Большая книга ужасов – 56 (сборник) - Некрасов Евгений Львович - Страница 53

У кормовых крыс были розовые носики и красные брусничные глаза. Одна сидела у самой решетки, держась за прутья крохотными, почти человеческими ручками, и глядела на покупателей.

«Как такую убить?» – подумал я и сказал:

– Мне как раз нужна кормовая, для удава. Нам его знакомые оставили на время.

– А он взрослый? – заинтересовалась продавщица.

Я не знал, какие удавы считаются взрослыми, и наугад показал двумя руками.

– Молодой, – оценила Татьяна. – Тогда делаешь вот так… – Сунув руку в клетку, она вытащила крысу за хвост и крутанула в воздухе. Крыса запоздало пискнула, но продавщица уже отпустила ее и захлопнула клетку. – …И головой бьешь о деревяшку, – объяснила она смысл кручения крысы. – Например, о дверной косяк или об пол. Крыса оглушена, удав ее глотает.

– Живую? – спросил я.

– Живую. Чтобы убить до смерти, надо бить о камень, и то умеючи.

– А вам… – начал я.

Продавщица поняла с полуслова – видно, ей часто задавали этот вопрос:

– Не жалко. Во-первых, я сама их об дверь не бью, а даю консультацию. Во-вторых, их тысячи проходят через магазин, каждую не пожалеешь. А в-третьих, ты будешь покупать или нет?

Я сказал:

– Может, поймаю дикую, ее не так жалко.

– Не советую, – поморщилась Татьяна. – Наши крыски чистенькие, а от помойных зараза. Некоторые кормят удавов и уличными кошками, для экономии. А потом прибегают: «Как лечить?!» Покупай и не раздумывай! – Она потянулась к клетке. – Хочешь, я тебе выберу? Заверну в кулечек, тебе ведь недалеко нести. А ты, главное, в глаза ей не смотри. Запустил к удаву – и ушел.

– У меня с собой денег нет, – соврал я и стал пятиться к выходу.

Татьяна поняла, что впарить мне крысу не удастся, и заговорила не как продавщица, а как человек:

– Ну и не мучайся, раз так ее жалеешь. Удав может и неделю, и две обойтись без еды.

Она не знала, что удав живет во мне.

В хозяйственном я купил крысиную ловушку, похожую на клеточки, в которых любители возят мелких животных и птичек. Продавец сказал, что ее надо сварить с какой-нибудь травой, чтобы отбить запах железа и машинного масла, а то крыса не поймается.

Дело мое осложнилось: дома ловушку не сваришь, надо искать место. Я подумал, не вернуться ли в зоомагазин за белой крысой, но вспомнил ее ручки на прутьях клетки… Нет, лучше дикую. Вот уж кого не жалко. Когда мусоровозка опрокидывает в себя ящики, крысы сидят у помойной ограды. А потом запрыгивают в опустевший ящик, чтобы подъесть прилипшую к стенкам гадость.

На пустыре я выковырял из-под сугроба прошлогодний лопух и сварил ловушку в старом ведерке, натолкав снега вместо воды. Супчик получился еще тот – серый от грязи, с нефтяными разводами. Зато ловушка стала пахнуть травой – и больше ничем. Я поставил ее за мусорным ящиком, купив для наживки плавленый сырок.

Ждать пришлось долго. Крысы, не боясь меня, заходили за ящик и возвращались. Через полчаса я посмотрел, как там дела. Наживка исчезла. Штырек, на который она была насажена, оказался вылизанным дочиста.

Пришлось потратиться на сто граммов самого крепкого голландского сыра и катушку ниток. Примотав наживку к штырьку, я накрошил немного сыра вокруг ловушки. На этот раз все сработало мгновенно! Не успел я отойти, как с лязгом захлопнулась крышка и послышался писк.

Крыса попалась громадная, раза в четыре больше белой. Она заняла всю ловушку, а голый розовый хвост торчал наружу. Хорошо, что у ловушки сверху была проволочная ручка, а то я боялся даже прикоснуться к прутьям, сквозь которые торчал слипшийся крысиный мех. Жалости не было, одна гадливость. Хорошо! Пускай божок напьется крови.

Тут я спохватился, что крысу нечем убить, и, держа ловушку на вытянутой руке, пошел назад в хозяйственный. Встречные приглядывались, что там у меня, а потом шарахались и плевались. У первого же лотка я купил пакет и спрятал в него ловушку.

