Хищник - Ридпат Майкл - Страница 70

— А вы не боялись подмочить репутацию «Блумфилд Вайса»?

— Нет — и в этом всё дело. Банк и так был замазан: пресса считала, что кое-какие наши агенты распространяют не только ценные бумаги, но и наркотики. Другими словами, «Блумфилд Вайс» должен был как-то реабилитироваться.

— И кто же снабжал наркотиками Алекса?

Калхаун вздохнул:

— Мы так об этом и не узнали. Алекс утонул. Это было в тот самый уик-энд, который я дал ему на размышление.

— Но вы хотя бы приблизительно знаете, кто это мог быть? Быть может, кто-нибудь из «Блумфилд Вайса»?

— Это мог быть кто угодно. От привратника из дома, где он жил, до любого из его приятелей, включая ведущего менеджера Тома Рисмана. Но мне почему-то кажется, что привратник сразу бы раскололся, узнай он про такое дело.

Крис кивнул и спросил:

— Вы проводили собственное расследование?

— Нет, конечно, — сказал Калхаун. — Как только мы узнали о том, что Алекс утонул, мы сразу же постарались замять дело. Тем более к расследованию сразу же подключилась полиция.

— Да, помнится, полицейские задавали нам множество вопросов.

Калхаун хмыкнул:

— А знаете почему? Они вам не верили. Нам пришлось как следует на них надавить, чтобы замять дело.

— И как же вам это удалось?

— Это было не в моей компетенции, — сказал Калхаун, — и происходило на очень высоком уровне. Но так уж вышло, что полицейские сначала задавали всем вопросы, а потом вдруг перестали их задавать.

«И слава Создателю», — подумал Крис.

— Ещё мне хотелось бы узнать результаты психологического тестирования, которое вы устраивали.

— Психологическое тестирование — штука полезная. Помогает раскрыть личность студента. Выяснить прежде всего, кто они такие — как говорится, рядовые игроки команды или, к примеру, неформальные лидеры группы, — ну и так далее… К чему скрывать, нам в «Блумфилд Вайсе» нужны были сильные личности, победители, которые со временем пришли бы к руководству банка и обеспечили его процветание.

— Скажите, эти тесты позволяли отличить тех, кого вы называете сильными личностями, от просто психически неполноценных людей — психопатов или маньяков?

— Это сложный вопрос. Как известно, психические отклонения есть у всех. Надеюсь, вы не станете отрицать, что чем талантливее человек, тем больше у него отклонений от так называемой общепринятой нормы? Иногда такие отклонения выглядят весьма подозрительно. Но нас личные проблемы слушателей не интересовали. Нас волновал только один вопрос: как слушатели проявят себя в работе?

— А как насчёт Стиви Матцли?

— Обыкновенное исключение из правила. Как работник, он проявил себя великолепно. Пока его не уволили.

— Но потом, если мне не изменяет память, он кого-то изнасиловал?

Калхаун недоуменно посмотрел на Криса.

— Неужели я виноват ещё и в этом?

— Разве тесты не давали прямое указание на степень агрессивности того или иного слушателя?

— Кто вам об этом сказал? — бросил Калхаун.

Крис пожал плечами:

— Слухами земля полнится.

Калхаун вздохнул:

— Если рассматривать дело предвзято, можно, пожалуй, прийти и к такому выводу. Но в психиатрии почти не бывает однозначных оценок.

— Наверное, так оно и есть, — поспешил согласиться Крис, опасаясь вызвать неудовольствие Калхауна. Ему предстояло узнать у него ещё одну важную вещь. — Тест выявил ещё кого-нибудь с отклонениями, аналогичными Матцли?

— Я этого не помню, — сказал Калхаун.

— Быть может, кто-то из тех, кто находился на яхте в ту роковую ночь? — спросил Крис. — Алекс, например?

— Говорю же вам, я не помню, — сказал Калхаун, глядя в упор на Криса.

— Вы просматривали личные дела после того, как погиб Алекс?

— Не помню, — заявил Калхаун.

— Что значит «не помню»? Вы, как директор курсов, после такого чрезвычайного происшествия должны были сделать это первым делом.

— А вот я утверждаю, что этого не помню, — сквозь стиснутые зубы произнёс Калхаун. — Но даже если бы я и просматривал личные дела слушателей, всё равно вам об этом не сказал бы. Это конфиденциальная информация.

Крис уже не сомневался, что Калхаун что-то знает, но решил приберечь эту информацию для себя. Поэтому давить на него дальше не было смысла.

— Я все понимаю, — переводя дух, сказал Крис. — Ну а как быть с психологами, которые проводили тесты? Неужели ни у кого из них не возникло комплекса вины после смерти Алекса или того, что учинил Матцли?

Калхаун хмыкнул:

— Есть такая дамочка. Её зовут Марсия Хорват. Помню, она настаивала на том, чтобы программу психологического тестирования отменили.

— Это она тестировала Стиви Матцли?

— Она самая.

— А ещё кто-нибудь из испытуемых вызвал у неё тревогу?

— Возможно. Я точно не помню.

Крис понял, что большего выдоить из Калхауна ему не удастся.

— Спасибо, что согласились со мной поговорить, мистер Калхаун.

— Насколько я понимаю, вы не собираетесь рассказать мне о том, что произошло тогда на борту яхты? — с ехидной улыбкой произнёс Калхаун.

— Как, разве вы не заметили? Я уже все вам рассказал. — Когда Крис говорил с Калхауном, лгать ему было легко.

— Да бросьте. После того, что случилось, только и было разговоров, будто на борту яхты собрались одни психи. Там что-то должно было произойти, обязательно.

— Произошло. Алекс Леброн упал в воду и утонул, — сказал Крис.

— Ясно, — буркнул Калхаун. — Собираетесь и впредь придерживаться своей версии.

Крис поднялся, чтобы уйти. Потом, однако, на минутку задержался.

— Когда я пришёл и сказал, что хочу поговорить об Алексе Леброне, вы сказали: «Ещё один». Следует ли из этого, что у вас уже кто-то наводил справки об Алексе?

— Да, наводил. Его брат. Или тип, который называл себя его братом.

— Маркус Леброн! Такой высокий, тощий парень?

— Точно. Какой-то весь неухоженный, как будто неделю не принимал ванну. Похоже, он поставил целью всей своей жизни выяснить, отчего погиб его брат.

— И что же вы ему сказали?

— Немного. Этот парень не внушил мне доверия, — произнёс Калхаун, подмигнув.

— Он вам оставил адрес или какие-то свои данные?