Все продается - Ридпат Майкл - Страница 63

– Ваше здоровье.

– Ваше здоровье.

Мы сделали по глотку. Пузырьки шампанского танцевали у меня на языке и щекотали в носу. На высоте шампанское всегда действует сильнее.

Я бросил взгляд в иллюминатор. Под нами расстилалась Аризонская пустыня. В этот момент мы пролетали над невысоким горным хребтом, где она собралась в коричневые, желто-оранжевые и черные складки. Скалы, песок и тени от слепящего солнечного света. Зелени нигде не было ни пятнышка. Насколько я мог видеть, единственным признаком присутствия человека в этом безжизненном краю была прямая автомагистраль, впрочем, тоже пустая. С высоты тридцати тысяч футов из салона с кондиционированным воздухом казалось, что пустыня скована холодом. Трудно было себе представить невыносимую жару, царившую на уровне песков.

Мадлен обернулась и бросила взгляд туда, где сидела Кэти.

– Кажется, в Финиксе вы были очень заняты, – сказала она.

Я залился краской.

– Да, прошу прощения. Похоже, я был не слишком вежлив, да? Надеюсь, вы простите меня?

– Да, конечно, – засмеялась Мадлен.

Я смутился. Оказывается, моя увлеченность Кэти ни для кого не осталась секретом. Но Мадлен, очевидно, лишь незло посмеивалась.

– Вы уже бывали в Лас-Вегасе? – спросила она.

– Нет, это будет мой первый визит. Мне очень интересно своими глазами взглянуть, что это такое. А вы?

– Раза два-три.

– На отдыхе или как инвестор?

– Нет, я здесь не отдыхала, – объяснила Мадлен. – Мне пришлось несколько раз инспектировать объекты наших инвестиций в городе.

– Эти инвестиции были связаны с бросовыми облигациями? – поинтересовался я.

– Да, большей частью, – ответила Мадлен, – хотя раза два мы участвовали и в обычных инвестициях в казино.

– В самом деле? – удивился я.

– Да. В сущности, «Таити» частично принадлежит и нам.

Наконец-то! Нашелся хоть один человек, который не собирался скрывать, что ему принадлежит.

– Это интересно. И какого вы мнения об этой операции? – спросил я.

Мадлен бросила на меня насмешливый взгляд.

– А какого мнения вы?

Я неловко поежился. Очевидно, эта женщина знала свое дело, и мне вовсе не хотелось прикидываться дурачком. С другой стороны, затея с казино никогда не вызывала у меня энтузиазма, даже задолго до того, как я узнал о темном прошлом Пайпера.

– Я плохо разбираюсь в игорном бизнесе, поэтому могу ошибаться, но, должен признаться, мне эта операция совсем не нравится.

– И почему же? – спросила Мадлен. На ее губах играла легкая улыбка.

– Я не убежден, что игорный бизнес надежно защищен от последствий экономического спада, особенно та его часть, которая связана с семейным отдыхом. Все очень просто – в период депрессии меньше отдыхающих уезжают далеко от дома. А в экономических прогнозах вообще не учтена такая ситуация, когда значительная часть номеров и столиков будет пустовать.

Мадлен с интересом посмотрела на меня.

– Продолжайте, – сказала она.

– И еще сам Ирвин Пайпер. Нет сомнения, он – очень опытный инвестор. Но у меня такое ощущение, что для него «Таити» – это в первую очередь возможность самовозвеличения. Он намерен построить самый эффектный отель в мире и ради достижения этой цели, кажется, способен на финансовые нарушения. – Я вздохнул. – Честно говоря, я просто не доверяю ему.

Мадлен долго сверлила меня серьезным взглядом.

– Думаю, вы правы, – сказала она наконец.

– Тогда почему вы согласились инвестировать проект? – спросил я.

– Согласилась не я, а «Амалгамейтед ветеранс», – ответила она. – Идея принадлежала одному из моих сотрудников, и он отстаивал ее с исключительной настойчивостью. У него было много разумных доводов. «Таити» станет одним из популярнейших казино в мире, а Арт Бакси давно завоевал репутацию доки по привлечению посетителей. Но мне казалось, что вся эта затея дурно пахнет. Я ничего не могла поделать. В результате мой сотрудник настоял на своем, и мы включились в финансирование проекта. В конце концов речь шла всего лишь о тридцати пяти миллионах долларов.

– Как это «всего лишь о тридцати пяти миллионах»? – не понял я. – Это же колоссальные деньги.

Мадлен улыбнулась.

