Пифия - Резник Майкл (Майк) Даймонд - Страница 72

— Мы доберемся до нее не раньше чем через сорок минут, сэр, — ответил Бруссар.

Индеец откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.

— Вы мне до сих пор ничего не рассказали о плане, сэр, — обратился к нему Бруссар.

— Это точно.

— Но у вас же есть какой-нибудь план, верно? Индеец открыл глаза и похлопал себя по карману:

— Вот он.

— Оружие? — спросил Бруссар.

— И это тоже. — Индеец улыбнулся.

Двое вооруженных дьяволов вошли в комнату Айсберга и молча повели его по длинному полутемному коридору, затем по пологому пандусу через переход в другой коридор и наконец подошли к большой двери, где их уже ждал Пред Тропо.

— Она хочет вас видеть, Мендоса, — произнес он.

— Так я и понял.

— Только не вздумайте подойти к ней близко, — предупредил Пред Тропо.

— Не понимаю.

— Потом поймете.

Он отдал короткую команду, и дверь отъехала в сторону, открывая взгляду огромную, роскошно обставленную квадратную комнату почти пятидесяти футов длиной. Здесь стояли кровати, стулья, столы, даже головизор, и все это явно было сконструировано по специальному заказу: для человека.

Обитательница этого жилища стояла в тридцати футах от Айсберга, высокая, тонкая, со светло-русыми волосами и бледно-голубыми глазами, которые, казалось, смотрели сквозь человека — туда, куда никто больше не мог заглянуть.

— Добро пожаловать в мои владения, Айсберг, — сказала она.

— Привет, Пенелопа.

— Вы что, видели ее раньше? — удивленно спросил Пред Тропо.

— Очень давно, — ответил Айсберг.

— Я думала, мы уже больше никогда не встретимся, — сказала Пифия. — Я считала, что ты умрешь там, где я тебя оставила, но тогда я была очень молода, и мои способности еще не достигли должного уровня.

— А теперь ты повзрослела, — кивнул Айсберг.

— Да, повзрослела, — рассеянно повторила она, словно ее внимание сейчас было сконцентрировано на чем-то другом. — Теперь я вижу вещи куда отчетливее и ярче, и теперь я научилась оценивать их точнее.

— Какого рода вещи?

— Если бы ты мог их видеть, Айсберг, ты бы просто сошел с ума. — Она помолчала. — Миллионы вариантов будущего, и каждый стремится стать реальностью; миллиарды различных событий, которые выстроились в очередь и ждут моего одобрения.

— Я очень жалел тебя, когда ты была еще маленькой девочкой, — Айсберг покачал головой, — и мне жаль тебя сейчас.

— Прибереги свое сочувствие, — ответила Пенелопа. — Я бы не пожелала поменяться с тобой местами.

Айсберг внимательно посмотрел на тонкую светлую полосу на полу футах в десяти впереди и, приглядевшись, обнаружил, что эта линия идет по стенам и потолку, замыкаясь в квадрат.

— Даже если бы ты и захотела оказаться на моем месте, тебе бы это вряд ли удалось, — заметил Айсберг.

Она снова улыбнулась:

— Это ты о защитном поле?

— Ну, если это защитное поле…

— Оно удерживает меня в комнате, но оно же не дает тебе проникнуть сюда. И тебе, и всем другим.

— Каким другим? — спросил он настороженно.

— Не глупи, Айсберг. Тебе это не к лицу.

— Ты имеешь в виду убийцу, Чендлера? — спросил Пред Тропо.

— Возможно, — бросила Пифия и повернулась к голубому дьяволу: — Оставь нас один на один.

Пред Тропо вместе с двумя охранниками вышел за дверь, которая тут же закрылась.

— Сколько они уже держат тебя в заточении, Пенелопа?

— А почему ты решил, что они держат меня в заточении?

— Можешь ты выйти из этой комнаты? — поинтересовался он.

— В будущем, да.

— Но не сейчас. — Он пристально смотрел на нее несколько секунд. — А ты сильно изменилась.

— Я выросла, — поправила она его. Айсберг покачал головой:

— Ты теперь почти не похожа на человека.

— Посмотри на меня, — и она повернулась, чтобы он мог оглядеть ее со всех сторон, — разве я не похожа на любую другую молодую женщину?

— Другие молодые женщины концентрируют свое внимание на том, что говорят и слышат. Ты же погружена в будущее, ты опережаешь любое живое существо на часы, а то и дни, разве не так? Наше настоящее для тебя прошлое. Ты сейчас произносишь слова, которые пришли тебе в голову задолго до нашей встречи.

— Ты очень проницателен, Айсберг, и хорошо, что мне удалось заставить тебя прилететь сюда.

— Я прибыл сюда по своей собственной воле, и если мои планы каким-то образом сыграли тебе на руку, то это лишь чистое совпадение.

— Ты волен думать как хочешь, — сказала она безучастно, но неожиданно резко повернулась налево.

— В чем дело? — спросил Айсберг.

— Твой друг, Свистун, направляется сюда, — ответила она. — Он прибыл на Ад три дня назад, спрятавшись в трюме грузового транспорта, а ночью, под покровом темноты, сумел выбраться из космопорта. Ему потребовалось три дня, чтобы узнать, где я нахожусь. Если бы я осталась стоять, где стояла, его бы заметил один из агентов, когда он покидал Квичанчу.

— И ты думаешь, будто от того, что ты сейчас повернулась налево, он выберется из города незамеченным? — скептически поинтересовался Айсберг.

— Существует бесконечное множество вариантов будущего, Айсберг, — напомнила она ему. — Конечно, я ограничена в своих действиях, но во всех тех будущих, где я повернулась, он выбирается из города незамеченным.

— Как поворот твоего тела может сказаться на событиях, которые происходят за много миль отсюда?

— Я не знаю, почему так происходит, я только знаю, что это правда, — спокойно пояснила Пифия. — Во вселенной причин и следствий я представляю собой причину, а мои решения и действия определяют следствие.

Он пристально посмотрел на нее, однако ничего не сказал.

— Почему ты так странно смотришь на меня? — спросила она.

— Потому что я удивляюсь.

— Мне?

Он покачал головой:

— Нет, себе.

— Объясни, пожалуйста.

— А чего беспокоиться понапрасну? Ты же и так знаешь все, что я скажу в следующую минуту.

— Я знаю миллион вещей, которые ты мог бы сказать, — ответила она. — Не могу же я припомнить каждый из вариантов.

— Ну хорошо, — сдался Айсберг. — Меня удивляет моя реакция на тебя.

— В каком отношении?