Аванпост - Резник Майкл (Майк) Даймонд - Страница 49

И однажды, без всякого предупреждения, в банк заявилась банда Белларго, все семьдесят три человека.

* * *

— Банда Белларго? — переспросил Бейкер. — Не слышал о них уже лет двенадцать. Что с ними случилось?

— Не прерывай меня, и все узнаешь, — ответил Могильщик.

* * *

В банке находились девушки (продолжил Гейнс), еще два-три клиента, пара роботов-кассиров, Фротингхэм и, разумеется, я.

— Ты — охотник за головами! — прошептал Фротингхэм. — Неужели не попытаешься что-нибудь сделать?

— Все мои деньги на Спике, — ответил я. — Если они и выпотрошат весь твой банк, я не потеряю ни кредитки.

— Но твоя работа — вершить суд над этими негодяями.

— Я могу убить с полдесятка, но их тут больше пятидесяти. И мне представляется, что моя работа — остаться в живых и встретиться с ними при более благоприятных обстоятельствах.

Пока мы разговаривали, Белларго неотрывно смотрел на меня и наконец подошел.

— Ты — Могильщик Гейнс? — спросил он.

— Некоторые так меня называют, — признал я.

— Я уже не один год точу на тебя зуб, — продолжал он. — Ты убил шестерых моих людей, а пятеро дезертировали, чтобы избежать встречи с тобой.

— Чертовски жаль.

— Ты-то чего жалеешь? — удивился он.

— Раз они завязали, не видать мне вознаграждения за их головы.

Он расхохотался.

— Ты мне нравишься, Могильщик Гейнс. Буду сожалеть о том, что тебя пришлось убить.

Если он надеялся, что я попрошу его оставить меня в живых, то ждать ему пришлось бы долго, но тут он заметил сестер О’Тул и вперевалочку направился к ним.

— Привет, дамы. Я вижу, вы берегли себя для настоящего мужчины.

— Когда он появится, пожалуйста, дай нам знать, — ответила Бархат.

— Что-то у нас сегодня перебор юмористов! — прорычал Белларго.

Я думал, что сейчас он ударит ее, но его взгляд упал на Фротингхэма.

— Как насчет тебя?

— Я не нахожу ничего забавного в ограблении банка, — дрогнувшим голосом ответил он.

— Должно быть, здесь очень холодно, — заметил Белларго. — Посмотрите, как трясутся eго руки.

— Оставь меня в покое! — взвизгнул Фротингхэм. — Вы пришли, чтобы ограбить мой банк. Грабьте и убирайтесь!

— Твой банк? — повторил Белларго.

— Он — президент, — с гордостью ответила Кожа.

— Хорошо. Тогда ты-должен знать комбинации компьютерных замков сейфов.

— Их я тебе не назову, — ответил Фротингхэм. — Пусть меня ограбят, но способствовать этому я не буду.

— Ты сделаешь все, что тебе скажут! — прорычал Белларго и вот тут допустил роковую ошибку: врезал коротышке Фротингхэму по физиономии.

Двумя секундами позже Бархат уже летела по воздуху и с такой силой ударила ногой в голову Белларго, что едва не оторвала ее от плеч. Громко хрустнул позвоночник, и Белларго отправился к праотцам.

Кожа уже металась среди бандитов, работая руками и ногами, Бархат присоединилась к ней, и к тому моменту, когда я пришел в себя от изумления и выхватил лучевик, семнадцать человек лежали на полу. Двенадцать так и не встали, а я начал понимать, как сестрам О’Тул удалось выжить в Аллее Кошмаров.

Потом Бархат подняла с пола лучевик, Кожа — два глушака, и остатки банды Белларго они расстреляли, как в тире. Я тоже успел пару раз выстрелить, но в принципе в моей помощи они не нуждались.

Когда пыль рассеялась и все бандиты лежали на полу, мертвые или выведенные из строя, сестры бросились к Трокмортону Льюису Фротингхэму.

— Как ты? — озабоченно спросила Кожа.

— Бедняжка! — проворковала Бархат. — Они тебя напугали?

Поначалу я подумал, что все это — игра. Как могли такие воительницы питать какие-то чувства к этому сморчку?

Но ошибся. Две недели спустя, утром, Бархат О’Тул вышла замуж за президента банка, а тремя часами позже, на столь же торжественной церемонии, за него вышла замуж и Кожа О’Тул. Потом втроем они уехали на медовый месяц.

* * *

— Это все? — лихорадочно записывая, спросил Бард.

— Не совсем.

— А о чем ты не упомянул? — спросил Бард. — Они ушли от него?

Гейнс покачал головой.

— Я побывал на Порт-Рейвене в прошлом году. Они все живут в огромном доме, в каком и может жить банкир. Девушки (вернее, женщины) по-прежнему обожают своего мужа. У Бархат семь детей, у Кожи — восемь. Я бы хотел сказать, что дети похожи на матерей, но на самом деле все они — вылитый отец.

— Бедные крошки, — покачал головой Большой Рыжий.

— Ну, не знаю, — продолжил Могильщик. — Каждый унаследует по миллиону кредиток и, несмотря на невзрачную внешность, другие дети в школе их не третируют.

— Не третируют? — удивился Большой Рыжий. — Почему?

— Потому что Бархат и Кожа работают в этой школе. Кожа преподает основы рукопашного боя, Бархат — тренер команды по смертоболу. Позвольте вас заверить: ни у кого не возникает желания дернуть за косичку их дочерей и дать подзатыльник сыновьям.

— Могу в это поверить, — кивнул Маленький Майк Пикассо. — Жаль, что у меня не было такой матери.

— Ты хорошенько подумай, — посоветовал ему Адский Огонь ван Винкль. — Возможно, она защитила бы тебя от школьных хулиганов, но так ли тебе хотелось бы ходить по струнке, выполняя все ее указания?

— В этом ты прав.

— Безусловно. Мать, которая добивается повиновения угрозой наказания, может превратить ребенка в законченного лжеца.

— Насколько я понимаю, здесь в защите никто не нуждается, — язвительно ввернул Макс Три Ствола.

— Каждое слово, сказанное сегодня вечером, — правда. — Я счел, что пора вступиться за клиентуру «Аванпоста».

— Это факт? — спросил Макс.

— За исключением тех, что являются ложью. — Я внес необходимое уточнение.

— Как я понимаю, «Аванпост» слышал и первое, и второе, — логично предположил Аргиль.

— Ты думаешь, здания обладают разумом, да? — Максу все хотелось поспорить.

— Откуда мне знать? — спросил Аргиль.

— Тогда поверь мне. Не обладают.

— Ерунда. — Лицо Никодемия Мейфлауэра стало еще более сатанинским. — Я знавал целый разумный город.

— Быть такого не может, — отрезал Макс.

— Ладно. — Мейфлауэр пожал плечами. — Не хочешь слушать — не надо.

— Эй! — воскликнул Бард. — Я хочу послушать.