Остатки денег из копилки ушли на большие портняжные ножницы. Жаль, они не проходили сквозь прутья ловушки, а то можно было бы прямо там оттяпать крысе голову. Оставалось действовать, как учила продавщица: за хвост и – об дверь. Только сперва найти место, где все произойдет.

Начало смеркаться, поэтому пустырь, где я варил ловушку, уже не годился. В надвигающихся потемках ничего не стоило упустить крысу. Спрятаться в подъезде? Но вошедший не вовремя человек мог испортить колдовство. Я шел, выискивая безлюдное и при том освещенное место, как вдруг пакет в моей руке забился. Крыса каким-то чудом выбралась из ловушки и рвалась наружу! Тонкая пленка не могла задержать ее надолго.

Не помня себя от страха и брезгливости, я размахнулся и ударил пакетом об асфальт. Крыса только сильнее задергалась. Я ударил еще. И еще. Прорвав бок пакета, высунулась помятая ловушка. Крыса продолжала шевелиться! Ее попытка к бегству застала меня посреди улицы. Люди шли густо, возвращаясь с работы, и глядели на меня. Я отбросил искореженную ловушку и, обернув крысу пакетом, кинулся в ближайший двор. Тут уж было не до выбора места. Удары об асфальт наверняка переломали крысе кости, она доживала последние минуты. Божок не примет жертву, если она издохнет раньше, чем я успею отрезать ей голову.

Я действовал как автомат. Вбежал в подъезд и сел на пол сразу за дверью, чтобы входящие не смогли ее открыть. Достал божка, приготовил ножницы, нащупал сквозь пакет крысиную башку… Ножницы были тугие, и я даже не почувствовал момента, когда они перерезали шею. Кровь брызнула прямо на оттопыренную губу божка.

– Легба, Владыка Перекрестков, приди в эту черную голову, – громко произнес я, удивляясь, откуда берутся нужные слова. Семеныч просто сказал: «Позови Легбу».

Свет в подъезде затрепетал и погас. В другой обстановке я бы не удивился: такое бывает с люминесцентными лампами. Но сейчас у меня в руке билось обезглавленное тело крысы, и кровь толчками лилась в разинутый ротик божества.

– Легба, ты здесь? – вымолвил я, примерзая к полу от ужаса.

Лампы мигнули.

– Прими в жертву эту живую кровь, – произнес я, – и дай мне власть над моим врагом по прозвищу Сало, а сам возьми власть надо мной, но не используй ее мне во вред!

Лампы, помигав, разгорелись, и я понял, что жертва принята.

В ту же секунду дверь толкнула меня в спину – кто-то пытался войти с улицы. Пачкаясь в крови, я побросал в сумку божка, пакет с крысой, ее голову. Ножницы были уже не нужны, я отшвырнул их ногой, вскочил и прижался к стене. Дверь распахнулась под нажимом с той стороны и скрыла меня от вошедшего.

– Е-мое! – охнул он, остановившись перед лужей крови.

Этот гнусавый голос я узнал бы из тысячи. Сало!

– Смачно кому-то съездили, – вслух заметил мой заклятый враг. Перепрыгнул через лужу крови и пошел вверх по лестнице.

То, что я оказался именно в его подъезде, не могло быть случайностью. Магия начала действовать еще до того, как жертвенная кровь попала в ротик божка.

Сало, видно, жил невысоко, поэтому не стал вызывать лифт. Когда он свернул на следующий пролет лестницы и уже не мог меня заметить, я взял его куколку и заплел ей ноги.

Грохот упавшего тела и ругань подтвердили, что враг теперь в моих руках.

Глава VI. Куда спрятать себя?

Бабуля со своим педсоветом из старика и двух старух гоняла чаи на кухне. Мое отсутствие она поняла по-своему:

– Ну, сбросил пар? Иди-ка, поешь.

Я сказал:

– Сбросил. Сейчас, только переоденусь и душ приму.

– Очень аккуратный ребенок, – сообщила бабуся.

Педсовет закивал, мол, конечно, при вашем воспитании другого и быть не может! А бабуленция, раскланявшись во все стороны, преподала наглядный урок своего воспитания:

– Надеюсь, Пашенька, все наши вопросы решены. У нас в отделении новый детский инспектор – капитан Кузько. Очень понимающий педагог! Мы почти час проговорили по телефону!

– Ну, тогда конечно. Если новый, – сказал я и пошел к себе. Внутренне я корчился от смеха. Вопросы у нее решены… Решены, да не тобой!