Слон Килиманджаро - Резник Майкл (Майк) Даймонд - Страница 56

Когда она объявила, что пора, один из всепланетных торговых домов преподнес ей две колонны слоновой кости, приобретенные у людей. Республика которых постепенно становилась ведущей силой в галактике. Бивни принадлежали самому большому из животных, когда-либо ходивших по материнской планете человека, и возраст их исчислялся тремя тысячелетиями. Глаза-в-огне согласилась, что органический материал, сохранивший свою структуру столь долгое время, идеально подходит для ее целей. К тому же Ночные ползуны подписали перемирие с Человеком, стали одним из его союзников. И своим проектом она могла соединить прошлое Земли и ее цивилизации.

Она начала свой титанический труд в тот день, когда родился Масаи Лайбон.

Работала она медленно, основательно, а Масаи Лай-бон тем временем вырос, окончил школу, прослужил четыре года во флоте Республики, женился, у него родились два сына и дочь. Этого серьезного молодого человека больше интересовали прошлое и будущее, а не настоящее, и в тридцать лет он привез жену и детей в родительский дом, а сам отправился на поиски бивней Слона Килиманджаро.

Поиск его начался с Альфа Беднари IV и охватил спиральный рукав. Внешние и Внутренние миры. Он побывал в музеях и поместьях миллионеров, в мрачных барах и городах инопланетян, дважды оказывался в больницах, когда людям не нравились вопросы, которые он задавал, или тон, которым они задавались.

Но в конце концов через двенадцать лет он обнаружил бивни на Беламоне XI, холодной планете, населенной змееподобными существами, не так давно ставшими союзниками Республики.

Он полетел к Беламону, приземлился на Беламоне XI, попросил посла Республики навести справки. Когда выяснилось, что бивни принадлежат существу женского пола по имени Глаза-в-огне, он попросил разрешения встретиться с ней. Ему не ответили.

Подождав, он повторил просьбу, приведя новые доводы.

Тот же результат.

Тогда он разузнал, где находится ее пещера, и, никому не говоря, надел защитный костюм, чтобы уберечься от холода, взял продуктов на шесть недель и отправился на встречу с Глазами-в-огне.

До пещеры он добирался четыре дня, четыре самых холодных дня в его жизни, а когда вошел, его встретила чернильная тьма, потому что Глаза-в-огне обходилась без света. Он включил закрепленный на шлеме фонарь. Он никого не увидел, но по некоторым признакам понял, что пещера обитаемая, и двинулся вглубь. Четверть мили спустя извилистый коридор привел его к Ночной ползунье.

Он увидел огромного серого червя с двумя красными углями вместо глаз и десятком щупалец, извивающихся у шеи.

Он же напоминал ей сложную схему: сосуды, несущие кровь, тепло, распространяющееся во все стороны.

— Ты та, кого зовут Глаза-в-огне? — спросил он, голос его гулко отдавался от стен пещеры.

— Да, — шипящим шепотом ответила она.

— Меня зовут Масаи Лайбон.

— Я знаю, кто ты. Дважды я отказывалась видеть тебя. Ты нарушил договор, войдя в мой дом без разрешения.

— Я приношу свои извинения. Но пришел я потому, что не мог поступить иначе.

— Я знаю, почему ты здесь, Масаи Лайбон.

— Знаешь?

— Разве я не Глаза-в-огне, которая видит то, о чем другие могут только догадываться?

— У тебя есть то, что тебе не принадлежит. То, что мое племя разыскивало сотни лет.

— Ты говоришь о бивнях, — прошипела Глаза-в-огне.

— Да.

— Но это уже не те бивни, которые принесли мне сорок лет тому назад. Они стали хранилищем священного искусства моего народа.

— Они принадлежали моему племени и должны вернуться к нему.

Она смотрела на него невидящими красными «бельмами».

— Они не принесут вам счастья, Масаи Лайбой. Он сел на каменный пол, привалился спиной к каменной стене.

— Ты не знаешь, зачем они мне нужны.

— Знаю, Масаи Лайбон. Мои слепые глаза видят как прошлое, так и будущее, и я вновь говорю тебе, что от обладания бивнями пользы вам не будет. — Она помолчала. — Я предвидела, что ты придешь. Я даже запечатлела тебя в резьбе, Масаи Лайбон.

— Меня? — удивился он.

— Да.

