Питер Снелл. Без труб, без барабанов - Снелл Питер - Страница 33

Гавайи встретили нас прекрасной теплой погодой и безоблачным небом, создававшими идеальные условия для специальных соревнований с допуском всех желающих. Они были организованы на не такой уж плохой гаревой дорожке средней школы в Пунахоу. Мы привлекли, наверное, человек триста зрителей.

Желая показать приличное время, я энергично пробежал первый круг за 52 секунды и продержался на втором. Я выиграл у второго 8,2 секунды и побил рекорд Гавайских островов (для гостей), установленный Джерри Зибертом (1.50,0), показав 1.47,8. Барри установил рекорд на две мили, однако меньше чем через месяц его побил Мюррей по дороге в Соединенные Штаты.

Отдых в Вайкики доставил нам много приятных минут. Джон Бастард, бывший президент Гавайского атлетического союза, пригласил час в Аутриггер каноэ-клуб в качестве почетных гостей и провел полную экскурсию по этому необычному, хорошо оборудованному комплексу прямо в середине Вайкики. Моим самым большим желанием был серфинг. Накат волн там длинный, но относительно мягкий. Однако Джофф Джекман сорвал это развлечение, заявив, что он лично отвечает за то, чтобы я был доставлен к стартовой линии в Лос-Анджелесе в целости и сохранности. Из-за того же усердия моего менеджера-казначея рухнули планы на путешествие вокруг острова на легком аэроплане. Эти два примера необязательной дисциплины породили у меня отвращение к менеджерам, и с тех пор я никогда не соглашался иметь таковых во время маленьких индивидуальных поездок.

Перед самым отъездом я узнал, что наш рекорд в эстафете 4 по 1 миле стерла американская университетская команда из Юджина, штат Орегон. Дайрол Берлесон, бежавший на последнем этапе, показал 3.57,9. Это было невероятно высоким временем для сольного выступления, и мне было приятно думать, что я не встречу его в Калифорнии.

В Лос-Анджелесе, как обычно, была устроена встреча на аэродроме. Затем мы отправились в Шератон-отель на пресс-конференцию. Здесь я узнал поразительную новость, чуть не доконавшую меня: Берлесон в последний момент заявлен на соревнования «Колизеум-Рилейз». «Что вы думаете на этот счет?» — спрашивали меня газетчики. Американцы хорошо знали, что в Новой Зеландии Берлесон оценивается очень высоко.

Они знали, что Артур считает его бегуном более высокого класса, чем великий Битти, и причисляет его к милевикам, имеющим наибольшие шансы пробежать дистанцию за 3.50,0. Уважение моего тренера к этому спортсмену разделял и я сам. В моей памяти еще были живы воспоминания о поражениях, которые я потерпел от него в январе и феврале прошлого года.

Поговаривали о заявлении Берлесона, что он находится сейчас в наилучшей форме за всю свою жизнь и что, показав 3.57,9 в эстафете, он решил специально прилететь из Юджина в Лос-Анджелес, чтобы встретиться со мной в первом же крупном соревновании на открытой дорожке. Естественно, его заявление широко обсуждалось в печати, и столь же естественно было мое волнение. Я отлично пробежал полмили на Гавайях, однако был обеспокоен недостаточностью своей тренировки и не знал, сумею ли я пробежать трудную милю достаточно хорошо.

Состязание очень быстро получило название «чудо миля» — первое из серим предстоящих — и привлекло на стадион около 40 тысяч зрителей. Столько народу не собиралось здесь со времен Олимпиады 1932 года, к которой и был построен этот стадион, способный вместить 103 тысячи зрителей.

Хотя со мной был Барри, я чувствовал себя одиноким. Впервые я уехал из Новой Зеландии без Мюррея и, если не считать Мумба-фестиваля, в первый раз оказался без Артура. Все же мое одиночество еще более подстегивало меня пробежать хорошо.

Со старта темп на дистанции был установлен специально приглашенным «зайцем», который и провел нас первый круг за 59 секунд. Полмили я прошел за 2.01,8, держась третьим. Три четверти мили были пройдены за 3.02, и я еще чувствовал себя раскрепощенным.

