Пираты - Рис Селия - Страница 52

— Пожалуй, нам с тобой тоже не помешает прогуляться в город и немного развеяться.

— А как оденемся? — тут же загорелась я. — Мужчинами?

Раньше я сходила на берег только в женском платье, но все когда-нибудь случается в первый раз.

— Разумеется! — снисходительно улыбнулась подруга. — Я буду Юпитером Джонсом, а тебя… — Она на миг задумалась, но быстро нашлась: — А тебя я нарекаю Дэйвом. Дэйвом Гордоном. Ну что, Дэви, нравится тебе твое новое имечко?

Я кивнула, но тут же спохватилась:

— Ой, а мне и надеть-то нечего!

Я как-то не удосужилась обзавестись приличным мужским облачением, а рабочая одежка, пропитанная морской солью и пропахшая дегтем, никак не годилась на роль выходного костюма, но Минерва с легкостью вышла из затруднения. Заговорщицки подмигнув, она поманила меня за собой.

— Сейчас мы с тобой совершим рейд по сундукам Винсента, — пояснила подруга, распахнув дверь в шкиперскую рубку.

— А он не рассердится?

— Пусть попробует! — самодовольно усмехнулась Минерва. — Кроме того, он сам разрешил мне пользоваться его гардеробом в любое время.

В своем пристрастии к модным нарядам Винсент Кросби не уступал Адаму Бруму, и сундуки его ломились от множества великолепных костюмов, реквизированных на захваченных призах. Мы долго рылись в собранной им коллекции, остановившись наконец на темно-фиолетовом бархатном камзоле, таком же жилете, шелковой рубашке цвета топленого молока, черных атласных штанах, белых чулках и коричневых башмаках с серебряными пряжками.

— Замечательно! — одобрила Минерва, окинув меня критическим взором. — Прямо загляденье!

Затем настал ее черед выбирать. Я настояла, чтобы она облачилась в свой любимый синий камзол с красными петлицами, который мне тоже очень нравился. К нему мы подобрали белые штаны, рубашку с длинными рукавами, отделанную белоснежным брабантским кружевом, чулки из белого атласа и черный шелковый жилет с золотым шитьем.

— Ну и как ты меня находишь? — поинтересовалась Минерва, изгибаясь всем телом в тщетной попытке разглядеть свое отражение в маленьком ручном зеркальце Винсента, используемом им во время бритья.

— В жизни не встречала юноши красивее, — улыбнулась я в ответ, ничуть не покривив душой. — Только кое-чего не хватает. Постой, я сейчас…

Сбегав в кубрик, я порылась в своих вещах, достала рубиновые сережки и, вернувшись в каюту, прицепила одну из них к мочке правого уха Минервы. Когда она повела головой, подвеска качнулась, вспыхнув алым сиянием в лучах отраженного гранями света. Я не ошиблась в выборе: уникальное украшение выгодно гармонировало с безупречными чертами лица подруги и придавало некую завершенность ее удивительной красоте. А Бартоломе был не прав, утверждая, что рубины хороши только в сочетании с молочно-белой кожей. Видел бы он сейчас Минерву… Ой, нет, лучше не надо!

— Вот мы сейчас и сравним, который из двух парней лучше смотрится! — заметила она, украсив мое ухо другой серьгой и подставив зеркало, чтобы я оценила результат. — Ладно, оба хороши, — подвела она итог, но мне все-таки показалось, что ей камень больше к лицу, чем мне.

— Эй, вы что там, заснули? — крикнул сверху Винсент, да так громко, что мы аж подпрыгнули с перепугу и чуть не прикусили язык.

Зато минутой позже, когда мы поднялись на палубу, уже он потерял дар речи и некоторое время лишь беззвучно открывал и закрывал рот, растерянно переводя взгляд с Минервы на меня и обратно. Мы испросили у него формального разрешения сойти на берег, но Кросби неожиданно заколебался. Видно было, что ему не очень хочется нас отпускать.

