Молчание ягнят (др. перевод) - Харрис Томас - Страница 76

Старлинг сидела, закрыв глаза. Через пару километров Мэпп хлопнула ее по колену. Она уже открыла две бутылки кока-колы. Одну из них протянула Старлинг и тут же достала из сумки двухсотграммовую фляжку «Джек Дэниэлс».

Они отпили по глотку кока-колы прямо из горлышка и добавили в бутылки немного виски. Потом взболтали содержимое, заткнув горлышко большим пальцем, и пустили струю пены в рот.

— А-а-ах, хорошо! — сказала Старлинг.

— Не вздумайте это там пролить! — предупредил Джефф.

— Не волнуйся, Джефф, — сказала Мэпп. Затем тихонько сообщила Старлинг: — Ты бы видела, как он трясся, пока ждал меня возле винного магазина! Как будто я подошла к уличному торговцу наркотиками.

Виски понемногу начало действовать. Старлинг расслабилась и поглубже уселась в кресле. Только тогда Мэпп наконец спросила:

— Ну как ты, Старлинг?

— Сама еще толком не пойму.

— Тебе еще придется туда возвращаться?

— Может быть. На день, через неделю. Но надеюсь, обойдется и без этого. Сам Генеральный прокурор прилетел туда из Колумбуса. Сейчас работает вместе с полицией Бельведера. А я показаний надавалась по самое «здрасти».

— У меня для тебя две хорошие новости. Сенатор Мартин вчера вечером мне телефон оборвала. Из Бетесды. Ты знаешь, что они сразу отправили Кэтрин в Бетесду,[75] в военно-морской госпиталь? Она, в общем-то, легко отделалась. Физического ущерба он ей не причинил. Психологически, конечно, она еще в шоке, так что доктора пока ничего определенного не говорят. Сказали, что понаблюдают за ней некоторое время. Об Академии можешь не беспокоиться. Крофорд и Бригем уже все уладили. Никто тебя никуда не вызывает, никаких объяснительных, ничего. Крендлер затребовал свой рапорт назад. У этих людей вместо сердца табель о рангах! Спуску тебе все равно не дадут. Правда, на экзамен по Четвертой поправке завтра можешь не являться. Его тебе перенесли на понедельник. После него будешь сдавать физподготовку. Так что субботу и воскресенье нам придется попотеть над учебниками.

Они прикончили виски на подходе к Квонтико и уничтожили улики — засунули пустую фляжку в мусорный бак на обочине шоссе.

— А еще звонил Пилчер. Доктор Пилчер из Смитсоновского института. Три раза звонил! И заставил меня дать слово, что я непременно тебе об этом сообщу!

— Он на самом деле никакой не доктор.

— Думаешь, у тебя с ним что-нибудь получится?

— Может быть. Сама пока не знаю.

— Он забавный парень, очень забавный. Я теперь поняла, что самое главное в мужчинах. Они должны быть забавны. Это, конечно, после денег и покладистости!

— Ага. И манеры еще. Не забывай о манерах.

— Точно. Манеры — первое дело! Самое главное — чтоб этот сукин сын умел себя вести!

Из душа Старлинг вышла пошатываясь и сразу рухнула в постель.

Мэпп, дождавшись, когда дыхание Старлинг стало ровным и спокойным, погасила свет. Во сне Старлинг несколько раз вздрагивала, ее щека дергалась, а один раз она вдруг, не просыпаясь, широко раскрыла глаза.

Мэпп проснулась незадолго до рассвета и почувствовала, что, кроме нее, в комнате никого нет. Она включила свет. Постель Старлинг была пуста. Мешков для грязного белья тоже не было. Мэпп сразу поняла, где ее следует искать.

Она нашла Старлинг в теплой прачечной. Та спала под ровный шум стиральной машины. В комнате пахло стиральным порошком, мылом и отбеливателем для белья. И хотя курс психологии проходила Старлинг, а Мэпп занималась только юриспруденцией, именно Мэпп помнила, что ритмичный гул стиральной машины напоминает биение сердца, а переливание воды в патрубках похоже на те звуки, которые слышит еще не родившийся ребенок. Наше последнее воспоминание о покое.

58

Джек Крофорд проснулся рано. Он в эту ночь спал на диване в кабинете. По всему дому разносился храп приехавших на похороны родственников. В последние свободные минуты, пока на него еще не обрушились многочисленные дневные заботы, он опять вспомнил Беллу. Не то, как она умирала, а то, что сказала ему, когда в последний раз пришла в сознание. «Что там делается у нас во дворе?» — спросила она тогда. Ее взор был чист и покоен.

