Проспать Судный день - Уильямс Тэд - Страница 17

— Превосходно, — сказал он, когда я закончил. — И, по большей части, очень информативно. Конечно же, мне известно про лагерь Зион, но никогда не доводилось слышать об отрядах ответного удара от того, кто в них служил.

Он улыбнулся, но уже не очень приятно.

— Однако я общался с некоторыми, которые подверглись грубому обращению, побывав у них в руках. Вы припоминаете вооруженное столкновение с силами Ада в местечке у залива, которое называется Гваделупское Болото? Насколько мне известно, ваше подразделение, «Арфы», принимало в нем участие.

— Там был склад у контрабандистов, и мы нанесли удар, — ответил я. — Бой был жестокий. Но это случилось за пару лет до того, как я стал служить.

— Ды, вы правы. У меня выдалась возможность поговорить с джентльменом, который был известен под именем Эдуардо Стейнер, по крайней мере среди людей, хотя по большей части он был известен как Замораживатель, демон низкого ранга. В дальнейшем он оказался в тюрьме Фолсом в камере смертников, за участие в неудавшемся угоне, в результате которого погибли двое охранников из «Бринкса». Поскольку он был уверен, что получит новое тело после того, как нынешнее отправят в газовую камеру, и снова вернется к работе на тех же адских хозяев, он спокойно рассказал мне в деталях о перестрелке у Гваделупского Болота. Ваш лочагос Лео, судя по всему, тогда выстрелил ему в голову, и он все никак забыть этого не мог. Он, конечно же, исцелился, но шрамы остались изрядные.

— Умираю от жалости к нему.

Снова улыбка.

— Как и я, впрочем. Весьма неприятный персонаж. Но он был первым живым информатором из числа солдат Оппозиции, за очень долгое время, и, поскольку я очень хороший слушатель, он рассказал мне намного больше, чем собирался.

— Да, интересное совпадение… в своем роде, — сказал я. — Но это не совсем то, на что я надеялся, когда вы сказали, что сообщите мне то, что мне поможет.

— Это намного интереснее, чем вам кажется. Сами понимаете, многое из того, что я собираюсь вам рассказать, узнано мною от Замораживателя, хотя впоследствии я смог подтвердить большую часть этой информации от… из других источников.

Густибус продолжал стоять, видимо, он действительно не любил сидеть, но тут он подошел к окну и оперся на подоконник. Море за окном темнело, тучи становились все гуще. Одежда Густибуса, которую я сначала принял за лабораторный халат, как я теперь разглядел, была сделана из очень качественного белого шелка и была больше похожа на роскошный домашний халат. А теперь я увидел и то, что он стоял на полу босиком. И понял, что Профессор Густибус больше похож на монаха, чем на ученого.

— Я бы предложил вам налить себе стакан воды, мистер Доллар, — сказал он.

— Благодарю, пока не хочется.

— Как пожелаете. Теперь я намерен поделиться с вами парой историй.

Вспоминая это, я согласен, что зря не внял его совету насчет воды, поскольку в течение следующих минут я услышал такое, от чего у меня волосы дыбом встали и мозги вывихнулись. А еще очень-очень сильно пересох рот.

ГЛАВА 9

БУДДИЙСКО-ДРУИДИЧЕСКОЕ РОЖДЕСТВО

— Судя по тому, как вы высказывались о Сан-Джудас Тадео, вам дорог этот город, мистер Доллар.

— Правда?

В таком меня еще никто не обвинял. В смысле, ага, наверное, у меня несколько сентиментальное отношение к Сан-Джудасу, что-то вроде того, что вы чувствуете по отношению к пьющему родителю, который очень вас любит, но постоянно устраивает пожары, ненамеренно.

— Это вполне очевидно. Но проблема в том, что вы не видите все в долговременной перспективе.

— Говорите, Проф. Я слушаю.

Снова эта легкая улыбка. Он был не то чтобы холоден или отчужден, подумал я, скорее… ну, несколько не от мира сего. Я все еще не был уверен в том, что он — человеческое существо, по крайней мере, обычное, смертное.