— А вам не кажется, милые дамы, что вы малость переусердствовали? — промямлил он смущенно, избегая почему-то смотреть нам в глаза. — Что-то я сомневаюсь…

— А в чем дело?! — переглянувшись, возмутились мы хором.

— Да ни в чем. Точнее, в том, что это не дело! — огрызнулся старший помощник; давно и тесно общаясь с Брумом, он перенял у капитана, в числе прочего, и довольно своеобразную манеру выражаться. Нахмурив брови, он принялся беспокойно расхаживать взад-вперед по шканцам. — Черт, дорого бы я дал, чтобы иметь возможность сопровождать вас! — бросил он в сердцах, снова остановившись перед нами.

— Зачем? — удивились мы.

— Как зачем? Чтобы защищать. И оберегать, — в свою очередь удивился Винсент.

— От кого это, интересно знать? — презрительно фыркнула Минерва, распахнув камзол и продемонстрировав пару пистолетов и нож за поясом. — Мы вооружены, и если кто из мужчин станет к нам приставать…

Кросби заливисто расхохотался.

— Да я вовсе не их имел в виду! — пояснил он, давясь от смеха, и махнул рукой. — Ладно, проваливайте, только ведите там себя поскромней и постарайтесь не ввязываться в драки.

На набережной меня сразу зашатало из стороны в сторону, как после солидной дозы горячительного, хотя я в тот день выпила всего капельку рому. Ноги заплетались и плохо слушались. Казалось, будто земля качается под ногами в унисон с покачивающимися на волне кораблями в гавани. Качалось все, куда ни кинь взгляд: мачты, бортовые огни, судовые колокола, распахнутые настежь ставни ярко освещенных окон и даже их отблески в матово-черном зеркале прибрежных вод. Мне опять взгрустнулось от нахлынувших воспоминаний. Ветер совсем утих, и теплая тропическая ночь заключила нас в свои удушливые объятия, зазывно подмигивая мириадами звезд, рассыпанных по сотканному из мрака бархату небосвода. Я подняла голову, выискивая в их хаотичном мерцании контуры знакомых созвездий и мысленно прокладывая курс воображаемому кораблю, который унесет нас далеко-далеко от всех бед и невзгод и умчит туда, где мы будем свободны и неразлучны.

— О чем ты опять задумалась? — с тревогой спросила Минерва.

— Да так, ни о чем, — рассеянно откликнулась я и сунула руки в карманы. — Песенка одна вспомнилась. О волшебном кораблике с серебристыми парусами, снастями из шелка и мачтой из рябинового дерева. Вот я и подумала, как бы здорово было поднять на нем паруса и улететь куда-нибудь на Луну или к звездам.

Минерва бросила взгляд на рейд и снова повернулась ко мне:

— Ты сожалеешь о том, как повернулась твоя жизнь?

Я отрицательно покачала головой, хотя на самом деле не смогла бы дать однозначный ответ на этот вопрос.

— Нас обеих несет куда-то неведомым курсом, — задумчиво сказала она. — И никуда от этого не денешься. Жизнь определила нам необычные судьбы и вряд ли позволит вернуться назад.

— Иногда мне бывает ужасно одиноко, — пожаловалась я. — Я сама, по собственной воле, отрезала себя от прошлого, от всех, кто искренне заботился обо мне и был мне дорог. И это меня пугает.

— С чего это ты вдруг разнюнилась? — рассердилась Минерва. — Разве ты одна? Разве о тебе некому позаботиться? А я на что? Я же люблю тебя всей душой, Нэнси! Ты для меня не просто подруга, ты мне как сестра… — Она внезапно запнулась и как-то странно на меня посмотрела. Я ожидала продолжения, но вместо этого она обняла меня за плечи и повлекла к двери портовой таверны под намалеванной яркими красками вывеской с изображением внушительных размеров чарки. — Нечего кукситься, давай веселиться! Думаю, среди тех, кто уже бросил здесь якорь, найдется немало знакомых лиц.