Белый вождь - Рид Томас Майн - Страница 63

Можно ли лучше расставить ловушку? Карлос войдет в пещеру, ничего не опасаясь и, возможно, ведя своего коня на поводу. Они оба, а вместе с ними и собаки кинутся на него и свяжут, прежде чем он успеет взяться за пистолет или нож. Судьба его предрешена.

Но судьба его не была предрешена. Мануэль прекрасно это знал, вот почему он бормотал снова и снова:

– Проклятый пес! Задаст он нам хлопот, Пепе...

А Пепе в ответ злобно чертыхался: мысль о собаке беспокоила и его. До них давно дошла молва о Бизоне, но они еще не знали, какую великолепную выучку прошел этот умный пес.

Приятели понимали, что, если первой в пещеру войдет собака, она их обнаружит и предостережет хозяина. Если в ту минуту Карлос еще не подъедет близко, засада обречена на неудачу. А вот если пес останется позади, тогда все сойдет гладко. Даже если он прибежит одновременно с хозяином, а значит, не предупредит его заранее, они успеют выскочить и подстрелить коня или седока.

Вот как рассуждали эти два мерзких негодяя, поджидая Карлоса.

Они еще не засели у входа в пещеру. Они успеют занять намеченные места, когда почуют опасность. А пока они стоят в тени скал, глядя вниз, в ущелье. Возможно, что ждать им придется долго, поэтому они подкрепились – уничтожили весь скромный запас провизии, оставленной Карлосом в пещере. Чтобы не озябнуть, мулат накинул себе на плечи только что присвоенное одеяло. Тыквенная фляна с вином, которую они принесли с собой, помогла им не скучать в ожидании. Лишь мысль о Бизоне, мелькая порой в сознании желтолицего охотника и его темнокожего приятеля, омрачала их веселье.

Они ждали свою жертву совсем не так долго, как рассчитывали.

Им почему-то казалось, что Карлос ускакал далеко, к самому Сан-Ильдефонсо, а там, пожалуй, его задержат какие-нибудь дела, и он вернется лишь перед рассветом.

Но задолго до полуночи, пока они строили эти предположения, Мануэль, не сводящий глаз с ущелья, вдруг привскочил и дернул приятеля за рукав:

– Гляди, Пепе, вон! Вон он, белоголовый!

И мулат показал на тень, которая приближалась со стороны равнины к узкому концу ущелья. В полутьме она была едва видна, но все же можно было различить очертания человека верхом на лошади.

– Черт бы его побрал! Он самый... Ч-черт! – ответил Пепе, вглядевшись в темноту.

– Прячься, сынок! Придержи собак... Назад! Прячься! Я подстерегу снаружи... Тише!

Они еще раньше уговорились, кому где стоять, и Пепе тотчас занял свое место. Мануэль, ухватив ищейку за загривок, остался у входа в пещеру, но через минуту приподнялся, явно встревоженный.

– Дьявол! – пробормотал он. – Дьявол!.. Говорил я – все пропало... Держись, Пепе! Пес напал на наш след!

– А, черт! Что же делать?

– В пещеру... Скорей!.. Там его и прикончим.

Оба кинулись в пещеру и замерли в ожидании. Наспех они составили новый план действий: они схватят собаку Карлоса, как только она вбежит к ним, и постараются придушить.

Но им это не удалось. Подойдя ко входу в пещеру, Бизон остановился у выступа и принялся громко лаять.

Раздосадованный Мануэль вскрикнул и, выпустив ищейку, с ножом в руке ринулся на Бизона. Тут же прыгнула вперед и ищейка, и псы сцепились в отчаянной схватке. Он плохо кончилась бы для ищейки, но в следующее мгновение все четверо – Мануэль, Пепе, ищейка и волкодав – напали на Бизона, пустив в ход ножи и зубы. Ему нанесли несколько тяжелых ран, и бедный пес, чувствуя, что ему не справиться сразу с четырьмя противниками, благоразумно отступил за скалы.

Его не стали преследовать: негодяи все еще надеялись, что Карлос ни о чем не догадается и подойдет к пещере. Но надежды их быстро рассеялись. В полумраке они увидели, как всадник повернул коня и поскакал прочь из ущелья.

Несколько минут под сводами пещеры гулко звучали возгласы досады, богохульства, непристойная брань.

Наконец негодяи немного поостыли; ощупью добрались они до своих лошадей и вывели их из пещеры. Здесь они остановились и опять дали волю злобной досаде; потом принялись обдумывать, как же действовать дальше.