— Очень хорошо. Позвольте дать вам пример того, о чем я хочу сказать. В середине девятнадцатого века, в разгар Золотой Лихорадки, Берберский Берег у Сан-Франциско стал перевалочным пунктом для искателей удачи и приключений. Один парень, игрок, а иногда — и владелец салуна, поскольку права на такие заведения многократно переходили из рук в руки по воле случая, носил прозвание Португалец Джейк. Он был опасным бойцом, и говорили, что он пристрелил из своего «кольта» с перламутровой рукоятью, который он всегда носил с собой, не одного и не двоих. Со временем он занялся производством виски и нажил огромные деньги, продавая его в другие салуны. Рассказы о буйных попойках, которые он устраивал в своем особняке на Ноб Хилл, стали легендами.

— Я слушаю, но пока не понимаю, к чему это.

— Не торопитесь, мистер Доллар. Возможно, вам станет интереснее, когда я скажу, что этот Португалец Джек не только слыл отменным стрелком и человеком, которого звали «подробным каталогом пороков», но он также был известен как превосходный наездник.

— А-а. Всадник.

— Вот именно. В любом случае, он исчез во время Великого Пожара в 1906 году, и, хотя более он нигде не фигурирует, могу вас заверить, что изрядная доля активов, накопленных им в Сан-Франциско, со временем оказалась в чемоданчике у человека по имени Сайрус ван Лейдекен, или «Майора», как все его называли, служившего в армии во времена осады Форт-Каноза, во время американо-испанской войны. Майор ван Лейдекен занялся оружейным бизнесом, но вместо того, чтобы разворачивать его в Сан-Франциско, решил переместиться чуть южнее, в небольшой, но бурно растущий городок Сан-Джудас.

— Не был ли этот майор ван Хрен-знает-как, по случаю, также исключительно хорошим наездником?

Густибус кивнул.

— У него в собственности были отличные лошади, и он очень о них заботился. Одна из его лошадей выиграла скачки «Прикнесс», а от его жеребцов ведут родословную лучшие кони на побережье Залива. Он построил большой особняк в поместье площадью в несколько сотен акров, на холмах, ныне именуемых Этертон-Парк, и стал одним из основателей города Сан-Джудас, такого, каким мы видим его ныне.

— В 30-х годах двадцатого века ван Лейдекен умер, по крайней мере, так рассказывают. Его сын, который, по всей видимости, жил за океаном, прибыл сюда, дабы вступить в права собственности семейного предприятия. Его звали Яспер ван Лейдекен, и сходство молодого человека с отцом было просто поразительно.

Ван Лейдекен-второй расширил семейный бизнес, распространив его на многие сферы, в том числе — на зарождавшуюся тогда авиакосмическую промышленность, благодаря которой впоследствии возникнет район, называемый ныне «Кремниевой Долиной». Позже, судя по всему, он вступил в партнерские отношения с неким предприятием, называвшимся «Валд Фэмили Траст». Это имя вам знакомо, я уверен.

— Да уж.

— Когда умер ван Лейдекен, компанией управляли юристы обоих семей, пока на сцену не вышел Кеннет Валд. Одним из созданных им предприятий было «Валд Кредит», которое, как вам, вероятно, известно, продолжает доминировать в местной экономической сфере и по сей день, под названием «Ви-Си Инкорпорейтед».

— Значит, вы хотите сказать, что мой самый «любимый» демон, Элигор Всадник, находится здесь с середины девятнадцатого века. О'кей, понял. Но что это означает для меня?

— Это означает, что вы задаете множество правильных вопросов, но вам следует мыслить масштабнее. И в более длительной перспективе.

Он помолчал.

— Мне и самому интересно, почему Элигор счел Сан-Джудас такой удобной базой для своих дел. У него есть несколько других паспортов и крупный бизнес в других частях мира, но он проводит большую часть своего земного времени здесь. Возможно, тут что-то простое, например, мягкий климат Калифорнии, поскольку большую часть Эпохи Возрождения он провел в Италии, где климат похож на здешний, но я подозреваю, что здесь есть нечто большее. То, что привлекает сюда его и остальных, хотя я и пока не могу сказать, что.

Я изо всех сил пытался осознать услышанное, но, должен признаться, это заставляло меня чувствовать себя все глупее.