Все горят в аду - Ридли Джон - Страница 41

Оторвавшись, Джей встал и вышел из номера. Не задерживаясь. У обновленного Джея имелись кое-какие дела.

Шаронда была клевая телка. Клевая цветная потаскушка. На ней были высокие сапоги купоросного цвета, прибавлявшие ей несколько дюймов роста. И подобранные в тон сапогам обтягивающие купоросного цвета трусики, которые, облегая задницу, придавали ей аппетитности. Ее лифчик, весьма, кстати, лаконичный, был того же цвета, что и все остальное. Жилетка, оставляющая открытыми живот и спину и завязанная спереди совсем слабеньким узлом, едва удерживала груди от того, чтоб они не вывалились.

Все остальное у Шаронды было обнажено. Идеально гладкая черная плоть. Только два изъяна выставляла она напоказ. Один умышленный. Татуировка чуть ниже поясницы – маленький значок инь-ян, причем если бы Шаронда знала, как больно, когда тебе накалывают эту хреновину, она нанесла бы ее на какое-нибудь видное место. Теперь наколка была видна. Частично.

Другой изъян? Синяк под правым глазом, багровевший под черной кожей Шаронды. Этот синяк был делом рук Дэймонда Эванса, который валялся на своих шелковых простынях, там, где его оставила Шаронда, и трещал по телефону: проворачивал сделки, справлялся о прибыли, кричал и ругался на своих бойцов, посланных на сложное задание. Бойцов, сделавших его грозным диктатором, который может валяться на простыне и трещать по телефону, а в паузах – колотить дежурную шлюху.

Итак, Шаронда ждала. Она стояла в дверях, приняв эффектную позу, и ждала, пока Дэймонд поговорит по телефону.

Отец Шаронды был парикмахер. Не из этих прохиндеев стилистов. Старой школы мастер, понимаете? Настоящий парикмахер, державший собственный салон.

Дэймонд наконец закончил говорить по телефону.

Он поднимает голову и видит Шаронду, которая ничего не делает, а только выглядит на все сто.

– Бля-а-а-а. – Дэймонд вложил в это слово всю его силу. – Какого хре...

– Нравится?

– Какого хрена ты дожидаешься? – В ответ на его вопрос под простыней что-то шевельнулось. И приподнялось.

На губах Шаронды изобразилось подобие улыбки: "Да, по-моему, тебе нравится". Это было очень, очень похоже на улыбку.

– Поди сюда, черножопая.

Шаронда радостно повиновалась. Она пошла к кровати; благодаря твердым каблучкам зеленовато-голубых сапог, содержимое ее зеленовато-голубого лифчика сотрясалось на каждом шагу. Она нежно скользнула на матрас.

Тем временем Дэймонд занимался делом: развлекал сам себя, засунув руку под простыню.

Дэймонд Шаронде:

– Как тебя звать?

Он даже не запомнил.

– Шаронда, – сказала она.

– Да, девочка, ты прямо клевяк. – Дэймонд оглядел ее оценивающе, как лошадь на базаре. – Во телка – клево выглядит, на ней как будто табличка: "СНИМАЮСЬ" или что-то типа того. То и дело вижу телок с такими табличками, а они еще удивляются, с чего это парень им подмигивает, пытается клеить. Ведь если парень видит такую табличку и ничего не делает, тогда он все равно что ниггер безграмотный или вообще придурок. Парень видит табличку и понимает, что эту телку можно снять, ну он и начинает ее снимать. Телки должны это понимать. А то потом кричат: "Меня Тайсон изнасиловал! " Ищешь приключений, так не реви, когда они на твою жопу сваливаются. А они как пить дать свалятся, если телка так клево выглядит. А ты, девочка, – Дэймонд облизнулся, – ты полный клевяк. Только вот фингал под глазом. Кто это тебя так, а?

Он даже забыл, что ударил ее.

В парикмахерской отца Шаронды имелись разнообразные парикмахерские принадлежности. Большущие кресла с откидывающейся спинкой, сушилка для полотенец, расчески, лежащие в синей жидкости...

– Тебе надо с этим что-то делать, – сказал Дэймонд.

– Да. Мне надо с этим что-то делать, – согласилась Шаронда.

– Вот с чем тебе надо что-то делать. – Дэймонд отдернул простыни, оголив член немалого размера, но не сказать, что соответствующий легендам. – Тебе надо бы над этим поработать.

