Летящие сказки - Крапивин Владислав Петрович - Страница 41

— Я так и знала!

— Подожди, подожди, — сказал дядя Сева. — Что ты знала? Человек ударился, даже до слез. Понимать надо.

Мама несколько секунд изумленно смотрела, как я повис на дяде Севе, облапив его за плечи — будто единственного защитника и спасителя. Потом, уже с притворной сердитостью, произнесла:

— «Понимать надо»! Интересно только, почему меня никто не хочет понимать?

Она принялась затирать воду, заявив при этом, что окончательно убедилась, какие нелепые и беспомощные люди все мужчины. И самое удивительное, что, сделав какую-нибудь глупость, они тут же спешат друг другу на выручку! И тогда уж к ним не подступись!

А я понимал, что она рада. Она устала видеть мою молчаливую войну с дядей Севой. И я, оказывается, сам устал от этой войны.

Сквозь мокрые ресницы я нерешительно посмотрел дяде Севе в лицо, и он чуть-чуть улыбнулся мне. И я тоже улыбнулся.

Он унес меня в комнату. Сел на диван, а меня посадил на колени.

— Сильно стукнулся? — негромко спросил он.

— Не… не очень, — прошептал я.

— Прошло уже?

— Ага…

Большая пуговица с якорем давила мне сквозь майку на ребро, но я не шевелился. Пускай давит! Все равно мне хорошо.

Ленка таращилась на нас так удивленно, что мне захотелось показать ей язык. Но я поступил благородно и умно: не показал. Медленно поднял голову и снова глянул в лицо дяде Севе. И мы опять улыбнулись.

Пришла мама и принялась гладить мой праздничный костюм. Потом проверила мои колени. Оказалось, что с них уже соскоблено все, кроме болячек и ссадин, которые никуда не денешь.

— Одевайся, герой.

От костюма пахло горячим утюгом и праздником. Он был голубой и легонький, как шелковый игрушечный парашютик для запуска из рогатки. С золотистыми пуговками, похожими на новые копейки, с погончиками и пряжками, со звездочкой, вышитой на нагрудном кармане. Такие костюмчики для нашего брата, похожие на юнармейскую форму, в то время только входили в моду, и мама весной привезла его из Ленинграда вместе с белыми гольфами и синей испанкой. Кроме этого, мама выдала мне новые скрипучие сандалии. Они пружинили и просто заставляли куда-нибудь бежать.

Шелковая кисточка испанки щекотала мне левую бровь. Я весело поглядел из-под нее на маму, дядю Севу, Ленку, крутнулся на пятке, помахал всем с порога и, счастливый, отправился к Витальке. Двое встречных мальчишек обозвали меня стилягой, но и это не испортило мне настроения.

Я думал о дяде Севе и понимал, что теперь у меня в жизни появилась еще одна радость.

А кроме того — цирк! Это тоже здорово!

Однако жизнь устроена сложно: не успеешь порадоваться — и нате: какая-нибудь неприятность.

Когда мы пришли к цирку и, потоптавшись в очереди, добрались до входа, контролер — седой старичок — не пустил нас. Повертел билеты, посмотрел на них с двух сторон и сказал тете Вале:

— У вас, гражданочка, билеты на завтрашнее представление, не на сегодня.

— Как же так? — строго и обиженно спросила тетя Валя. — Где это написано?

— Вот здесь и написано. Видите, штампик…

Тетя Валя принялась теребить кружевные манжеты.

— Я не понимаю… Значит, это кассир… Я же просила.

Старичок сочувственно вздохнул:

— Бывает… Только сейчас билетов уже нет и касса не работает.

— Безобразие, — сказала тетя Валя и виновато посмотрела на нас.

Мы повесили носы.

Сзади напирал народ и слышались голоса:

— Что там? Тетенька, не загораживай, всем проходить надо!

— Что значит «всем надо»? — вдруг рассердился старичок. — Все и успеете. Им — тоже надо.

Он посмотрел на нас и предложил:

— Я, конечно, могу пропустить. Понимаю, ребятишки… Только ведь стоять придется, места заняты. Им-то ничего, а вам, гражданочка, при вашем возрасте…

— Нет, благодарю вас, — весьма сухо отозвалась тетя Валя. — Мы подождем до завтра. Идемте, дети…

Мы выбрались из циркового сквера и совсем невесело побрели к дому.

