Пираты - Рис Селия - Страница 29

Туманящее разум бешенство уступило место хладнокровной расчетливости, целиком направленной на осуществление моего замысла. Я тихонько прокралась вверх по лестнице, ступая мягко и бесшумно, как вышедшая на охоту кошка. Таилась я, как оказалось, напрасно: Дьюк был так сильно занят, что не услышал бы даже марширующий под окном пехотный полк, не говоря уже обо мне. На лестничную площадку падал свет, выбивающийся сквозь широкие щели в рассохшейся деревянной двери. Я приникла к одной из них и заглянула внутрь.

Он стоял на коленях на кровати спиной ко мне, навалившись волосатым торсом на извивающуюся под ним Минерву, и без труда, с утробным гоготом, предупреждая все ее попытки высвободиться из его медвежьих объятий. Длинные полусогнутые ноги полуобнаженной, в разодранном балахоне, девушки, раздвинутые под тяжестью тела насильника, упирались в матрас, голова билась об изголовье, из перекошенного ненавистью и отчаянием рта вырывалось шумное дыхание. Я толкнула дверь и вошла в комнату.

Минерва увидела меня первой. Глаза ее расширились в радостном изумлении. Дьюк удовлетворенно хрюкнул, истолковав, должно быть, ее реакцию в выгодном для себя свете. Он играл с жертвой, как хищный зверь с еще живой добычей, стремясь подавить в ней последние остатки воли к сопротивлению и от души наслаждаясь ее ужасом и беспомощностью, только распаляющими его гнусную похоть. Крепко ухватив гриву сальных волос, раскинувшихся поверх до черноты загорелой шеи и неестественно бледных по сравнению с ней плеч и спины Дьюка, я резким движением откинула его голову назад и приставила к виску ствол пистолета.

— Живо слезай с нее, мразь! — прошипела я ему прямо в ухо.

Вожделение в глубоко посаженных глазках старшего надсмотрщика сменилось животным страхом. Он попытался повернуть голову, но я тут же пресекла его поползновения:

— Не поворачивайся. Делай, как я сказала.

Щелканье взводимого курка заставило Дьюка снова дернуться. Он прохрипел что-то нечленораздельное, порываясь, надо думать, вступить в переговоры, но я не собиралась ни о чем с ним договариваться.

— Молчать!

Не стесняемая больше в движениях, Минерва гибким ужом выскользнула из-под все еще нависающего над нею тела, а Дьюк, видимо, счел этот момент подходящим, чтобы предпринять попытку к освобождению. Резко рванувшись в сторону, он потянулся за своей плетью, висевшей на спинке кровати. Еще мгновение, и она превратится в смертоносное оружие в его руках. Времени на раздумья не оставалось, и я без колебаний нажала на спуск.

15

Столько крови я еще никогда не видела и поспешно отвела глаза от бревенчатой стены, по которой медленно стекало на кровать и на пол содержимое черепа покойного мистера Дьюка. Едкий пороховой дым заполнял комнату, отзвуки выстрела эхом отдавались в моих ушах. Опустив пистолет, я растерянно оглянулась на Минерву. Я еще не успела свыкнуться с реальностью происходящего, и мне с трудом верилось, что все это дело моих рук.

— Я… я не хотела… — проговорила я, запинаясь. — Я… я никогда… никогда бы не смогла…

Я сказала неправду. Хотела. Смогла. И убила. Вышибла человеку мозги. Даже не человеку, а дьявольскому отродью, заслужившему стократ худшую казнь. Отчего же тогда я испытываю чувство вины и угрызения совести? Минерва, однако, отнюдь не разделяла моих сомнений. Она уже успела немного оправиться от потрясения и смотрела на меня с восхищением и благодарностью.

— Вам незачем оправдываться, и вы ни в чем не виноваты… — Минерва безуспешно старалась привести в порядок свое изорванное в клочья платье. — Сегодня вы спасли мне жизнь, потому что я твердо решила покончить с собой, если это животное добьется своего. И ни о чем не жалейте. Вы поступили правильно. Я сделала бы то же самое на вашем месте! Вы меня слышите? Понимаете?

