Семь взглядов на Олдувайское ущелье - Резник Майкл (Майк) Даймонд - Страница 3

— Я согласен не пытаться их ловить, — сказал он. — Пошли.

Они добрались до края ущелья и стали спускаться по крутой насыпи, держась конечностями за деревья и другие растения. Внезапно до них донесся громкий пронзительный крик.

— Что это? — спросил Бокату.

— Они нас заметили, — ответила Энкатаи.

— Почему ты так думаешь?

— Этот крик я каждый раз слышала во сне — и луна всегда бывала такой же, как сейчас.

— Странно, — Бокату задумался. — Я много раз слышал такие крики раньше, но сейчас он намного громче, чем обычно.

— Может быть, их просто больше.

— Или, возможно, они напуганы, — сказал он и быстро огляделся. — А вот и причина, — продолжил Бокату, указывая. — У нас появилась компания.

Она подняла глаза и увидела огромного бабуина, превосходившего размерами всех, которых она видела прежде. Бабуин был примерно в пятидесяти футах и направлялся к ним. Когда их глаза встретились, обезьяна зарычала и отвела взгляд, перестав приближаться, но и не сделав попытки отойти.

Они продолжали спускаться, и во время привалов рядом, в привычных пятидесяти футах от них, каждый раз оказывался бабуин.

— Разве похоже на то, что он тебя боится? — спросил Бокату. — Если бы эти хилые маленькие создания могли причинить ему вред, разве он пошел бы за нами в ущелье?

— Граница между смелостью и глупостью тонка, а еще тоньше граница между уверенностью и самоуверенностью, — ответила Энкатаи.

— Если он здесь погибнет, это произойдет так же, как и с другими, — сказал Бокату. — Он оступится, упадет и разобьется насмерть.

— А ты не находишь необычным, что они все так упали и разбились? — спросила она мягко.

— У них сломаны все кости, — ответил он. — Не понимаю, почему ты говоришь только о головах.

— Потому, что при различных несчастных случаях не должно быть одинаковых повреждений.

— У тебя слишком разыгралось воображение, — сказал Бокату. Он указал на маленькую лохматую фигурку, которая пристально наблюдала за ними. — Неужели вот этот кажется тебе способным убить нашего приятеля?

Бабуин посмотрел вниз, в ущелье, и зарычал. Бесхвостая обезьяна продолжала смотреть вверх, не проявляя ни страха, ни даже простого интереса.

Наконец, она исчезла в густом кустарнике.

— Видишь? — самодовольно сказал Бокату. — Она увидела коричневую обезьяну и сбежала подальше.

— Мне она не показалась испуганной, — заметила Энкатаи.

— Тем более это заставляет сомневаться в ее разумности.

Через несколько минут они добрались до места, где находились бесхвостые обезьяны. Они сделали паузу, чтобы восстановить силы, и продолжили спуск ко дну ущелья.

— Никого, — объявил Бокату, оглядываясь вокруг. — Я думаю, тот, которого мы видели, — часовой, и теперь все племя во многих милях от нас.

— Посмотри на нашего приятеля.

Бабуин тоже добрался до дна ущелья и теперь напряженно нюхал воздух.

— Он ведь еще не пересек эволюционный барьер, — рассмеявшись, сказал Бокату. — А ты думала, он станет искать хищников с помощью приборов?

— Нет, — сказала Энкатаи, глядя на бабуина. — Но если здесь нет опасности, он должен расслабиться. Однако он не кажется расслабленным.

— Может, именно по этой причине он прожил достаточно долго, чтобы так вымахать. — ответил Бокату, не придавая значения ее словам. Он огляделся. — Где они тут находят пищу?

— Не знаю.

— Возможно, нам следует поймать одного из них для анализа. Содержание его желудка может нам рассказать о многом.

— Ты обещал.

— Но это было бы так просто, — настаивал он. — Все, что нам нужно сделать — это установить ловушку с фруктами или орехами в качестве приманки.

Внезапно бабуин зарычал. Бокату и Энкатаи повернулись, чтобы определить источник его недовольства. Там ничего не было, но бабуин приходил во все большее и большее бешенство. Наконец, он развернулся и бросился вверх, из ущелья.

— Хотел бы я знать, что все это значит, — задумчиво произнес Бокату.