В газетах было много разговоров о редкой способности Берлесона увеличивать скорость на последнем круге, и я планировал поэтому длинный финишный спринт, примерно ярдов за 300 до ленточки, чтобы свести к нулю какое-либо преимущество Берлесона. Когда мы пошли последний круг, скорость бега возросла, однако я продолжал бежать не напрягаясь. Теперь я бежал вторым за Вейзигером и мог чувствовать, что Берлесон сидит у меня на пятках. Я решил, что не выйду вперед до тех пор, пока не буду точно уверен, что смогу бежать в полную силу до самого финиша. Я рассуждал также, что поскольку Берлесон бежит сзади, обходить мне нужно будет резко и неожиданно. Тогда я застану его врасплох.

Подходящий момент представился перед входом в последний вираж. Своих намерений я не выдал ничем, если не считать резкого движения головой вниз — у меня всегда так получается, когда я собираю силы для броска, — и промчался мимо Вейзигера, рассчитывая поставить его на пути у Берлесона как можно скорее. Тогда, чтобы достать меня, Берлесону придется бежать по виражу далеко от бровки.

Это был один из немногих забегов, в которых я, выходя на финишную прямую, не повернул головы, чтобы определить, где мои противники. До самой ленточки я вел напряженный спринт. На финише я выиграл 10 ярдов с результатом 3.56,1, что было выше американского рекорда. Берлесон пришел вторым — 3.57,8 и Джим Грелле — третьим –3.58,9. Все мои сомнения и беспокойства разрешились сами собой, хорошо и просто.

В этих соревнованиях были установлены два фантастических мировых рекорда. Впервые в мире Ол Ортер метнул диск за 200-футовую отметку, а затем Даллас Лонг толкнул ядро на 65 футов 10,5 дюйма. В остальных видах также были показаны потрясающие достижения, включая сенсационную победу барьериста Хейса над мировым рекордсменом Фрэнком Баддом на 100 м (10,2). Всего было установлено два мировых рекорда, три американских, десять рекордов стадиона и двенадцать рекордов соревнований.

После бега я пошел на трибуны и, усевшись между Джекманом и Кливом Спилстедом, стал смотреть, как Барри добывает новую чудесную победу для Новой Зеландии, Он бежал 5000 м. Когда до финиша оставалось 220 ярдов, Пэт Клохесси пулей вылетел у него из-за спины и к моменту выхода на финишную прямую сделал разрыв в 10 ярдов. Дело казалось уже решенным, но вдруг, неожиданно для всех, Пэт за 50 ярдов до финиша резко сдал. Барри хотя и не был способен увеличить скорость, все же не сбавлял ее и каким-то невероятным маневром проскочил мимо Клохесси у самой ленточки. Он установил рекорд соревнований — 14.10,2.

После состязаний мы имели удовольствие совершить экскурсию в студию «Метро Голдвин-Мейер». В «Метро Голдвин-Мейер» наш гид провел нас мимо удивительнейшей коллекции фальшивых фасадов и обратил наше внимание на банк, который грабили головорезы всех сортов по меньшей мере дюжину раз. Он показал нам также бассейн, где Джонни Вейсмюллер (Олимпийкий чемпион в плавании, исполнявший главную роль в фильме «Тарзан». — Прим. пер.) сражался с резиновым крокодилом, дорогу, по которой Робин Гуд удирал от ноттингемского шерифа, наконец, и лучший образец киножульничества — большой водоем с огромным фоном, расписанным на стене прилегающего здания, вкупе с несколькими авиационными моторами и большими лопастями, приспособленными для производства бурь в сценах фильма «Мятеж на Баунти». Мы посмотрели и на семифутовую модель «Баунти» — нам сказали, что она нужна для сцены, в которой корабль сгорает.

Еще один взгляд на сказочные Мериленд и Диснейленд — и напряженная неделя закончилась.

Проблемы перед Пертом

К Британским играм в Перте я начал подготовку 5 июня, когда напряженный легкоатлетический сезон уже заканчивался. В будни мне удавалось наскрести несколько миль, бегая с работы и на работу, в уикенд я бегал гораздо больше и, наверное, в своем усердии перебрал. Во вторую неделю я пробежал в общей сложности 103 мили, примерно столько же было и в третью, а в четвертую неделю набегал всего около 60 миль из-за постоянных болей в «забитой» мышце.

Дополнительным осложнением явилась привычка местной общественности приглашать меня на собрания с выступлениями. Все это было довольно хлопотно, а я еще не научился убеждать какого-нибудь настойчивого организатора, что его группа — не единственная, желающая меня послушать. Я не мог отказать мягко и в то же время решительно, поэтому мне приходилось очень много ораторствовать, и это поглощало время, столь ценное для тренировки и отдыха.