Риск - мое призвание (сборник) - Фиш Роберт - Страница 8

— Я уже выяснил это, — ответил Уилсон беззаботно.

— Выяснил?

— Ну конечно! — Уилсон склонил голову к да Силве и доверительно продолжал. — Пока ты наливал себе брэнди. На самом деле, этот человек вовсе не выпрыгнул из фурона, во всяком случае он не исчез оттуда по собственной воле.

— Ага. Ты хочешь сказать, что его похитили.

— Нет. Насколько я понимаю, наш водитель боится признаться, что ехал с недопустимой скоростью, а произошло вот что: на крутом повороте больной вместе с носилками просто вылетел из фургона.

— Это невероятно, — покачал головой да Силва.

— Очень даже вероятно. — Уилсон бросил на да Силву взгляд, исполненный чувства собственного превосходства. — Если ты исключил невозможное, то остается, каким бы невероятным это ни казалось, истина. — Он пожал плечами. — К этой мысли я пришел совместно со своим старинным другом по фамилии Конан Дойль.

Он замолчал, ожидая увидеть улыбку на губах да Силвы, но тот смотрел на американца вполне серьезно.

— Единственный вопрос в данном случае, — сказал капитан, — это что представляет собой невероятное.

— Ну, с этим просто. Твои подозрения насчет ЦРУ. Или твой кумир Доркас, например. Вот это невероятно.

Да Силва ничего не сказал, но лишь плотнее сжал зубы. Его рука полезла во внутренний карман пиджака и нащупала там конверт. Уилсон внимательно посмотрел на серьезное лицо приятеля и сам вдруг посерьезнел.

— У меня такое чувство, Зе, что ты мне что-то не договариваешь.

Пальцы капитана полиции сжали тонкий конверт. Письмо пришло сегодня утром из Салвадора-де-Баия и было адресовано в отдел управление безопасности министерства иностранных дел, и пройдя по всем инстанциям бюрократической машины, легло к нему на рабочий стол за несколько минут до его ухода на обед. Письмо было написано торопливой рукой мелким почерком. Ни даты, ни подписи. Текст был в высшей степени понятным:

Хуан Доркас будет убит на предстоящей конференции ОАГ. Решайте сами, какая страна получит наибольшую выгоду от этого убийства.

Да Силва внимательно смотрел приятелю в лицо.

— Мне кажется, у многих из нас есть что скрывать друг от друга — и он резко повернулся к стоящему рядом официанту, который терпеливо ожидал заказа.

Глава 3

В последние годы ХIХ века центр общественно-политической активности тогда небольшого ещё городка Рио-де-Жанейро располагался близ живописных арок в кварталах Лапы, на пересечении Риашуэло, Мем де Са и множества маленьких улочек, что подобно паутине исчертили Лапу в поисках убежища в дружелюбной атмосфере веселой площади. В те дни многих обитателей этого района, кто не хотел покидать обжитые места, природный рельеф местности вынуждал строить свои двухэтажные дома на скалистых террасах, уступами ползущих вверх по горному склону, причем зачастую им приходилось связывать свои жилища со змеящейся внизу руа Риачуэло переулочками-лестницами, по чьим гранитным ступеням не могли вскарабкаться ни фиакры и двуколки того времени, ни даже велосипеды с огромными колесами, которые постепенно начали завоевывать популярность среди богатых горожан.

В наши же дни уроженец Рио, побуждаемый стремлением жить только там, куда можно доехать на автомобиле или на омнибусе, оставил эти узенькие крутые ущелья тем бедолагам, которые не могут позволить себе иметь механические средства передвижения, либо же тем эстетам, которые убеждены, будто низкая квартплата и прекрасный ландшафт с лихвой компенсирует труднодоступность их обиталища. Ну и, разумеется, есть и не попадающие ни в одну из этих категорий жители этого района, ибо не прошенные гости — ну, скажем, полиция — очень редко решатся полезть на такую верхотуру, задыхаясь и сбивая себе ноги.

