Аванпост - Резник Майкл (Майк) Даймонд - Страница 34

— Разве кто-то может быть слишком совершенным? — удивилась Золушка.

— Она была сама чистота, — уточнил Бейкер. — А как можно наслаждаться сексом, если не чувствуешь, что пачкаешься?

— Весомый аргумент, — согласился Никодемий Мейфлауэр. — Если ты не возбуждаешься, как дикий зверь, а потом не чувствуешь себя таким виноватым, что хочется пойти в церковь и облегчить душу, да только отказываешься от этой мысли, потому что вывалялся в грязи по самое не могу, и ни один священник никогда больше не заговорит с тобой…

— Я никогда в жизни не видел, не слышал и не нюхал полового акта, который шокировал бы мои нежные чувства. Не говоря уж о тех, в которых участвовал, — прервал его преподобный Билли Карма. — Ты просто собирался пойти не в ту церковь, сын мой.

— Ну, если бы мои откровения не шокировали тебя, они шокировали бы Бога, — возразил Мейфлауэр.

— Бог все понимает, — ответил Билли Карма. — И по собственному опыту я знаю, что Он любит послушать пикантную историю ничуть не меньше, чем любой из нас.

— Неплохую ты проповедуешь религию, — хмыкнул Макс.

— Самую лучшую, — не стал спорить преподобный. — Я хочу сказать, только хорошая религия может привлечь грешников. На этом Бог и живет, за счет притока свежей крови.

— Никогда не смотрел на религию с этой позиции, — признал Бейкер.

— Мало кто смотрит, — ответил Билли Карма. — Иначе вы все рванули бы в проповедники.

— Значит, шокировать Бога нелегко?

— Шокировать Бога почти так же трудно, как и меня. Возьмем вот эту милую леди. — Он указал на Золушку. — Этим утром у нее возникло желание покаяться в своих грехах, а может, чуть-чуть похвалиться ими, и, пусть мы принадлежим к разным ветвям церкви, я сел и слушал ее три часа. — Он помолчал, оглядел зал. — Так вот братья, у меня участилось дыхание, потекли слюни, руки начали дрожать, а раз или два я даже выходил наружу, чтобы взглянуть на солнце (луны по утрам не бывает). Я запинался, заикался, выл, как собака, но никакого шока не было. Да, я возбудился. Да, она меня распалила. Но шокировать? Никогда! — Тут он подмигнул Золушке. — В скором времени мы еще раз поговорим по душам, не так ли?

— Думаю, я всю жизнь ходил не в ту церковь. — Бейкер покачал головой.

— Даже не знаю, что тебе сказать, — повернулся к нему Макс. — Исходя из того, что нам о тебе известно, ты мог зайти в церковь только для того, чтобы вынести из нее весталку-девственницу* [11] или двух, и они недолго бы оставались весталками.

— Ты хотел сказать, девственницами, — уточнила Золушка.

— И ими тоже.

— Да, интересный у тебя взгляд на бытие, преподобный, — отметил Никодемий Мейфлауэр.

— Иначе и быть не может, — ответил Билли Карма. — В конце концов, я — глаза и уши Бога на этой временной стадии существования.

— Большую часть прошлой ночи он старался убедить меня, что он — и руки Бога, — добавила Силиконовая Карни.

— Ты никогда не слышала о возложении рук? — в насмешливом изумлении спросил преподобный.

— Нет, грех говорить о тех местах, куда ты пытался их возложить.

— Чем больше я слышу о религии этого человека, тем больше она мне нравится, — объявил Бейкер.

— Чем больше я слышу о ней, тем больше мне кажется, что я практиковал ее двадцать лет, не зная об этом, — высказал свое мнение Макс.

— Что еще ты можешь рассказать мне о ней? — спросил Бейкер. — Есть ли в твоей религии святые?

— Разве ты не заметил? — удивился Билли Карма. — Этим утром я доказал свою святость тем, что, слушая Золушку, просто сидел, а не набросился на нее.

— Ну… — сурово начала Золушка.

— Не набросился в страстном порыве, — поправился Билли Карма.

— Слушай. Я там была! — воскликнула Золушка.

— Ладно, не встретил понимания, — признал Билли Карма. Повернулся к Бейкеру. — Святых нет.

— А как насчет пророков? — спросил О’Грейди, которого разговор начинал интересовать только в те моменты, когда речь шла о ставках и вероятностях.

— Людей, которые предсказывают будущее, полным-полно в любой брокерской фирме или букмекерской конторе, — усмехнулся Макс. — И все они нищие.

— Пророки у нас были, — ответил преподобный. — Включая двух, возможно, наиболее интересных в истории организованной религии.

— Организованной религии восемь или девять тысяч лет, — сухо заметил Макс.

— Ерунда, — отмахнулся Билли Карма. — Религия не была организованной, пока лет пятнадцать тому назад я не написал основные правила организации. С тех пор внес в них пятьдесят три поправки, необходимость в которых обычно появлялась после бурного вечера в борделе. — Он посмотрел на Силиконовую Карни. — Возможно, скоро придет время пятьдесят четвертой.

— Скорее тебя распнут на кресте, — ответила она.

— Что с тобой, женщина? — вскричал Билли Карма. — Религия должна приносить наслаждение, или какой смысл практиковать ее?

— Я бы получила наслаждение, увидев тебя на кресте.

— Как бы она не загнала тебя туда, преподобный, — вставил Макс.

— Так что насчет упомянутых тобой пророков? — спросил Бейкер.

— Не надо его подталкивать. — Макс усмехнулся. — Он и так все расскажет.

— Но вы только подумайте о всем том, что он не сможет делать, пока будет рассказывать, — воскликнула Золушка.

— Со мной он бы ничего этого делать не стал, не так ли? — спросил Макс преподобного.

— Будьте уверены, я сейчас не в том настроении, чтобы начать работать над новой поправкой, — заверил его Билли. — Так хотите услышать об этих пророках или нет?

— Не знаю, — покачал головой Макс. — Может, нам стоит проголосовать.

— Ты не предлагал голосовать, когда истории рассказывали другие.

— Они не тратили три миллиона слов, чтобы подойти к самой истории, — указал Макс. — Кто за то, чтобы Билли Карма рассказал об этих пророках, скажите да.

— Да, — сказал Катастрофа Бейкер.

— Кто против?

— Все, — хором взревели остальные.

Макс посмотрел на Бейкера, и увиденное в его глазах облегчило подведение итогов голосования.

— Слушаем тебя, преподобный.

Совсем молодым (начал Билли Карма), только ступившим на путь проповедника, я наткнулся на двух братьев, сиамских близнецов, сросшихся бедрами. Я делал все, что мог, пытаясь поднять им настроение, но они уверовали, что Бог отвернулся от них, и однажды в грозу вышли на поле и попросили Его ударить в них молнией, чтобы избавить от страданий.