Судорожно сглотнув, я безмолвно кивнула. Mинерва отпускала мой смертный грех, добровольно разделяя со мной его тяжесть, за что я буду вечно ей благодарна. После этого мы довольно долго молчали, просто сидели и смотрели друг на друга, мучительно сознавая, что прозвучавший несколько минут назад в провонявшей табаком и потом комнатенке выстрел провел невидимую черту между прошлым и будущим и навсегда изменил нашу прежнюю жизнь. Так скатившийся с горы камнепад перекрывает реку, вынуждая ее поменять русло. Так внезапно налетевший шторм относит судно далеко от намеченного курса. Нам еще только предстояло найти свой новый путь, и никто пока не мог сказать, куда он нас заведет.

Неожиданное появление на пороге Томаса и Филлис вывело нас из оцепенения. С первого взгляда оценив обстановку, великан кучер посерел лицом.

— Уходите отсюда, — прошептал он, извлекая пистолет из моих сомкнутых на рукоятке пальцев. — Скорее! Мы обо всем позаботимся.

Он положил свои сильные руки мне на плечи и заглянул в глаза. Лоб его пересекали глубокие борозды, лицо выражало одновременно тревогу и решимость, сомнения и страх, одобрение и осуждение и что-то еще, чего я так и не сумела определить. Филлис закутала Минерву в шаль, взяла нас обеих за руки и увела прочь из залитой кровью комнаты.

— Что они с ним сделают? — спросила Минерва.

— Скормят крокодилам, — ответила Филлис. -Они не брезгливые, все сожрут, даже такую падаль, как Дьюк. Ни кусочка не оставят. Он просто исчезнет, и никто никогда его больше не увидит.

В болотах между плантацией и берегом моря водилось множество крокодилов, и я часто видела их во время прогулок верхом. Огромные тупорылые твари, наполовину зарывшиеся в грязь и тину и греющиеся в солнечных лучах, поблескивающих на мокрой чешуе. Иногда кто-нибудь из них открывал пасть, демонстрируя ряды внушительных зубов, оскаленных в некоем подобии дьявольской усмешки.

— А его женщина не проболтается? — встревожилась я, опасаясь, что та может донести брату о случившемся.

— Она сильнее всех ненавидела Дьюка, — развеяла мои сомнения Филлис. — Это она привела Томаса, когда увидела тебя с пистолетом, и сейчас помогает ему избавиться от трупа. О ней можно не беспокоиться. У нас сейчас хватает более насущных проблем.

Мы сидели втроем за кухонным столом. Филлис встала, чтобы подбросить дров в очаг. После полуночи нередко холодает, и меня бил озноб — то ли от ночной прохлады, то ли от пережитого потрясения. Минерва принесла мне шаль, привычно предупредив мою невысказанную просьбу, хотя всем было ясно, что наши прежние отношения хозяйки и рабыни близятся к концу. Из нас двоих на ее долю выпало более тяжкое испытание, но оправилась она куда быстрее. Минерва вообще сильнее меня по натуре, и во многих случаях берет на себя роль лидера.

— Мы можем инсценировать ограбление, — предложила я. Не бог весть какой гениальный план, но надо же было хоть что-то придумать до возвращения брата. — Томас передал мне ключи Дьюка. Я открою сейф в конторе, возьму деньги, раскидаю бумаги, и все будет выглядеть так, будто это он их забрал и сбежал в Порт-Ройял.

Минерва одобрительно кивнула, но Филлис со мной не согласилась.

— Он теперь отдыхает в обществе крокодилов, и по этому поводу вам больше незачем беспокоиться, — покачала она головой. — Дьюк — это мелочь по сравнению с тем, что я предвижу для вас впереди. — Время от времени на Филлис «находило», и тогда у нее открывался дар прорицательницы — как порыв ветра, как первый шквал, предвещающий жестокий шторм.

Среди рабов Филлис пользовалась заслуженной репутацией искусной знахарки и умела много такого, что могло показаться невероятным. Эти познания и умение она приобрела еще в детстве. Африканская магия, которую невольники на плантации называли обеа. Не имея другой веры, они придерживались своих прежних языческих убеждений. Я узнала об этом от Минервы, как-то поведавшей мне по секрету, что мать может провидеть будущее в облаках, огне, дыме и даже в ветвях и листве деревьев на фоне неба. Но магия эта только для негров. Белому человеку она очень опасна. Я приняла ее слова к сведению и лишних вопросов задавать не стала.