— Думаю, нам лучше уйти.

— Корабль вернется только через полдня.

— Мне здесь неуютно. Наш путь сюда был очень похож на тот, в моем сне.

— На тебя плохо действуют солнечные лучи. Мы отдохнем в пещере.

Энкатаи с неохотой позволила ему увести себя в маленькую пещеру, располагавшуюся в стене ущелья. Внезапно она остановилась, почувствовав, что больше не может сделать ни шагу.

— Что случилось?

— Эта пещера была в моем сне, — сказала она. — Не надо туда идти.

— Ты должна научиться не позволять снам управлять твоей жизнью, — ответил Бокату. Он принюхался. — Какой-то странный запах.

— Пойдем обратно! Нам тут ничего не нужно.

Он просунул голову в пещеру.

— Новый мир, новые запахи…

— Пожалуйста, Бокату!

— Дай мне только посмотреть, что источает этот запах, — сказал он, светя в пещеру фонариком. Луч выхватил из темноты огромную кучу тел, многие из которых были наполовину съедены, почти все — на разных стадиях разложения.

— Что это такое? — подступая ближе, спросил он.

— Коричневые обезьяны, — ответила Энкатаи, даже не взглянув. — И у каждой разбита голова.

— Это тоже было в твоем сне? — спросил Бокату, внезапно начав нервничать.

Она кивнула.

— Мы должны уйти отсюда немедленно!

Он направился к выходу из пещеры.

— По-моему, это место вполне безопасно, — заявил он.

— В моих снах оно никогда не бывало безопасным, — с возрастающим беспокойством сказала она.

Они выбрались из пещеры и прошли около пятидесяти ярдов, когда оказались около места, в котором ущелье делало изгиб. Миновав его, они лицом к лицу столкнулись с бесхвостой обезьяной.

— Похоже, один их них все-таки остался, — сказал Бокату. — сейчас я его прогоню.

Он подобрал с земли камень и бросил его в обезьяну, которая быстро пригнулась, но не сдвинулась с места.

Энкатаи настойчиво потянула его за плечо.

— Не один, а больше, — сказала она.

Бокату поднял глаза. Почти прямо у него над головой на дереве сидели еще две бесхвостые обезьяны. Шагнув в сторону, он увидел еще четверых, которые неуклюже направлялись к ним из кустов. Еще один появился из пещеры, а трое свалились с ближайших деревьев.

— Что у них в руках? — нервничая, спросил он.

— Ты бы назвал это бедренными костями травоядных, — сказала Энкатаи, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. — А они сказали бы, что это оружие.

Безволосые обезьяны расположились полукругом и начали медленно приближаться.

— Но они же такие маленькие! — воскликнул Бокату, отступая до тех пор, пока не уперся в скалу, после чего он замер, не в силах сделать больше ни шагу.

— Ты дурак, — сказала Энкатаи. Она чувствовала себя беспомощной, попав в ловушку из своего сна. — Это и есть раса, которая будет управлять этой планетой. Посмотри в их глаза!

Бокату посмотрел, и увидел там ужас, такой ужас, которого он никогда не встречал в глазах разумного существа или животного. Ему едва хватило времени на короткую молитву, в которой он призывал различные бедствия на голову этой расы. Он молился о том, чтобы эти несчастья случились до того, как ужасная раса сможет достигнуть звезд. А потом одна из бесхвостых обезьян швырнула ему в голову ровный, отполированный треугольный камень. Это его ошеломило и, падая на землю, Бокату успел заметить, как по нему и Энкатаи начали ритмично колотить дубинки.

Сверху наблюдал бабуин. Когда резня завершилась, он развернулся и побежал в просторную саванну, где он будет в безопасности от маленьких бесхвостых обезьян. По крайней мере, какое-то время.

— Оружие, — открытие заставило меня задуматься. — Это было оружием!

Я был совершенно один. Где-то во время Чувствования Близнецы Звездная Пыль решили, что это одна из немногих на свете вещей, которые им по-настоящему не нравятся, и вернулись к себе.

Я подождал, пока вызванное открытием возбуждение не спало настолько, что я смог контролировать свою физическую структуру. Затем я снова принял форму, в которой появлялся перед своими компаньонами, и доложил о своем открытии Беллидору.