– Я контролирую более пятидесяти миллиардов. Инвестировать такие суммы очень трудно. Мы вкладываем по пятьдесят миллионов или меньше в сотни крохотных объектов, вроде «Таити».

Я уже привык иметь дело с миллионами долларов, но мне было трудно даже представить себе гигантский размах американского бизнеса страхования. Компании вроде «Амалгамейтед ветеранс лайф», «Пруденшл» или «Этна» распоряжались суммами, превосходящими стоимость валового национального продукта большинства стран.

– Как бы то ни было, похоже, у нас все будет в порядке. Мы финансировали завершение строительства отеля. Если бросовые облигации будут удачно размещены, то мы вернем вложенные деньги, а в лучшем случае получим неплохую прибыль.

– Какую прибыль? – поинтересовался я.

– Около восьмидесяти процентов, – ответила Мадлен. – Совсем неплохо для инвестиции сроком на полтора года.

Если сделать скидку на хвастовство Джека Салмона. то восемьдесят процентов точно соответствовали его прогнозам о стопроцентной прибыли «Финикс просперити».

– Но если вы уверены в том, что скоро вернете вложенные деньги, то зачем вам смотреть «Таити»? – спросил я.

Мадлен на минуту задумалась.

– Я не хотела вас отпугивать, но поскольку у вас уже сложилось собственное мнение, то теперь это не имеет значения. Я не уверена, что новые бросовые облигации будут выпущены. Кажется, у кого-то возникли серьезные вопросы относительно личности Пайпера. Посмотрим.

Если бы инвесторы знали о Пайпере то, что стало известно мне, подумал я, то у них действительно возникли бы серьезные вопросы. А владельцы акций «Таити», подобные «Амалгамейтед ветеранс», не удвоили бы вложенные деньги, а скорее всего большую часть их потеряли.

– Кто еще вкладывал деньги в «Таити»?

– Кроме самого Ирвина Пайпера, есть еще один крупный инвестор, – сказала Мадлен. – К сожалению, я не могу назвать вам его имя.

– Это случайно не тот сумасшедший ссудо-сберегательный банк из Аризоны?

– К сожалению, я не могу сказать ни да, ни нет. Впрочем, признаюсь, что имя второго инвестора не убеждает меня в надежности нашего вложения.

Как раз в этот момент из хвостовой части салона до нас донесся взрыв хохота. Джек Салмон смеялся над очередным рассказом Кэша. Мы с Мадлен улыбнулись и обменялись понимающими взглядами.

«Таити» располагался на Стрипе – улице длиной мили три, которая вела из центра города и приютила все самые роскошные казино. Я сразу узнал «Таити». Большинство номеров отеля размещалось в высокой белой башне, имеющей форму восьмигранной призмы. К входу вела короткая пальмовая аллея. Огромные флаги над входом оповещали о предстоящем торжественном открытии.

«Таити» ошеломлял посетителя с первого взгляда. Фойе представляло собой огромный атриум, крыша которого на сто футов возносилась в небо. Пол образовывали острова, соединенные широкими переходами над настоящей морской водой. На островах располагались рестораны, бары, прилавки для тех, кому нужно было лишь быстро перекусить, и, конечно, непременные игральные автоматы. Прогуливаясь по этому рукотворному архипелагу, я поражался особой атмосфере, где аромат тропических цветов мешался с солоноватым привкусом морской воды, что вполне соответствовало моему представлению о южных морях. В воде плавали яркие многоцветные рыбы и черепахи, под ее поверхностью угадывались очертания коралловых рифов. Водный бассейн в одном из углов атриума был отделен решеткой. Там воду бороздили треугольные спинные плавники акул. Среди деревьев изящно скользили красивые женщины, их юбки из пальмовых листьев и трав дополняли цветочные гирлянды; они разносили напитки и меняли деньги для автоматов.

Я поднялся в свой номер, чтобы принять душ и побриться. Мне предоставили апартаменты, предназначенные для богатых любителей азартных игр, хотя, возможно, не самые лучшие. От показной роскоши меня затошнило. Повсюду пурпурный бархат и золото, ковры, в которых мои ноги утопали по щиколотку, огромная ванна в форме сердца, кровать размером с небольшую комнату. Над кроватью располагалась сложная панель управления. Я осторожно нажал пару кнопок. Кровать начала колебаться самым необычным образом. Я еще раз нажал на те же кнопки, и кровать успокоилась. Я решил больше не испытывать судьбу; мне оставалось только надеяться, что кровать управляется не таймером.