Молчание ягнят (др. перевод) - Харрис Томас - Страница 18

И еще: в этом расследовании — всякой твари по паре. Оно подлежит юрисдикции различных ведомств, во главе некоторых из них стоят люди, порой не очень-то везучие. Но и с ними нужно установить добрые отношения, чтобы от нас ничего не утаивали. Мы летим в Поттер, в Западную Вирджинию. Я ничего не знаю о людях, которых мы там встретим. Может, они просто замечательные. Но может случиться, что они примут нас как гастролеров-пенкоснимателей.

Пилот сдвинул с уха один наушник и проговорил через плечо:

— Последний заход, Джек. Ты остаешься в салоне?

— Ага, — ответил Крофорд. — Лекция окончена, Старлинг.

12

Ну вот и Поттер. Здание городского похоронного бюро — самый большой дом на Поттер-стрит, белый, каркасный, и полицейские власти округа Рэнкин, штат Западная Вирджиния, используют его специальные помещения как морг. В качестве коронера выступает частнопрактикующий семейный врач, доктор Эйкин. Если он вынесет заключение, что причина смерти неясна, тело переправят в соседний округ, в Клакстонский региональный медцентр, где есть штатный патологоанатом.

Все это объяснил Крофорду помощник шерифа еще в полицейском фургоне, по дороге с аэродрома. Помощник шерифа вел машину, а Клэрис Старлинг сидела сзади. Чтобы расслышать его слова, ей пришлось прижаться к решетке, отделявшей от кабины отсек для арестованных.

В ритуальном зале начиналась служба. Пришедшие на похороны, в своих лучших, давно вышедших из моды костюмах, выстроились в ряд на тротуаре между голенастыми самшитовыми кустами-переростками и группками стояли на ступенях, ожидая, когда можно будет войти. Свежеокрашенный дом, крыльцо и ступени несколько покосились, каждый из них — в свою сторону.

На стоянке позади дома под облетевшим вязом, рядом с катафалком, стояли два молоденьких помощника шерифа и один пожилой; с ними — двое из дорожной полиции. Было не очень холодно, даже парок изо рта не шел.

Старлинг вглядывалась в этих людей, пока фургон въезжал на стоянку. Достаточно было взглянуть — и она все о них знала. Она знала — в их домах нет встроенных шкафов, там стоят комоды, и она знала, какая одежда в этих комодах хранится. Она знала — у этих людей есть родственники, чья одежда висит в пластиковых мешках на стенах жилых автоприцепов. Знала, что старший из них вырос в доме с водопроводной колонкой у крыльца и выбегал за калитку к школьному автобусу, шлепая по весенней грязи босиком, с ботинками на связанных шнурках через плечо, точно так, как когда-то ее отец. Она знала, они носили завтраки в школу в насквозь промасленных бумажных пакетах, потому что пакеты эти использовались не один раз, и, съев свой завтрак, они аккуратно складывали пакет и засовывали его в задний карман джинсов.

Интересно, что знает о них Крофорд.

На задних дверях полицейского фургона не было ручек изнутри; Старлинг обнаружила это, когда Крофорд вместе с водителем вышел из машины и направился к заднему крыльцу похоронного бюро. Пришлось барабанить по стеклу, пока один из помощников шерифа не обратил на нее внимания. Покрасневший водитель вернулся и выпустил ее.

Полицейские поглядывали искоса, пока она шла к крыльцу, где стоял Крофорд. Один из них сказал: «Здрасьте, мэм». Она кивнула всем и улыбнулась несколько тускловато, не на полную мощность, надеясь, что правильно рассчитала количество ватт.

Она почти уже дошла до крыльца когда один из молодых помощников шерифа, с новеньким обручальным кольцом на пальце, почесал подбородок и произнес:

— Она вовсе не такая уж красотка, а задается на всю катушку.

— Ну, знаешь, если она думает, что выглядит на все сто, я, черт возьми, готов с ней согласиться, — ответил ему второй. — Глазки, носик — все на месте, ну прям противогаз «Марк-5».

— Да нет, мне больше по вкусу хороший арбуз, если из холодильничка, — высказался пожилой, обращаясь в основном к самому себе.

