Молчание ягнят (др. перевод) - Харрис Томас - Страница 63

Но хуже всего то, что ее представлениям о Крофорде был нанесен удар. Безусловно, он сейчас испытывает такое напряжение, которое вряд ли кому еще по силам. Непонятно, как он все это выдерживает. Послал ее обследовать автомобиль Распая, не обеспечив поддержкой или видимыми знаками власти. Хотя, конечно, она сама напросилась на эти условия, и кто же знал, что она найдет то, что нашла. Но Крофорд обязан был предусмотреть, что может произойти, когда сенатор Мартин увидит ее в Мемфисе. Неприятности были неизбежны. Даже если бы она не нашла эти пакостные фотографии.

Кэтрин Бейкер Мартин лежит сейчас во тьме так же, как и ты. Старлинг на некоторое время забыла о ней, занятая своими собственными проблемами.

И тут же, как в наказание за то, что она посмела подумать о себе, перед ее глазами предстали видения последних дней. Яркие, отчетливые, они вдруг всплывали в памяти — слишком яркие, пугающе яркие, такие яркие, какими выглядят предметы, внезапно выхваченные из мрака вспышкой молнии.

Теперь ее преследовало лицо Кимберли Эмберг. Толстая мертвая Кимберли, она проколола себе уши, надеясь выглядеть посимпатичнее, всячески экономила, чтобы иметь средства удалять волосы на ногах воском, а в итоге оказалась в похоронном бюро. Да еще со снятым скальпом. Кимберли, сестра. Кэтрин Бейкер Мартин, наверное, и не посмотрела бы на Кимберли. А теперь они как сестры, сестры по коже. Кимберли. Вот она лежит в похоронном бюро, а вокруг толпятся эти жеребцы из дорожной полиции…

Старлинг больше не могла этого «видеть». Она пыталась оторваться от этих мыслей, повернуть голову, как поворачивает ее пловец, вдыхая глоток воздуха. Жертвами Буффало Билла были только женщины, он явно зациклился на женщинах, это стало целью его жизни — охотиться за женщинами. Но за ним самим по-настоящему не охотилась ни одна женщина. И ни одна женщина-следователь не видела еще всех его преступлений.

Старлинг подумала, хватит ли у Крофорда пороху взять ее с собой хотя бы в качестве технического специалиста, когда настанет время осматривать тело Кэтрин Мартин. Он ведь сам предрек, что Билл «разделается с ней завтра». Разделается. Разделается. Разделается.

— Забодай меня комар, — произнесла она вслух и спустила ноги на пол.

— Ты что там, соблазняешь какого-нибудь слабоумного, Старлинг? — раздался голос Арделии Мэпп. — Протащила его сюда, пока я спала, а теперь учишь, что делать? Я ведь все слышу, ты не думай…

— Извини, Арделия, я просто…

— С ними надо выражаться более аккуратно, а не так, как ты. Соблазнять слабоумных — это все равно что писать статью для газеты. Им надо все объяснить: что, когда, где и как. Что же касается «почему», то это становится ясно по ходу дела.

— Тебе что-нибудь нужно постирать?

— Мне показалось, что ты спрашиваешь, не нужно ли мне что-нибудь постирать.

— Да. Я хочу заняться стиркой. Так что, нужно или нет?

— Только спортивный костюм, вон там, за дверью.

— Хорошо. Закрой глаза я включу на минутку свет.

Она собрала в корзину грязное белье и отправилась вниз, в прачечную. А сверху в ту же корзину положила вовсе не конспект с материалами к зачету по Четвертой поправке, а папку с делом Буффало Билла сантиметров десять толщиной — сплошная кровь, боль и ужас под картонной обложкой желтоватого цвета с надписью кроваво-красными чернилами. Там же лежала и компьютерная распечатка рапорта Старлинг с отчетом об исследовании бабочки Мертвая голова, уже распространенного по экспресс-связи ФБР.

