Черная Леди - Резник Майкл (Майк) Даймонд - Страница 51

Глава 20

Хит вывел корабль на орбиту около Солтмарша и связался с единственным космопортом планеты.

— Говорит «Пабло Пикассо», приписан к Шарлеманю, тридцать один день в пути с Дальнего Лондона, командир Валентин Хит, раса человеческая. Просим посадочные координаты.

— Пожалуйста, сообщите, цель вашего визита на Солтмарш, — ответил женский голос.

— Коммерция.

— Какого рода коммерция?

— Я покупаю и продаю произведения искусства.

— Экономика Солтмарша обеспечивается шиллингами Нью Кампалы. Требуется ли вам местная валюта?

— Вы принимаете кредиты?

— Наш мир входит в Олигархию, — последовал гордый ответ.

— Тогда мне не надо конвертировать деньги.

— Наша атмосфера содержит 16.23 процента кислорода и 79 процентов азота, гравитация 0.932 по стандарту Делуроса VIII. Представляют ли эти условия опасность для вашего здоровья?

— Для моего — нет, — ответил Хит. — Есть ли добавочные элементы, вредные для бъйорнна?

Наступила краткая пауза.

— У вас на борту находятся представители инопланетных рас?

— Да.

— Пожалуйста, уведомите их, что им не разрешается сходить с корабля.

— Но это неразумно, — запротестовал Хит. — Мой деловой партнер принадлежит к расе бъйорннов с Бенитара II. Просмотрите документы и убедитесь, что Бенитар имеет статус планеты наибольшего благоприятствования в торговле с мирами Олигархии и всегда находился в самых дружественных отношениях с человеческой расой.

— Ни один инопланетянин, ни при каких обстоятельствах, не имеет права ступать на Солтмарш. Исключений нет.

— Будьте добры, разрешите мне поговорить с вашим начальством, — потребовал Хит.

Он поговорил с начальством этой женщины, и с бюро иммиграции, и с маленьким местным департаментом по инопланетным делам, но через полчаса стало очевидно, что правительство Солтмарша не намерено делать исключений в своей расовой политике.

Наконец Хит обернулся ко мне.

— Вот так, Леонардо. Выше остается только глава правительства, и если мне даже разрешат обратиться к нему, ответ нам известен.

— Согласен, друг Валентин, — ответил я.

— Ну что? — продолжал он. — Мне самому идти искать Кобринского, или мы улетаем? Решение зависит от вас.

— Я должен надо найти Черную Леди, — сказал я. — Вам придется идти туда одному.

— Хорошо, — сказал он. — А что, если я найду Кобринского, а ее там не будет?

— Тогда ждите ее.

— Сколько? День, неделю, год? В какой момент можно будет заключить, что вы ошиблись насчет ее следующего сожителя?

— Рано или поздно она к нему придет, и я снова ее увижу, — сказал я уверенно.

— Если только то, что вы приняли за видение, не было на самом деле самым обыкновенным сном.

— Если вы в это не верите, зачем вы привезли меня сюда? — спросил я.

— Потому что от Дальнего Лондона досюда полгалактики, — ответил он.

— И если вы правильно угадали, то не дав ей исчезнуть, я мог бы немножко разбогатеть.

Он помолчал.

— Но не забывайте, что регистрационный номер моего корабля теперь введен в компьютер на Солтмарше, а нас пока еще ищет полиция. Каждый час нашего пребывания здесь дает им время для обнаружения нас.

— Я знаю — но я должен выяснить, та ли она, за кого я ее принимаю.

— Ладно, — сказал Хит. — Я просто хочу убедиться, что вы осознаете рискованность нашего теперешнего положения.

Он вздохнул и сделал паузу.

— Первый шаг — найти Кобринского. Если она с ним, я вернусь сюда, и мы спланируем наш следующий шаг. Если нет, то может быть, я уговорю его прийти со мной на корабль, чтобы вы объяснили ему ситуацию. Это будет намного легче, чем контрабандой высаживать вас на планету.

— Вы не сможете уговорить его сделать что-нибудь против воли, — сказал я.

— Я умею быть очень убедительным.

— Будь он человеком, которого можно уговорить, она бы им не заинтересовалась.

— Посмотрим, — скептически произнес Хит. Он снова включил радиопередатчик и связался с космопортом.