– Ага, давай поработаю. Ты просто закрой глаза и ляг.

Дэймонд так и поступил.

– Шаронда о тебе позаботится, – сказала она.

Шаронда много раз ходила в парикмахерскую отца, брала там какие-то вещицы. Щипцы для завивки и жесткие щетки. Могла взять выпрямитель, если хотела. Добрый папуля давал все, что ей было нужно. В тот день сутра пораньше Шаронда сходила в парикмахерскую отца и кое-что взяла там.

Шаронда потянулась к пояснице, туда, где у нее была татуировка инь-ян. Потянулась и достала из-за резинки трусов очень-очень блестящую, очень-очень острую опасную бритву.

– Шаронда сделает все как нужно, – сказала она.

Когда у тебя слишком много шлюх разом, рано или поздно приходится расплачиваться.

Торговля оружием считалась в Неваде пристойным и уважаемым занятием, вроде торговли обувью, автомобилями. Садовым инвентарем. Оружие, правда, ни на что, кроме убийства, не годно, а так никакой разницы. Магазин "Оружие от Макбоуэна" – как большинство подобных магазинов в Неваде – был чистый, светлый и предлагал большой ассортимент пистолетов, револьверов, охотничьих ружей и полуавтоматических винтовок, разрешенных законом, которые могли быть довольно легко переделаны в автоматы, не разрешенные законом, но серьезно облегчающие задачу по продырявливанию человеческих голов.

Джей вошел в магазин "Оружие от Макбоуэна" в одежде, измятой после сна, со съехавшим набок галстуком и большим кроваво-красным пятном на белой рубашке. Тем не менее Джей, входя в магазин, держался как благонамеренный гражданин, желающий купить оружие.

Парень за прилавком (не Макбоуэн) взглянул на Джея, на его потную перекошенную физиономию, на его бросающееся в глаза пятно и, не придумав ничего лучшего, спросил:

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Да, – почти небрежно ответил Джей. – Хочу пистолет купить.

– Пистолет?

– Да.

Подозрительного вида тип – в длинном грязном пиджаке и грязной бейсболке, осматривавший в уголке пули, пробивающие бронежилет, – с интересом прислушался к их беседе.

– Какой пистолет?

– Ну, я не знаю...

Взгляд Джея упал на витрину и остановился на длинноствольном кольте "Анаконда-магнум" 44-го калибра. Джей не знал, что это длинноствольный кольт "Анаконда-магнум 44". Джей знал только, что это очень большой пистолет.

– Вот этот, пожалуй, подойдет, – сказал Джей, указывая на большой пистолет, на "анаконду".

Парень за прилавком, недоверчиво:

– А на что вам такой пистолет?

– Я... – Он собирался выследить парня по имени Парис и слегка его проучить, загнав пару или пяток пуль ему в голову. – Охотиться. Я думаю, подойдет.

Подозрительный тип на заднем плане выскочил из магазина.

– Охотиться на кого?

– На медведя.

– На медведей с пистолетом не ходят.

– На птиц. На птиц хочу поохотиться.

Парень за прилавком вразвалку пошел к телефону:

– Подождите здесь секундочку. – Он старался говорить и двигаться одинаково непринужденно. – Мне надо... позвонить.

Джей хоть и находился в глубоком посттравматическом шоке, однако сумел прочитать на лице парня все, что требовалось. Стараясь держаться так же непринужденно, как он, Джей устремился к дверям. Он сказал:

– Знаете что? Я думаю, мне не нужен пистолет. Ни к чему он мне. Я хотел купить... кое-что другое.

– Погодите!

– Мне кое-что нужно. Куплю, а потом вернусь.

– Эй!

Джей преодолел смущение и скованность. Он выскочил на улицу и побежал вдоль торговых рядов – мимо магазина подержанных компакт-дисков, мастерской чучельника, магазина кубинских сигар, которые сворачивали не кубинцы, а мексиканцы, но в Лас-Вегасе разницы не видели. Не знали. Не желали знать.

Джей все бежал и бежал и пробежал мимо подозрительного малого, который стоял, привалившись к оштукатуренной стене, привалившись так, будто в полном кайфе ждал такси или автобус. Он ждал Джея.

– Эй, – крикнул Подозрительный.