Крофорд уже разговаривал с заместителем шерифа, подтянутым, небольшого роста человеком; он носил очки в стальной оправе и башмаки без шнуровки с резинками по бокам — такие в каталогах зовутся «Ромео».

Они прошли в тускло освещенный коридор похоронного бюро, где тихонько жужжал автомат с кока-колой и вдоль стен стояли случайные и абсолютно неуместные предметы: ножная швейная машина, трехколесный велосипед, рулон искусственной травы и полосатый парусиновый тент, навернутый на шесты. На стене висел не менее абсурдный рисунок сепией: святая Цецилия, опустившая руки на клавиши.[31] Ее волосы, заплетенные в косу, венком обвивали голову, а на клавиши — неизвестно откуда, просто из воздуха — сыпались розы.

— Спасибо, шериф, что так оперативно поставили нас в известность, — сказал Крофорд.

Заместитель шерифа на эту удочку не попался.

— Это не мы. Вам звонил кто-то из районной прокуратуры, — сказал он. — Я знаю, что шериф не звонил вам: шериф Перкинс сейчас находится в туристической поездке на Гавайях, вместе с их супругой. Я сегодня беседовал с ним по телефону, в восемь часов утра — это три часа ночи по гавайскому времени. Он обещал связаться со мной позже, но успел сказать, что задача номер один — выяснить, из наших ли мест эта девушка. Бывает, знаете ли, что чужаки подкидывают нам своих. Мы этим займемся прежде всего остального. У нас уже было так — таскали труп за трупом, а они все аж из Феникс-сити, из Алабамы.

— Тут мы вполне способны вам помочь, шериф. Если…

— Я связался по телефону с начальником оперативной службы Управления дорожной полиции штата в Чарльстоне. Он обещал прислать несколько человек из Отдела расследования преступлений — сокращенно ОРП. Больше никакой поддержки нам не надо.

Коридор постепенно заполнялся полицейскими, аудитория у заместителя шерифа оказалась весьма обширной. Он продолжал:

— А вами мы займемся, как только сможем, и окажем всёвозможное содействие, всёнепременно поработаем вместе, но в данный момент…

— Шериф, это преступление на сексуальной почве имеет ряд аспектов, о которых мне хотелось бы поговорить с вами наедине, как мужчина с мужчиной, вы меня понимаете? — сказал Крофорд, легким кивком головы указав на Старлинг.

Он потеснил малорослого коллегу, буквально втолкнув его в захламленный кабинет на противоположной стороне небольшого холла. Старлинг осталась одна перед гогочущими полицейскими, изо всех сил стараясь скрыть обиду. Сжав зубы, она рассматривала святую Цецилию и, пытаясь улыбаться в ответ на ее неземную улыбку, подслушивала происходящий за дверью разговор. Он шел на повышенных тонах, затем она уловила обрывки телефонного разговора. В коридор они вышли очень скоро, и пяти минут не прошло. Выражение лица у заместителя шерифа было довольно кислое.

— Оскар, — сказал он, — пойди в зал, вызови доктора Эйкина оттуда. Он вроде должен присутствовать на таких церемониях, но они вроде еще не начали. Скажи ему, Клакстон на линии.

Доктор Эйкин, коронер, явился в крохотный кабинет и взял трубку. Он разговаривал с патологоанатомом из Клакстона, поставив ногу на стул и постукивая по передним зубам ручкой бумажного веера. В результате этой весьма краткой беседы он был полностью готов к сотрудничеству.

Вот так, в бальзамировочной, с обоями в розах, огромных, словно кочаны капусты, и лепным потолком, в белом каркасном доме — а такие дома она помнила с детства и понимала — Клэрис Старлинг воочию увидела первое прямое свидетельство того, что делал Буффало Билл.

Единственным современным предметом в этой комнате был ярко-зеленый пластиковый мешок с плотно задернутой молнией, в котором доставили труп. Он лежал на старомодном бальзамировочном столе с фаянсовым верхом; стеклянные дверцы шкафов, хранящих троакары и бесчисленные упаковки с составом для промывания брюшной полости, многократно отражали белый фаянс стола.

Крофорд принес из машины аппарат для передачи отпечатков, пока Старлинг раскладывала свое оборудование на сушилке у огромной двойной раковины в углу.