Насио Мадейра Мендес, с трудом преодолевая скользкие ступеньки крутой ладейры Портофино, уже давно махнул рукой на дождь, из-за которого он вымок до костей в ту самую минуту, как выпрыгнул из санитарного фургона. Он надеялся лишь на то, что Сабастьян окажется дома и у него найдется сухая смена одежды, как и бутылочка чего-нибудь горячительного — коньяка или даже пинги. Потоки воды бешено низвергались по гранитным ступенькам, ударялись о его стоптанные башмаки, грозя сбить с ног. Он остановился перевести дыхание и собраться с силами для борьбы с водяным потоком. Оглядевшись, он обтер лицо ладонью скорее по привычке, чем из желания смахнуть воду. Внизу под ним весело поблескивали мокрые черепичные крыши домиков, а ещё дальше в сером тумане и пелене дождя терялись небоскребы центра Рио.

Насио покачал головой. Вопреки надеждам он почему-то не испытывал радости от возвращения в родной Рио после трехлетнего отсутствия. В его мечтах возвращение рисовалось ему в ясный жаркий день, когда яркое солнце будет отсвечивать от голубой поверхности океана, а теплый бриз трепать большие листья пальм, которые гостеприимно помашут ему в знак приветствия. Не то что бы он забыл, какие дожди могут идут в Рио — Боже ты мой, какие же тут бывают ливни! — но просто он был уверен, что в день его возвращения погода будет отменная, так что теперь он чувствовал себя обманутым. И даже слабая радость оттого, что ему удалось перехитрить всех, найти выход из почти безнадежной ситуации и сбежать с "Санта Эужении" уже не вызывало удовлетворения, теплившегося в его сердце с тех пор, как вертолет стал снижаться на летное поле аэропорта Галеао и он наконец-то уверился, что эта дребезжащая механическая птица не рухнет в океан. И уж если можно было испытывать радость по поводу удачного исхода всех происшествий этого тревожного утра, так от того, что ему удалось покинуть фургон — и то он это сделал от страха, что они вот-вот врежутся в фонарный столб и разобьются в лепешку.

Побег из фургона "скорой помощи" оказалось осуществить куда легче, чем он мог предположить. Он сидел в заднем отсеке — ибо когда с него сняли ремни, он уже просто не мог оставаться в лежачем положении, — с трудом сдерживая искушение постучать в перегородку и попросить этих двух маньяков остановиться, как вдруг фургон пристроился в конец длинной вереницы автомобилей на Фрей Канека, попавших в пробку из-за аварии омнибуса где-то впереди. К счастью водитель фургона вовремя дал по тормозам и предотвратил столкновение фургона с хвостовым грузовиком. Еще более резво водитель выпрыгнул из кабины, чтобы ответить шоферу грузовика на его комментарий по адресу своих родственников по материнской линии. К водителю "скорой" тут же присоединился его напарник-санитар, который терпеть не мог грузовики и их шоферов, поскольку считал, что из-за них фургон не может набрать необходимую скорость на улицах города. Во время их спора Насио просто открыл заднюю дверцу и улизнул, забежав за угол ближайшего дома. Никто не заметил его бегства. Немногие прохожие бежали мимо с низко опущенными головами, укрывая лица от дождя, и не замечали вокруг себя ничего кроме собственных башмаков да выбоин в тротуаре.

Насио вздохнул, и его взгляд скользнул вверх по бесконечным каменным ступенькам, которые ему ещё предстояло преодолеть, и продолжи свое скорбное восхождение. Одно было несомненно: работа, которую должен ему предложить Себастьян, компенсирует все пережитые им неудобства и тревоги. Он думал, само собой разумеется, о вознаграждении, а вовсе не о самом задании, которое было достаточно подробно обговорено ещё в Лиссабоне, В любом случае, кто бы ни прибегал к услугам Насио Мадейры Мендеса, делал это исключительно с единственной целью воспользоваться его уникальным талантом. В Бразилии, ни среди горожан, ни среди сельского населения, не было человека, лучше него управлявшегося с крупнокалиберной винтовкой, и меньше него равнодушного к тому, на какую мишень нацелен его ствол.

По мере приближения конца пути каменные ступеньки сужались, точно строители устали отволакивать гигантские глыбы вверх по склону горы, решив, что на такой высоте им уже не было необходимости проявлять излишне усердие. Насио одолел последние ступеньки и устало повернул под козырек входной двери последнего дома по левой стороне. За его спиной высокая горная гряда, поросшая лесом, заканчивалась острым отрогом и растворялась в клубящемся тумане ливня.