Питер Снелл. Без труб, без барабанов - Снелл Питер - Страница 19

И хотя то, что произошло, не представляется вполне понятным, мне помнится, что Мюррей говорил, что он часто бежит в полубессознательном состоянии и до него не доходит ничего, кроме физического и психического ощущения бега. В таком состоянии, по-видимому, почувствовать ленточку, поставленную на трехмилевой отметке, было единственным внешним раздражителем для него, на который он мог реагировать. К несчастью, он понял этот раздражитель неправильно.

Теперь, когда у меня не было никаких обязанностей в соревнованиях и я был просто зрителем, я позволил себе провести все следующее утро на поле для гольфа в Хельсинки в компании с Юхани. Как всегда, игра была для меня приятным отдыхом и одновременно напоминанием в ощущении все нарастающей усталости, что гольф, подобно охоте на оленей, дает работу совершенно иным группам мышц, нежели тем, что участвуют в беге, и притом таким, которые я не вовлекаю в тренировку подолгу. После игры Юхани пригласил меня посетить его квартиру. Я был представлен его жене и не без удовольствия ознакомился с жизнью типичной финской семьи.

Мюррей, Артур и я проводили Барри на стадион, где он должен был бежать 10 000 м, и прибыли как раз во время, чтобы посмотреть захватывающий забег на 1500 м. Здесь маленький американец Джим Битти одержал великолепную победу над Рожевельди, показав 3.42,4.

Битти не удалось попасть в финал бега на 5000 м в Риме, и он был относительно неизвестен. Конечно, даже в Хельсинки я не считал его бегуном, который начнет угрожать мне в моей дальнейшей беговой практике.

Мы были уверены, что Барри, несмотря на свои побитые ноги, с которыми он нянчился после своего выдающегося выступления в Лондоне, находится в достаточно хорошей форме, чтобы показать нечто действительно зрелищное. Барри не разочаровал нас. Он оторвался от Дэйва Пауэра, бывшего год назад бронзовым медалистом на этой дистанции, и стал вторым новозеландцем после Халберга, вышедшим из 29 минут на 10 000 м. Он одержал победу с результатом 28.50,8.

Американская звезда легкой атлетики Джей Сильвестр показал второй выдающийся результат последнего дня. Он выиграл великолепный дубль — метание диска и толкание ядра и был награжден специальным призом за лучшие результаты в соревновании. После того как ему вручили тяжелый, высотой в два фута красивый приз, выполненный в виде бумеранга, он едва не свалился от усталости, совершая круг почета вокруг стадиона, который он бежал, размахивая трофеем в загорелой руке. И в самом деле, здесь ему пришлось поработать больше, чем в круге для метаний.

Всех нас пригласили на восхитительный банкет, начавшийся около полуночи и продолжавшийся до глубокой ночи; отличная еда комбинировалась с прекрасными винами. Этот банкет совпал также с празднованием дней рождения Лидьярда и Халберга. На стол был поставлен поднос с мартини, что выглядело несколько необычно на пиру спортсменов. Артур разрешил эту проблему быстро и ловко. «Пройдите мимо этого вот сюда», — скомандовал он. Он сидел в более подходящем месте — возле цветочного горшка.

Барри и я были приятно удивлены, получив небольшие серебряные копии стадиона в знак того, что наши результаты на 800 и 10 000 м были рекордами соревнований «Уорлд Геймз».

Мы возвратились в Отаниеми и позднее, тем же утром, разделились на две группы.

Мюррей, Барри и Артур поехали в Юваскилу, а мы с Гарри остались до 10 часов утра в ожидании 150-мильного автобусного рейса в Турку.

Я чувствовал себя усталым после банкета, но меня подогревало желание поскорее увидеть стадион в Турку и пробежаться по той самой дорожке, которую избрал в 1954 году Джон Лэнди для своей попытки побить мировой рекорд на милю.

Оглушающая тишина

В Турку мы с Гарри ничем особенным не отличились, а не следующее утро, когда узнали, что Мюррей побил в Юваскиле мировой рекорд на две мили с результатом 8.30,0, наши результаты показались нам еще более ничтожными.

С чувством вины мы ждали, как будет реагировать триумфальная половина команды на наши посредственные усилия.