Гнаться тут же за Карлосом не имело смысла: пока они выберутся на равнину, он, конечно, ускачет от них на много миль.

Долго еще охотники ругались и осыпали Бизона проклятиями. Наконец это утомило их, и они опять задумались над тем, как быть.

Пепе считал, что ночью идти дальше бесполезно: до наступлени утра им все равно не нагнать Карлоса; а вот станет светло, тогда будет легче его выследить.

– Дурак ты, Пепе! – ответил Мануэль на эти рассуждения. Станет светло – он увидит нас... Так мы все дело испортим. Эх, ты!

– Как же теперь?

– Дьявол! А ищейка на что? Она и ночью поскачет по следу. Не уйдет белоголовый.

– Так ведь он когда остановится? Миль за десять, не ближе! Значит, ночью нам его не догнать.

– Опять ты дурак, Пепе! Миль за десять? Нет, ближе! Про ищейку-то он не знает, не думает, что мы его выследим. Наверняка ближе остановится. Только вот пес у него сущий дьявол! Кабы не пес...

– Черта с два! Пес теперь нам не помеха.

– Почему это?

– Почему? Да потому, что я пырнул его его ножом. Уж ты мне поверь, он свое отбегал.

– Дьявол! Хорошо бы так... Хорошо бы... За это и двух золотых не жалко. Кабы не этот пес, белоголовый уже был бы наш. Кабы не пес, мы бы его до рассвета захватили. Скоро он остановится. Про нас-то он не знает и про ищейку не знает... Остановится, вот увидишь. Клянусь Богом, дело верное!

– Как так, Мануэль? Думаешь, он не не уйдет далеко?

– Нипочем не уйдет! Никуда он не уйдет!.. Скоро мы его выследим. Дождемся, чтобы заснул, подберемся к нему... Только вот этот пес... Ничего, подберемся.

– Про пса не думай, он нам не помеха. Я так пырнул его ножом – дай Бог ему двадцать минут прожить, а уж больше где там! Когда найдем белоголового, так одного, без собаки, уж ты мне поверь.

– Хорошо бы... Что ж, попробуем, сынок. Поехали!

Мануэль тронул поводья и начал спускаться со скалы в ущелье. Пепе и собаки двинулись за ним.

Глава LIX

Подъехав к месту, где они в последний раз видели всадника, Мануэль спешился и подозвал ищейку. Он сказал собаке несколько слов и знаком послал ее по следу. Ищейка поняла, что от нее требуется, опустила морду к земле и бесшумно побежала вперед. Мануэль опять взобрался в седло, и оба охотника пришпорили коней и поскакали вперед, чтобы не отстать от собаки.

Они видели ее, хотя луна скрылась. Светло-рыжая шерсть ищейки выделялась на темном фоне зелени, к тому же здесь не росли ни кусты, ни высокая трава, в которой собаки не было бы видно. Притом, как и приказал хозяин, она шла по следу не торопясь, хотя запах был еще совсем свежий и она могла бы бежать намного быстрее. Ищейка была обучена ночью выслеживать медленно и не поднимать шума, поэтому не раздавалось характерного для этой породы глухого отрывистого лая.

Прошло не меньше двух часов, прежде чем впереди показалась роща, где укрылся Карлос. Едва увидев ее, Мануэль пробормотал:

– Гляди, сынок! Собака ведет в лес, гляди! Ставлю монету, что белоголовый там, будь он проклят! Наверняка там!

Когда они подъехали к роще ярдов на пятьсот-шестьсот – она все еще лишь смутно виднелась во мраке ночи, – желтолицый охотник окликнул ищейку и велел ей держаться позади. Он был уверен, что Карлос либо в самой роще, либо где-то по-соседству. В любом случае ничего не стоит снова напасть на его след. Если их жертва в роще, – а судя по возбуждению собаки, так оно и было, – тогда не нужна больше сноровка ищейки. Настало время принять другие меры.

Отклонившись от прямого пути, Мануэль поехал по кругу, неизменно держась на одном и том же расстоянии от опушки рощи. Спутник ехал позади, с ним были собаки.

Так они оказались напротив естественной аллейки, рассекавшей рощу, и вдруг им в глаза ударил яркий свет. Изумленные охотники остановились. Они достигли того места, откуда была видна лужайка. Посреди нее горел большой костер!