— Говорит Валентин Хит. Условия посадки понял, будем следовать вашим правилам.

— Отлично, «Пабло Пикассо». Посадка вам разрешена. Я только что ввела координаты в ваш компьютер.

— Спасибо, — сказал Хит.

Через двадцать минут мы коснулись грунта, потом он покинул корабль, а возле люка осталось два вооруженных охранника, вероятно, чтобы не дать мне никакой возможности осквернить почву Солтмарша своим прикосновением.

Я смотрел вслед Хиту, пока он не скрылся из виду, потом включил компьютер и начал писать.

К Черной Леди.

Я не знаю, как обратиться к вам, и не знаю даже, как сделать, чтобы письмо попало к вам в руки, но моя Мать Узора отказалась от меня, Тай Чонг впутала меня в преступление, и из всех женщин, которых я знаю, и кто может дать мне этическое наставление, остались только вы.

Однако если вы в самом деле Мать Всего Сущего, вы не только знаете о моем позоре и моем бесчестии, но сами занесли их в Книгу Судеб по причине, которой мне не постичь.

Я не знаю, почему вы являлись мне, и чего вы от меня хотите. Меня учили почитать Дом и Семью, но Дом изгнал меня, а в Семье запрещено произносить мое имя. Меня учили быть законопослушным, а теперь я вор, и единственная надежда выжить — стать вором-профессионалом.

Священнослужительница и Священные Книги убеждали меня, что Мать Всего Сущего сотворила бъйорннов по своему образу и подобию, но вы приняли образ иной расы. Меня наставляли в любви к жизни, а вы, давшая мне жизнь, любите только смерть.

Не мне судить вас, но я должен понять вас. Неужели все, ради чего я жил — не правильно? Неужели вы хотите, чтобы я умер в блеске славы, как о том мечтают люди? Если ошибается Дом, если заблуждается Семья, почему вы их ни разу не поправили? Почему вы являете себя только людям?

А может быть, я ошибаюсь в вашей истинной сути? Не было ли мое видение на самом деле только сном?

Я должен узнать ответ, ибо если то был лишь сон, я действительно преступник, каким считает меня моя Мать Узора. Я принял решение помочь Валентину Хиту украсть картины Малькольма Аберкромби, и если я сделал это не потому, что так хотели вы, значит, моя душа будет проклята и осуждена на вечные блуждания, в одиночестве, в великой пустоте.

Вот почему я должен узнать, кто вы и чего хотите от меня. Я сам вышел за рамки поведения приличных существ, или это часть вашего плана? Я не чувствую себя преступником, но я совершал преступные дела.

Вот коренной вопрос, вот суть: совершенное мной зло. Малькольм Аберкромби уволил меня раньше, чем я узнал о вашем существовании, но я был благодарен Тай Чонг за то, что она заставила его снова взять меня на службу. О том, что Валентин Хит — вор, я узнал раньше, чем вы существуете, но я не выдал его властям. Я знал, что Малыша заманивают в смертельную ловушку, до того, как постиг вашу истинную суть, но ничего не сделал, чтобы предупредить его. Я видел, как Валентин Хит подкупал мэра Ахерона, и не протестовал.

Сейчас я перебираю в уме события прошедших месяцев и прихожу к неизбежному выводу: эти дурные поступки я совершал не ради вас. Значит, я совершал их ради себя.

И при этом я не чувствую себя преступником. Неужели я так глубоко погряз в испорченности и безнравственности, что не могу уже отличить добро от зла?

Может быть, у вас была причина отказаться от бъйорннского облика и стать женщиной? Возможно ли, что мы не правы, а правы люди, что Валентин Хит более близок к вашему идеалу добродетели, чем моя Мать Узора?

Я ни с кем больше не могу об этом говорить, и не могу жить дальше в сомнениях. Моя профессия — прошлая профессия — научила меня разбираться в цвете и линии, но воспитание говорит мне, что в жизни все не так, как в искусстве: жизнь должна быть черной или белой. Даже сейчас, по прошествии многих дней, когда меня ищет полиция, когда я ищу способ нарушить закон еще одного мира, чтобы найти тайный путь к вам (если вы в самом деле здесь), даже сейчас я не знаю, следую ли вашему призыву или просто умножаю свои злодеяния.