— Если ты можешь заглянуть в будущее, ты знаешь, что я сейчас скажу?

— Я не знаю.

— Значит, ты не можешь заглянуть в будущее.

— Бедный человек! Как и мои сородичи, ты видишь только Здесь и Теперь. Прошлое застыло в своей неизменности, но число вариантов будущего бесконечно. Я вижу наиболее вероятные варианты и говорю, что обретение бивней не вернет твоему племени былого величия.

— Обретение — лишь первый шаг.

— Сделаешь ты то, что должно быть сделано, Масаи Лайбон? — спросила Глаза-в-огне. — Отведешь необрезанного сына на гору на Земле и искупишь грехи своего племени?

— Нет. — Он с трудом сумел скрыть изумление, ибо она действительно знала все. — Я верну бивни масаи. Другие сделают остальное.

— Другие ничего не сделают, Масаи Лайбон, — прошептала Глаза-в-огне. — И в конце концов масаи лишатся бивней.

— Никогда! — воскликнул он. — Заполучив их, мы никогда с ними не расстанемся!

— Расстанетесь, Масаи Лайбон! — уверенно ответила она. — Для бивней возможны два равновероятных будущих. В первом случае они навечно останутся на Беламоне XI, чтобы со временем стать святая святых моего народа. Во втором они будут путешествовать по всей галактике, принося несчастья одним и смерть другим.

— Они станут собственностью масаи и у них останутся, — стоял на своем Масаи Лайбон.

Она покачала змеиной головой.

— Нет, Масаи Лайбон, этого не случится.

— Тогда ты ошибаешься.

Дрожь сомнения пробежала по ее огромному телу.

— Возможно.

— Я должен забрать бивни.

— Я не могу отдать их тебе. Я трудилась больше сорока лет. Работа над большим завершена, на малом сделано больше половины. Они стали частью моей жизни, я не могу с ними расстаться.

— У меня есть деньги. Назови свою цену.

— Им нет цены, Масаи Лайбон.

— Может, мы найдем компромисс. Нельзя ли перенести твою работу на другой материал?

— Нет. Нигде я не врезалась глубже, чем на тысячную долю миллиметра, нет ни одной линии, которую можно разглядеть без специального оборудования. Сделанное мною невозможно перенести или скопировать. — Она помолчала. — Работа такая тонкая, что бивни нельзя даже трогать. Прикосновение твоей руки может уничтожить столетия истории моего народа. Эта гора станет храмом, и всем, кто захочет увидеть мою работу, придется совершить паломничество в эту пещеру, где с помощью особых приспособлений они смогут увидеть плоды моих трудов.

— Очень сожалею, но все это останется лишь в твоих мечтах. Покидая Беламон XI, я заберу бивни с собой.

— Выслушав меня, ты все-таки хочешь взять бивни?

— Да.

— Я не могу этого разрешить, Масаи Лайбон.

— А я не смирюсь с отказом, Глаза-в-огне.

— Ты пришел без оружия.

— Я пришел поговорить… в этот раз.

— Если ты вернешься, я тебя убью.

— Я вернусь, потому что готов рискнуть своей жизнью.

Когда Масаи Лайбон вошел в кабинет посла, тот оторвался от компьютера и мрачно посмотрел на него.

— Два часа тому назад я был готов вышвырнуть вас с планеты.

— Неужели? — Лицо Масаи Лайбона напоминало маску, взгляд не отрывался от снежной белизны за окном кабинета.

— Вы наведывались к Ночной ползунье, известной под именем Глаза-в-огне?

— Да.

— Вам же запретили приходить к ней!

— Я повинуюсь Божьей воле, а не законам Ночных ползунов.

— Вы должны повиноваться законам Республики, которые представляю здесь я, — сурово молвил посол. — Я запретил вам идти к ней, но вы пошли. Я мог бы арестовать вас за это. — Посол долго сверлил его тяжелым взглядом, потом вздохнул. — Но полчаса назад мне позвонили из здешнего министерства инопланетных дел.

— Однако.

— Глаза-в-огне не хочет, чтобы вам причиняли вред, задерживали или высылали с планеты помимо вашей воли. У меня нет иного выбора, как подчиниться… но я не понимаю ее мотивов. — Он покачал головой. — Чем дольше я общаюсь с инопланетянами, тем больше убеждаюсь, что их действия не объяснишь логикой.