Ганнибал (др. перевод) - Харрис Томас - Страница 76

Свинки не были до конца одомашнены, однако ни люди, ни шум их уже не пугали. Даже Карло не смел оставаться вместе с ними в загоне. Свиньи не похожи на других животных. В них присутствуют проблески интеллекта, и им присуща удивительная практичность. Его свиньи вовсе не были враждебными существами. Они просто любили питаться человечиной. Эти свиньи были легки на ноги подобно лани, могли рвать зубами добычу не хуже овчарок, а все их передвижения вокруг хозяев имели характер зловещей продуманности. Пьеро едва удалось спастись, когда он пытался вернуть из загона рубашку, надеясь использовать ее вторично.

Подобных свиней раньше просто не существовало. Они были столь же агрессивны, как европейский дикий кабан, но при этом гораздо крупнее. Карло ощущал себя их создателем. Он знал, что им предстоит свершить. Его свиньи призваны уничтожить зло, и уже это было достаточной платой за все его труды.

К полуночи все те, кто находился в амбаре, погрузились в сон. Карло, Пьеро и Томмазо без всяких сновидений спали на сеновале, свиньи храпели в своих клетях, их крохотные элегантные копытца уже начинали двигаться во сне, а два-три животных даже зашевелились на своих чистых подстилках. На них взирал едва видимый в тлеющих углях горна череп призового рысака по кличке Флит Шэдоу.

Глава 67

Истребление агента ФБР при помощи улик, сфабрикованных Мейсоном, явилось для Крендлера тяжелым испытанием. Он даже немного испугался. Если Генеральный прокурор схватит его за руку, то просто раздавит как таракана.

В деле уничтожения Старлинг Крендлера волновала лишь проблема собственной безопасности; других сдерживающих факторов для него не существовало. Все обстояло бы несколько по-иному, если бы речь шла о мужчине. Мужчина обязан содержать семью — так, как сам Крендлер содержит свою, несмотря на всю алчность и неблагодарность ее членов.

Старлинг определенно должна уйти. Даже просто исходя из того, что, распутывая нить своими ничтожными, самодельными, бабскими методами, она может добраться до Ганнибала Лектера. Если это допустить, то Мейсон Вергер не даст Крендлеру ни цента.

Чем скорее удастся лишить ее поддержки и выставить в качестве приманки, тем лучше.

Крендлеру и раньше на пути к власти приходилось сокрушать чьи-то карьеры — вначале в качестве прокурора штата, активно подвизающегося в политике, а затем и позже, уже работая в Министерстве юстиции. По собственному опыту он знал, что разрушить карьеру женщины значительно проще, нежели карьеру мужчины. Если женщину предполагают повысить по службе, а допустить этого нельзя, то лучше всего запустить слушок, что дама карабкается по служебной лестнице, лежа на спине.

Однако к Старлинг такое обвинение не прилипнет, подумал Крендлер. С другой стороны, никто больше Старлинг не нуждался в этом способе для ускорения продвижения по грязной служебной дороге. Крендлер частенько, ковыряя пальцем в носу, представлял в своем воображении этот акт.

По правде говоря, Крендлер даже себе не мог дать отчета о причине своей враждебности к Клэрис Старлинг. Она сидела у него внутри в том месте, к которому он давно не осмеливался обращаться. В этом месте были закрытые чехлами сиденья, льющийся из-под купола свет, двери с расшатанными ручками и кривые рамы окон. Там стояла девушка, цветом волос похожая на Старлинг, но лишенная ее здравого смысла. Трусики девицы валялись на полу, обвивая ее лодыжку, а она твердила: «Почему ты не начинаешь? Почему ты это не делаешь? Может быть, ты голубой?» Может быть, ты голубой? Может быть, ты голубой?

Если не знать, какая сучка эта самая Старлинг, размышлял Крендлер, то ее успехи, если брать черное и белое, значительно больше, чем те немногие награды, которые она за них получила, — не признать этого невозможно. Однако ее достижения радовали очень немногих. Добавляя в течение многих лет каплю за каплей яда в характеристику Старлинг, Крендлер сумел так повлиять на отдел кадров, что ей несколько раз отказывали в представлении на весьма заманчивые посты. Успеху Крендлера в немалой степени способствовали как слишком независимое поведение девушки, так и ее чересчур острый язык.