— Ничего страшного, — неуверенно сказала тетя Валя. — Зато завтра нас ждет представление.

Завтра! А сегодня что? Все было так хорошо, и вдруг — бац!

Виталька шел, глядя под ноги, уныло наматывал на палец свой шелковый поясок и сердито его дергал.

Мне-то было не так грустно. Я вспоминал про дядю Севу и думал, что сегодня дома у меня будет хороший вечер. У своей калитки я сказал, что пойду ночевать домой.

Но и дома меня ждало огорчение: мама и дядя Сева пригласили старую соседку тетю Любу, чтобы Ленка не боялась одна сидеть дома, а сами ушли в кино.

Тут я подумал, что Витальке грустно в одиночестве. Решил взять книжку «Снежная королева» и побежать к нему. Сядем на лежаке и будем читать вслух. Это была моя любимая сказка, и Витальке она тоже нравилась, но вместе вслух мы ее ни разу не читали. Наверно, будет интересно.

Я стал искать книгу на полке. Ее не было!

— Ленка! — грозно сказал я. — Ты брала «Снежную королеву»?

Она заморгала:

— Брала…

— Куда девала?

— Девочке дала почитать.

У меня перехватило дыхание от такой наглости. Девочке! Мою! «Снежную королеву»!

Когда дыхание перестало перехватываться, я прищурился и спросил:

— Я твоих кукол даю играть мальчикам?

Ленка заморгала сильнее и, видимо, приготовилась пустить слезу.

— А мама… говорила, что книжки общие.

Если бы это еще вчера было, я бы сказал ей про «общие» книжки. Но сегодня, когда мы с дядей Севой… В общем, я только предупредил:

— Если вздумает порвать или потерять…

— Она не вздумает, — поспешно пообещала Ленка.

Я, ворча для порядка, достал «Тома Сойера». Тоже подходящая книжка для вечернего чтения.

— Нашим скажи: я у Витальки, — предупредил я Ленку, обалдевшую от моего великодушия.

Даже став большим, я часто удивляюсь, как много меняют в жизни пустяковые случаи. Не попадись нам тогда в руки «Том Сойер», ничего бы, наверно, не случилось.

Все сначала шло как надо. Мы уселись на топчан, включили настольную лампочку, раскрыли на середине читанную много раз книжку…

— «В жизни каждого нормального мальчика наступает момент, когда ему хочется найти клад…» — прочитал я. И удивленно посмотрел на Витальку. А он на меня. Мы были нормальными мальчиками. Почему же до сих пор нам в голову не приходила эта мысль?

Наверно, потому, что не было ковра-самолета. А на ковре можно добраться до таких мест, где и в самом деле вдруг зарыт какой-нибудь клад!

— А где? — спросил я.

— Старый дом, — задумчиво сказал Виталька.

Правда! Старый дом, как и в «Томе Сойере», — самое подходящее место! Может, его таинственные хозяева, уходя, оставили в погребе золото и оружие? А собака охраняет. Но нас-то собака знает!

Беда только, что далеко. А поисками хорошо бы заняться скорее. Может, даже сегодня, раз уж не попали в цирк.

И вдруг Виталька приключенческим шепотом сказал:

— Колокольня…

Вот это да! Как мы раньше не подумали? Как мы, летая над городом, вообще ни разу не догадались заглянуть на колокольню? Туда, где никого не было целых сорок лет!

На радостях мы с Виталькой обнялись, забарахтались и бухнулись с топчана. Хорошо, что на ковер.

Но, хлопнувшись, я засомневался:

— Клады под полом прячут. А нам в нижнюю часть не добраться, только наверх сможем. А наверху что?

— А наверху — часы. А может, скелет того пулеметчика…

Я поежился и спросил, на кой шут нам скелет.

— Мало ли на кой… Возьмем череп, вставим свечку, чтоб глаза горели, потом повесим у окошка Иван Иваныча Разикова. Знаешь, как он… развеселится!

Я представил себе «веселье» Ивана Иваныча. И все-таки встречаться со скелетом, да еще в сумерках, в таинственной башне почему-то не очень хотелось.

— Да нет никакого там скелета, — успокоил Виталька. — Если и был, то рассыпался, а кости вниз попадали… А пулемет, наверно, остался. Пулеметы ведь крепко устанавливают… Там, наверно, и патроны остались. Найдем — притащим сюда, и, если кто полезет, мы — «ды-ды-ды-ды»!