чтобы дать максимум возможного, ему необходим нервный подъем. Во всяком случае, пока что он лезет из кожи вон на тренировках и едва волочит ноги во время игры.

— Это вопрос точки зрения. Мне думается, что вопрос в другом. Копа следует проучить: сезон для него должен быть немедленно закончен.

— Это безумие, он может еще столько заработать…

— Неважно! Если мы не примем радикальных мер, он кончит плохо. И тогда для нас будет чистый убыток.

— Возможно, ты и прав. Но, прежде чем принять окончательное решение, пусть он пройдет медицинское обследование. Ведь его плохая форма может иметь более глубокие причины.

— В его возрасте? Не смеши!

— Между прочим, я заметил, как он часто волочит ногу после удара.

— А! Твой Копа! Ты на все смотришь его глазами! Я тебя понимаю, он очень способный игрок. Но все же взгляни на вещи прямо… Давай условимся так: если у него нет ничего серьезного, возьмем его в руки, а если он перетренирован, отправим отдыхать в Нормандию, а осенью примем опять. Согласен?

— Договорились…

Уже на следующий день, чуть свет, Копа посетили два врача. Он принял их довольно прохладно, как и подобает такому упрямцу, и всем своим поведением ясно давал понять, что подобные действия ему не по вкусу. Потребовалось энергичное вмешательство двух медиков, чтобы его образумить…

Оба хозяина нетерпеливо ждали диагноза…

— Как видишь, визит затягивается, стало быть, Копа чем-то серьезно болен. Они, конечно, будут делать анализы, и придется ждать результатов, чтобы определить его состояние.

— Не сгущай краски! Они могут искать даже то, чего никогда не существовало. С медиками такое случается…

— Именно поэтому я и боюсь, как бы они не запретили ему участвовать в официальных матчах.

— Ну и что… это вовсе не катастрофа. Он все равно мог бы приносить пользу французскому футболу. Имея в его лице такой образец, мы бы подготовили

блестящую смену, уверяю тебя.

— Если смотреть с такой точки зрения, конечно, нет ничего страшного. Но, что ни говори, это был бы преждевременный уход. Особенно для публики… Его своеобразный стиль очень ценят. Да, да! Копа есть Копа. Вспомни: с самого же начала он поступал по-своему, он выработал необычайный стиль игры. Ему пытались подражать, но ни у кого ничего не получилось даже за границей. Это класс, высокий класс. И, кроме того, Копа — боец, он сражался до конца и безотказно: в любое время года и на любом поле, сухое оно или мокрое, удобное или неудобное, даже если на нем невозможно было играть.

— Но ты говоришь уже в прошедшем времени. Это как раз и доказывает, что прежнего Копа больше не существует.

Беседу прервало появление врачей, которые констатировали:

— У вашего подопечного ничего серьезного нет. Подождем результатов анализа, чтобы окончательно в этом убедиться. Но, на наш взгляд, ему необходимо одно — вернуть свою былую уверенность. И через несколько недель он будет так же силен, как и прежде. Быть может, даже еще сильней.

«Произведенный нами анализ не обнаружил ничего подозрительного. Ваш подопечный в состоянии продолжать выступления».

Этот вывод привел в восторг ярого защитника Копа.

— Начинаем с нуля, — сказал он своему другу. — Две недели методичной и умеренной подготовки и возвращение в строй через парадную дверь. Договорились?