Мейсон не станет ждать результатов разбора событий на рыбном рынке Феличиана. Кроме того, не было никаких гарантий, что при разбирательстве на Старлинг удастся вылить достаточно много дерьма. Убийство Эвельды Драмго и других, вне всякого сомнения, явилось следствием скверной организации операции. Просто чудо, что Старлинг сумела спасти этого крошечного ублюдка, именуемого ребенком. Еще одна сопливая деталь на потребу публики. Снять для себя пенки с этого отвратительного события — не проблема, но для устранения Старлинг потребуется нечто более эффективное.

Способ, предложенный Мейсоном, видимо, все же лучше. Он принесет скорый результат, и ее выкинут со службы. Время для этого сейчас самое подходящее.

В Вашингтоне действует аксиома, справедливость которой доказывалась неоднократно. Суть ее состоит в следующем: если кто-то громко испортит воздух в комнате и виновник этого очевиден, то другие, находящиеся в этой комнате, тоже могут слегка пукнуть при условии, что все делается одновременно.

Отсюда следует вывод — дело об импичменте президента настолько занимает Министерство юстиции, что Крендлер безбоязненно сможет пустить Старлинг под откос.

Мейсон хотел, чтобы доктор Лектер увидел отклики в прессе на это событие. Но Крендлер должен был обстряпать дело так, чтобы публикации выглядели как неприятный инцидент в результате нежелательной утечки информации. По счастью, и здесь открывалась хорошая возможность — приближался юбилей ФБР.

Совесть Крендлера была существом ручным и легко прощала все грехи своему хозяину.

Сейчас совесть его твердила: если Старлинг лишится работы, то даже в самом худшем случае девке придется лишь обходиться без спутниковой телевизионной антенны для приема спортивных каналов в ее вонючей берлоге. В любом случае он дает возможность сорвавшейся со своего места корабельной пушке откатиться в сторону, чтобы та больше никому не могла угрожать. Откатившаяся в сторону «сорвавшаяся с места пушка» перестанет «раскачивать корабль». Он был страшно доволен. Пара военно-морских метафор являла собой логическое уравнение. А аксиома, заключающаяся в том, что срывает пушку с места именно качка, его совершенно не беспокоила.

Крендлер дал волю своему воображению, насколько это позволяла его фантазия. Он с удовольствием представил себе Старлинг спотыкающейся старой каргой с отвислыми сиськами, с опухшими, покрытыми синими венозными узлами и едва двигающимися ногами. Старуха ползает вверх-вниз по лестнице, таская корзину с грязным бельем и воротя морду от пятен на простынях. Она зарабатывает себе на кусок хлеба, прислуживая в ночлежке, принадлежащей двум заросшим шерстью старым подонкам.

Он придумал, что скажет ей с триумфом после того, как все свершится. «Кукурузная, деревенская жопа», — скажет он ей.

Вооруженный благодаря профессору Демлингу пониманием внутренней сущности Старлинг, он останется рядом с ней после ее падения и скажет, почти не открывая рта: «Даже для белых отбросов с юга ты уже слишком стара для того, чтобы трахаться со своим папочкой». Он еще раз повторил в уме фразу и решил, что ее стоит записать.

Крендлер имел достаточно средств, времени и яда для того, чтобы приступить к уничтожению Старлинг. В этом ему помогли случай и поступившее из Италии сообщение.

Глава 68

Кладбище «Бэттл-Крик», расположенное в Техасе неподалеку от городка Хабборд, являет собой лишь небольшой шрам на желтой шкуре льва, какой представляется центральный Техас в декабре. Сейчас там свищет ветер. Но он там свищет постоянно. Переждать вам его не удастся.

В новой части кладбища могильные плиты лежат горизонтально вровень с землей. Это сделано для того, чтобы легче было подстригать траву. Над одной из могил танцует серебряный, в форме сердца, шарик — сегодня день рождения лежащей под камнем девочки. На старой территории траву вдоль аллей стригут постоянно, а между памятниками газонокосилку используют лишь в тех случаях, когда это возможно. Обрывки лент и остатки сухих цветов втоптаны в почву. В самом конце кладбища расположилась компостная куча, в которую сваливают увядшие цветы. Где-то посередине кладбища между танцующим шариком и компостной кучей работает на холостом ходу двигатель небольшого экскаватора. В его кабине сидит молодой негр. Его напарник, стоя рядом на земле, сложил ладони ковшиком и пытается на ветру закурить сигарету…