Он взял корзинку с птичьим кормом и прямо в халате вышел во двор — кормить птиц, как и обещал ей. Оставив родственникам записку, он тихонько выбрался из дома еще до восхода солнца. Крофорд всегда неплохо ладил с родственниками Беллы, и сейчас ему очень помогал шум, которым они наполнили весь дом. Но все же он был рад, что наконец может уехать на службу, в Квонтико.

Он уже просмотрел все телексные сообщения, накопившиеся за ночь, и слушал утренний обзор новостей по телевизору, когда появилась Старлинг. Она прижалась носом к стеклу входной двери. Он смахнул бумаги с кресла и усадил ее. Они вместе досмотрели программу новостей, не говоря друг другу ни слова. В конце программы показали репортаж о завершении дела Буффало Билла.

Сначала появилась фотография фасада дома, где жил Гам. Старый магазин в городе Бельведер. Пустые окна, раньше служившие витринами, а теперь закрытые тяжелыми ставнями. Старлинг с трудом узнала его. «Подземелье ужасов» — так назвал дом диктор.

Резкие, сделанные в спешке и толкотне съемки подвала и колодца. Фоторепортеры, разъяренные пожарные, оттесняющие журналистов. Бабочки, растревоженные ярким светом юпитеров, летящие прямо на свет. Вот одна упала на пол и бьется в агонии.

Кэтрин Мартин в накинутом на плечи полицейском плаще. Отказывается от носилок, сама идет к машине «скорой помощи». А из воротника плаща выглядывает собака.

А вот и сама Старлинг, ее засняли сбоку, когда она быстро шла к машине. Голова опущена, руки засунуты в карманы.

Репортаж как следует подредактировали, наиболее жуткие подробности на экран не пустили. Показали только двери в дальнем конце подвала ведущие в помещения, где Гам держал свои самые ценные шедевры, способные вызвать только тошнотворный ужас. Пока что в подвале обнаружили останки от шести трупов.

Два раза Крофорд явственно слышал, как Старлинг глубоко вздохнула, выпустив воздух сквозь сжатые зубы. Потом на экране появилась реклама.

— Доброе утро, Старлинг!

— Здравствуйте, — ответила она, как будто была не согласна с тем, что сейчас утро.

— Генеральный прокурор прислал факсом из Колумбуса ваши показания. Вам надо подписать несколько экземпляров и вернуть. Стало быть, из дома Фредрики Биммель вы отправились к Стейси Хубке, а потом к этой Бердин, в магазин, где Биммель получала заказы на шитье, магазин Ричардса, и миссис Бердин дала вам старый адрес миссис Липман, направив прямо в тот дом. Старлинг кивнула:

— Стейси Хубка пару раз заезжала туда за Фредрикой. Но за рулем был ее дружок, так что она толком не помнила адреса. Зато миссис Бердин дала мне точный адрес.

— А миссис Бердин ничего не говорила о том, кто теперь живет в этом доме?

— Ничего.

На экране появился репортаж из военно-морского госпиталя в Бетесде. Сенатор Рут Мартин в рамке окна своего лимузина.

— С Кэтрин, я надеюсь, все будет в порядке. Она вполне владеет собой. Да-да. Сейчас она спит, ей ввели успокоительное. Да-да, мы ужасно рады, ужасно счастливы. Нет, я уже говорила, у нее только сильный шок, а так все в порядке. Несколько царапин и палец сломан. И организм сильно обезвожен. Да, спасибо. — Толкнула шофера в спину. — Спасибо. Нет, она мне вчера сказала про собаку. Не знаю еще, что мы предпримем… У нас уже есть в доме две собаки…

Репортаж завершило совершенно бессмысленное заявление некоего специалиста по выводу из стресса, который еще не беседовал с Кэтрин, но намеревался осмотреть ее сегодня вечером, чтобы оценить глубину ее эмоциональной травмы.

Крофорд выключил телевизор.

— Ну как вы, Старлинг? Как чувствуете себя?

— Ничего. Только внутри вроде все застыло. А вы? У вас тоже?

Крофорд кивнул и поспешно переменил тему:

— Сенатор Мартин звонила. Она желает приехать и лично выразить вам свою признательность. Кэтрин тоже, как только поправится.