Завтра придется сдать дело, так что, если она хочет, чтобы в папке были собраны абсолютно все документы, ей придется подшить в нее и свой рапорт. В теплой прачечной под успокаивающий шум стиральной машины она раскрыла папку, выложила часть ее содержимого на полку для чистого белья и стала вставлять в зажим распечатку, стараясь не смотреть на фотографии жертв, не думать о том, что скоро к ним прибавится еще один набор снимков. Сверху оказалась карта, на которой были отмечены места, где были найдены тела жертв Буффало Билла. Это было кстати. И тут она заметила, что на карте имеется какая-то надпись от руки.

Изящный почерк доктора Лектера. Надпись, сделанная поперек Великих Озер, гласила:

Она потратила двадцать минут, чтобы убедиться, что это правда.

Старлинг пошла в холл, где стоял телефон-автомат, и позвонила Барроузу по экспресс-связи. Прочла ему послание Лектера, раздумывая при этом, спит ли Барроуз хоть когда-нибудь.

— Должен сказать вам, Старлинг, что спрос на информацию Лектера резко упал, — сообщил ей Барроуз. — Джек уже рассказал вам о билирубине?

— Нет.

Она прислонилась к стене и закрыла глаза, пока Барроуз разъяснял ей смысл шуточки доктора Лектера.

— Не знаю, — сказал он в заключение. — Джек говорит, что они продолжают изучать архивы клиник, где занимаются проблемами изменения пола. Вопрос только, будут ли они заниматься этим всерьез? Если проверить все документы по делу Лектера, заложенные в память компьютера в том порядке, в каком они в него вводились, то сразу бросается в глаза что вся информация, связанная с Лектером, та, что собрали вы или поступившая из Мемфиса, помещена в отдельные файлы и каждый файл имеет свое название. И все материалы из Балтимора или все данные из Мемфиса или даже и то и другое можно в случае необходимости убрать в долгий ящик, нажав всего одну кнопку на клавиатуре. Мне кажется, что министерство юстиции сейчас как раз хочет нажать эту кнопку. У меня тут есть одна их бумага, в которой куколка, найденная во рту у Клауса, названа… сейчас, сейчас… а, вот: «плавучий мусор»!

— Вы все-таки сообщите Крофорду мою информацию, — сказала Старлинг.

— Да конечно, я передам это на его компьютер. Но его самого мы пока решили не беспокоить. И вы тоже не звоните: Белла только что умерла.

— А, — сказала Старлинг.

— Послушайте, у меня есть для вас и приятные новости. Наши ребята в Балтиморе осмотрели камеру Лектера в психиатричке. Барни очень помог, помните, тот надзиратель. Они нашли медные опилки на головке болта на кровати Лектера. Там он и делал свой ключ для наручников. Держись, девочка! Ваше будущее пахнет розами!

— Спасибо, мистер Барроуз. Спокойной ночи.

Пахнет розами. Как та растирка, которой она мазала ноздри в морге.

Занимался рассвет, рассвет последнего дня в жизни Кэтрин Мартин.

Интересно, что имел в виду доктор Лектер?

Теперь это уже невозможно узнать. Когда она передала ему папку с делом, то думала, что он повеселится, разглядывая эти фотографии, а само дело будет рассматривать как шпаргалку, чтобы поэффектнее рассказать о Буффало Билле то, что и так о нем знал.

Может, он все время лгал ей? Так же как лгал сенатору Мартин? Может, он вообще ничего не знал о Буффало Билле?

Он отлично все видит, меня — так вообще насквозь.

Неприятно сознавать, что какой-то недоброжелатель тебя слишком хорошо понимает. Такое случалось со Старлинг нечасто.

Отчаянно беспорядочно, писал Лектер.

И Старлинг, и Крофорд, да и все остальные не раз тщательно изучали карту, где были помечены все места похищения женщин и обнаружения их трупов. Старлинг эти пометки казались неким мрачным созвездием, причем возле каждой звезды стояла дата. Она знала также, что в Отделе криминальной психологии однажды даже пытались наложить на эту карту знаки зодиака, но безрезультатно.

Если доктор Лектер изучал документы дела только ради собственного развлечения, для чего ему тогда эти шуточки с картой? Она представляла себе, как он листает папку и потешается над литературным стилем писавших дело.