Десять минут - Ритчи (Ричи) Джек - Страница 2

Поднявшись к себе, я соорудил бутерброд и перечитал вчерашнюю статью о проекте мемориала ветеранам. На берегу озера хотели возвести громадный комплекс, для чего надо было снести несколько стоявших там домов. Цены на квартиры в них, естественно, разом подскочили, поскольку предполагалась, что городские власти будут выкупать их по любой цене. Однако на вчерашнем заседании городского совета по настоянию мэра было решено перенести стройку с восточного берега на северный, в более дешевый район. Понятно, что люди, купившие квартиры на восточном берегу, вылетели в трубу, ибо их вложения в недвижимость обесценились.

Зазвонил телефон. Это был Джефри Мейпл. В колледже мы с ним жили в одной комнате и остались друзьями на всю жизнь, поскольку наши взгляды на многие ее стороны поразительно совпадали.

— Ну, что, был в мэрии? — спросил Джефри. — Как там?

— Как я и думал.

— После обеда опять пойдешь?

— Разумеется. Надеюсь, ты звонишь не из своей комнаты?

— Нет, из автомата.

— Молодец, — я повесил трубку, доел бутерброд и допил молоко. После этого открыл шкаф, снял с полки стоявшую там еще одну коробку и принялся за работу. В два часа все было закончено, и я позвонил управляющему мотелем.

— Во сколько сегодня закрывается мэрия?

— Это мистер Беллингтон?

— Да.

Воцарилось долгое молчание. Похоже, управляющий с кем-то совещался. Наконец он ответил:

— Мэрия работает до восьми, но многие ее отделы закрываются в пять.

— Ага, — я посмотрел на часы. — Время еще есть. Через двадцать минут мне понадобится машина. Вызовите, пожалуйста, такси.

Докурив сигару, я надел пальто, взял коробку и вышел из комнаты. Управляющий смерил меня подозрительным взглядом.

— Такси ждет, сэр.

У мотеля стояла одна машина. Я сел в нее и, сказав, куда ехать, заметил за собой моторизованный «хвост». Подъехав к мэрии, я увидел, что у входа стояла диковинная машина из прочной стали, с какой-то большой клеткой в кузове.

В вестибюле толпилось множество людей, в лифт никого не пускали. Я думал, что не пустят и меня, но путь оказался свободным. На третьем этаже лифтер открыл дверцу, я вышел, и лифт поехал вниз. В коридоре никого не было, гулкий стук моих каблуков создавал раскатистое эхо. В углу приемной мэра сидел все тот же нервный юнец.

— Я хочу поговорить с мэром не позже чем через десять минут, — объявил я.

— Разумеется, — поспешно сказал юнец. — Присядьте.

Я сел на кожаный диван и осторожно поставил коробку рядом. Секретарь откашлялся.

— Можно попросить вас о небольшом одолжении? — спросил он и встал. — Мне надо чуть подвинуть шкаф. Вы не поможете?

— Конечно, помогу, — я поднялся, оставив коробку на месте, и взялся за шкаф. И тут же дверь из коридора распахнулась, в приемную ворвались Уаймар и полицейские. Следом — двое в толстых курках и шлемах с забралами.

— Всем выйти! — приказал один из них. — Коробку не трогать! Сейчас вкатим аппарат и просветим ее рентгеном.

Загнав меня в дальний конец коридора, помощник мэра зашипел:

— Вы что, не можете избавиться от навязчивой идеи?

— Какой навязчивой идеи?

— Зачем вы хотели взорвать газетный киоск?

Я тупо захлопал глазами.

— Сэр, я никогда...

Он поднял руку, призывая меня к молчанию.

— Не отпирайтесь. И музей грозили взорвать. Нам это известно.

— Я говорил, что надо взорвать только галерею модерна, — уточнил я. — Вы видели выставленную там мазню?

— Нам известно также, что вы купили еще один будильник, батарейки и провод.

Распахнулась дверь, из приемной вышел забронированный полицейский.

— Там, несомненно, бомба. Рентген помог разглядеть часы, провода и какой-то наполнитель.

Следующие четыре часа я провел в кутузке. Потом там появился Уаймар. Он был печален. Его сопровождал невзрачный молодой человек с коротко остриженной головой и служебной улыбкой на физиономии. Помощник мэра трясся как в лихорадке и явно был готов задушить меня.

