Точка зрения (Юмористические рассказы писателей Туркменистана) (сборник) - Меляев Ходжанепес - Страница 31

Мухаммед слег. С каждым днем ему становилось все хуже и хуже. Через неделю он не мог ни есть, ни пить, пожелтел, как оторванный от ветки лист, стал плохо видеть и уже не узнавал людей: Ашира называл Дурды, Дурды — Аширом.

Однажды вечером ему стало лучше, и он спросил:

— Скажите честно — у меня рак? Только честно и прямо! Мне это очень важно знать…

— Нет, у тебя не рак, — сказали ему честно и прямо.

Больной глубоко вздохнул, закрыл глаза и удовлетворенно испустил дух…

— Послушай, тамада! Ты всех нас познакомил друг с другом. Но вот сидит рядом со мной незнакомый человек, а ты о нем ни слова… Хорошо ли это?

— Нехорошо, конечно. Но потерпите немного. Сейчас он выпьет граммов триста и сам со всеми познакомится…

Гуси назначили караульным своего товарища — Бойкого, — а сами начали щипать траву и петь пески. Через полчаса караульному стало скучно. Все вкусной травкой лакомятся и песни поют, а тут сиди и смотри по сторонам, шею вытянув… Вопиющая несправедливость! И почему назначили именно его, а не кого-нибудь другого? Что он, хуже всех?

И решил Бойкий отомстить за незаслуженную обиду. Сделал испуганный вид да как закричит:

— Охотник идет… го-го-го! Охотник идет… го-го-го!..

Гуси шумно взлетели. А увидев, что Бойкий их обманул, опустились на землю, поругали его и снова стали щипать траву и петь песни.

Через полчаса Бойкий опять обманул своих товарищей» закричав, что идут волки. И снова гуси ругали его пуще прежнего. А он и в третий раз обманул, сказав, что идут лисы. После этого его сняли с дежурства и решили никогда больше на этот пост не назначать. А ему только того и надо…

Однажды гуси отдыхали и пели песни на солнечной стороне высокого холма.

— Охотники идут… го-го-го! Спасайтесь! — закричал караульный.

Вся стая поднялась в воздух. Лишь Бойкий остался на месте. «Хитрит караульный, — решил он, — хочет, чтобы и его на дежурства не назначали».

Выстрел в упор опалил грудь Бойкого, разметал его перья. «Что же это выходит, не все такие, как я?» — успел подумать он и умер.

Столб стоял уверенно и чувствовал себя счастливым. Держал на себе провода, по которым из города в город за тысячи километров неслись человеческие голоса.

Подошел к нему муравей, голову поднял и смотрит. Столб даже не удостоил его взглядом.

Обиделся муравей, позвал товарищей. Нашли они в столбе трещины, проникли внутрь его. Год грызли, а столб только смеялся. Щекотно ему было…

— Эх, вы, мелочь пузатая! Меня не свалил даже верблюд, когда заболел чесоткой, я устоял перед бурей, а вы… Кто такие вы?

Слушали муравьи надменную речь столба и продолжали свое дело.

И свалили столб…

Куры несли много яиц, и им дали премию. А петуху — ничего. Даже слова доброго о нем не сказали. Обиделся петух. Нахохлился, весь день ходил в стороне от кур и жаловался друзьям:

— Нет, вы только подумайте, какая черная неблагодарность! Уж так стараешься, всю душу в дело вкладываешь! И вот, пожалуйста, — ни премии, ни благодарности! Эх, люди, люди! Неужели они действительно не догадываются о моих заслугах? Да ведь не прокукарекай я утром, и солнце не взошло бы…

Охотник натянул лук и стал целиться в павлина. В птичьем мире начался переполох.

— Эй, павлин, ты что, уснул? Охотник целится в тебя. Убегай!

Павлин еще шире распустил свой хвост и засмеялся.

— Чудаки! Наконечник стрелы из моих же перьев. А разве свой своего обидит?

— Эй, шакал! Слышал приятную новость? Тебя назначили пасти кур!

Шакал уткнулся головой в лапы и горько зарыдал.

— Да что с тобой, шакал? Ты плачешь? От радости, что ли?

— А как же мне не плакать? Вдруг это неправда и назначили не меня, а другого?

Идет путник по выжженной солнцем степи. Устал, еле перебирает ногами. Терзает его жестокая жажда.

И вдруг — о чудо! Там, где степь сливается с горизонтом, бирюзой сверкает озеро, по берегам его зеленые сады. Там утоление сводящей с ума жажды, там покой и отдых…

Собрав последние силы, ускоряет путник шаги. Но чем ближе подходит он к озеру, тем дальше отступает оно от него. А потом исчезает совсем. А там, где только что сверкала бирюзой вода, приветливо зеленели деревья, лишь пыль да раскаленные камни.

Мираж…

Не доверяйся плохому товарищу и не всегда верь глазам своим…

Мамеду три года. Он уже самостоятельный человек. У него свой мир — интересы, заботы, радости и огорчения. И он всему, что видит, дает свою оценку…

Отец привел Мамеда к фонтану. Мальчик увидел красных рыбок и сказал:

— Папа, посмотри, они тоже купаются…

Отец поехал в аул покупать дыни и взял с собой Мамеда. За городом потянулись песчаные бугры. Малыш долго смотрел на них, потом предложил:

— Папа, давай не будем покупать дыни. Купи лучше хотя бы один вот такой бугор…

Мамед увидел лисицу, пробиравшуюся между барханами.

— Папа, посмотри, какая хитрая! Убежала из зоопарка и здесь прячется…

Мама с Мамедом долго гуляла.

— Устал? — наконец спросила она.

— И совсем не устал. Я просто вспотел…

Мамед показал на полную луну и попросил мать:

— Мама, купи мне на день рождения этот желтый мячик!

Мамед долго наблюдал за воробьем, слушал, как он чирикает, потом прибежал к матери:

— Мама, чья-то хорошая птичка к нам в гости пришла…

Подул сильный ветер. Мамед удивился:

— Кто же это так сильно может дуть?

В зоопарке Мамед увидел леопарда.

— Вот нам бы такую большую кошку! — сказал он.

Ночью выпал снег. Мамед встал утром и спросил:

— Мама, кто же столько сахару насыпал?

— Это, сынок, не сахар, это снег.

Снег Мамеду понравился. Он несколько дней катался на санках, лепил снежную бабу. Ко подул теплый ветер, и снег за ночь весь растаял. Малыш утром встал, посмотрел в окно и заплакал.

— Что случилось, Мамед? — забеспокоилась мать.

— Снег украли…

Перед домом остановился «Запорожец». Мамед посмотрел на него и спросил у отца:

— Папа, а скоро эта машина вырастет?