Мы вылетели назад в Отаниеми для ленча, в течение часа бегали там трусцой перед путешествием в военный городок Коувола, в 90 милях от Отаниеми и рядом с советской границей. К этому времени мы пришли к заключению, что требовать от нас столь частых выступлений в совокупности с переездами на расстояния до 200 миль несколько неразумно. По этой причине мы согласились бежать в Коуволе лишь на более коротких дистанциях, чем обычно.

Это было весьма кстати. Я еще пытался войти в наилучшую спортивную форму, бегая трусцой каждое утро, по крайней мере полчаса, и в Коуволе, пробежав с Барри 35 минут перед завтраком, почувствовал себя определенно вялым. Спасение пришло с предложением посетить настоящую финскую баню-сауну в доме одного из официальных лиц.

Мы столько слышали о предрасположении финнов к сауне (по требованию финнов сауна была организована даже на олимпийских играх), что немедленно согласились на предложение.

Мы нашли баню чудесной. В сухом и жарком воздухе сауны пот льется струями, но при этом не возникает неудовольствия — только прибавляется бодрости. Процедура после жаркой сауны составляет с ней резкий контраст — нужно окунуться в расположенное поблизости озерцо и охладить свое тело как можно скорее. Зимой финны разрешают эту проблему выбегая из парной прямо на улицу и катаясь в снегу.

Выступая в соревнованиях после полудня, мы все чувствовали себя более свежими. Мюррей финишировал вторым, вслед за Олави Салоненом, на 1500 м; оба показали 3.48,8. Я пробежал 400 м за 49 секунд ровно и попал в финал, где протащился за 49,4 и был далеко позади победителя Джорджа Керра.

После соревнований мы возвратились в нашу гостиницу, приняли душ, пообедали и двинулись на автомобиле в Отаниеми.

Нужно было спешить. Наше лихорадочное расписание включало на следующее утро перелет из Хельсинки в Дюссельдорф через Копенгаген.

Мы отправились туда после раннего завтрака.

В Копенгагене я купил салатницу и несколько подносов, и когда предъявил их в немецкой таможне, возникла неприятность. Мне сказали, чтобы я заплатил за них пару немецких марок, но после короткой перебранки было разрешено продолжать путь.

Нас встретили официальные представители, мы сели в автобус, и он понес нас по шоссе в Кельн. Там нас поместили в отель рядом со знаменитым собором. Мы не стали тратить времени даром и быстро погрузились в нашу обычную процедуру во время турне: натянули тренировочные костюмы и произвели первый осмотр достопримечательностей в тренировке, с интересом и радостью бегая вокруг мостов через Рейн.

Перед соревнованиями в Кельне у нас оставался один свободный день, поэтому Артур решил, что нам всем будет полезно пробежать 12 раз по 220 ярдов в хорошем темпе. Гарри отдыхал, но все остальные, включая и Пэта Клохесси — он теперь стал настоящим членом нашей команды, — провели тренировку на отличной дорожке из красного кирпичного крошева, проложенной среди дубов на площадке, напоминавшей типичный состоятельный клуб для гольфа в Новой Зеландии.

Был прекрасный день, и тренировка прошла отлично. Мы пробежали широким шагом 6 по 220 ярдов, затем Пэт, Мюррей, Барри и я побегали еще полминуты, и я дал им 20-ярдовый старт. После этого мы по-настоящему «проработали» следующие 6 по 220.

На следующий день представители фирмы «Адидас» помогли привести в порядок нашу обувь и после 30-минутной трусцы и ленча мы на пару часов прилегли заснуть.

Пока мы спали, прекрасная погода сменилась штормом. Мы проснулись, и все вокруг было мокро и продолжало намокать вплоть до 7 часов вечера.

В результате 500-метровая дорожка стадиона стала чрезвычайно мягкой. Во время разминки за три четверти часа до начала программы мы видели, как тройник сделал скачок, затем шаг и закончил попытку проехав совсем не изящным образом на спине, когда старался выполнить прыжок на коварной поверхности.

На этой большой дорожке старт в моем виде устроили с середины прямой, противоположной финишной, а гонг раздавался за финишным столбом. Это могло бы осложнить определение темпа, но я подверг себя гораздо большим неприятностям, поленившись выучить немецкую стартовую команду. Я рассуждал очень просто: первая фраза будет означать «На старт!», вторая — «Внимание!», а затем последует выстрел.