— В вашей коробке была не взрывчатка! — прошипел он.

— Неужели? — удивленно сказал я. — И это вас расстроило?

Он сжал кулаки.

— Там был обычный сахарный песок!

Я кивнул.

— Вам надо было просто спросить меня, что в коробке, и я бы вам сказал.

Уаймар повернулся к невзрачному молодому человеку.

— Он в вашем распоряжении, доктор.

Когда мы остались наедине, врач угостил меня сигарой моей любимой марки, дал мне прикурить и сказал:

— Я доктор Бартон. Но вы можете звать меня просто Сэмом.

— На кой черт мне это надо?

— Часто ли у вас возникает желание взрывать здания и людей?

— Полагаю, что в наши дни оно время от времени возникает у каждого.

Врач — явно психиатр — снисходительно усмехнулся.

— И много денег вы лично потеряли в связи с переносом места строительства мемориального комплекса?

Я промолчал.

— И вы считаете, что в этом повинен мэр? — Психиатр лукаво подмигнул. — Поэтому и начали его поэтапную обработку? На первый раз в вашей коробке был только будильник, потом другие детали бомбы, но без заряда. Вы так и будете таскать полупустые коробки, до тех пор пока полицейские... как бы это сказать? Пока им не надоест и они перестанут обращать на вас внимание. И тогда в один прекрасный день...

— Ба-бах! — подсказал я.

Врач кивнул.

— Вот-вот. Ба-бах! В тот день ваша коробка будет снабжена совсем другим механизмом, правильно?

— У вас пытливый ум.

Моя похвала вдохновила его.

— Я учился на одни пятерки, — врач подался ко мне. — В тот последний раз вам надо будет прибавить кое-что к содержимому коробки. Например, кнопку снаружи, чтобы нажать ее и взорвать бомбу.

Я попыхал сигарой.

— Разомкнутая цепь или замкнутая?

Психиатр поскреб подбородок.

— Если цепь разомкнута, бомба взрывается при нажатии кнопки... — он задумчиво покачал головой. — Нет, так не годится. Увидев вас с коробкой, полицейские могут успеть пустить вам пулю в лоб, и вы не сможете нажать кнопку.

— Логично, — согласился я.

— Однако существуют и замкнутые цепи. Ток уже идет, но контакт взрывателя нейтрализован. И только если отпустить кнопку...

— Ба-бах! — подсказал я.

— Верно. В этом случае полиции нельзя стрелять вам в голову, потому что тогда ваш палец тотчас соскользнет с кнопки и бомба взорвется.

— Вы очень точно все описываете.

Его лицо омрачилось.

— Вы еще не купили кнопку?

— Нет. Если куплю, вам первому скажу.

— И ничего не предпринимайте, не переговорив со мной, — попросил врач, вручая мне свою визитную карточку. — А пока я хотел бы встретиться с вами у меня в кабинете. Скажем, в четверг в десять утра.

— Значит, меня не сажают в тюрьму?

— Нет, — он похлопал меня по плечу. — Можете идти. Полиции не в чем вас обвинить. Напротив, это она сплоховала. И поскольку в коробке не было взрывчатки...

— А носить в коробках сахар, будильник и провод закон не запрещает...

— Вот именно. Но прокурор опасается, что вы задумали шантажировать городские власти. Это так?

— Нет, как-то не пришло в голову.

— И хорошо. Хотя в общем-то я думаю, что вы репетировали взрыв.

Спустя двадцать минут я был на улице и вскоре заметил, что за мной следит все тот же долговязый в длинном пальто. Я отправился в центр города, где приобрел в недорогом магазине ту самую кнопку, о которой говорил психиатр.

Я не стал возвращаться в мотель, а пошел к Джефри и снял комнату по соседству с ним.

— Пойдешь завтра? — спросил он меня.

— Да. Купил кнопку.

— Желаю удачи. Надеюсь, на сей раз сработает.

В ту ночь я плохо спал и мучился кошмарами, самым ярким из которых был сон про взрыв Музея изобразительных искусств. В десять утра я позвонил доктору Бартону и сообщил ему о покупке кнопки. Врач осень расстроился.

— Так быстро? Но вы еще не были у меня на приеме.

— Звоню, чтобы проститься, — сказал я. — Думаю, теперь мы свидимся только на том свете.