Ферма - Резаев Дмитрий - Страница 79

– Прощайся с жизнью, – пропел Буч Мир, доставая нож.

Раш ничего не ответил. Он молча открыл портфель и вынул оттуда ножку от стула, завернутую в газету. Прыщ не мог глаз оторвать от этой ножки. Он видел на ней засохшие пятна крови. Его крови. Раш сразу почувствовал, что Прыща охватил не просто страх, а ужас. Буч бросил нож и со всех ног припустил по улице, бормоча, что Раш – псих, и что он заявит в полицию. В полицию он не заявил, а в школу Виллиджа ходить перестал.

В общем, Раш никого не боялся. Но когда он шел длинным коридором, вдоль бледно-голубых стен, направляясь в кабинет к президенту ВБС, колени его дрожали. Можно не бояться конкретного человека, но нельзя не бояться Системы. А Президент был ее воплощением. Говорили, что он начал управлять ВБС, когда ему было двадцать семь, еще при Форбсе. Затем сменилось трое президентов. И сменил их он. Так говорили. И Спилмен Раш в это верил.

Людвиг Оби. Это имя старались не произносить вслух, словно оно было тайным именем Бога. Спаси и сохрани. Спилмен Раш неоднократно, рискуя собственной шкурой, пытался испытать на Президенте свои навыки Разговорника. Сколько раз он старался навязать ему свою волю или хотя бы почувствовать контроль над ним. Безрезультатно. А ведь Спилмен Раш был одним из лучших Разговорников в Системе. Он достиг высшей ступени за три года. Самым способным ученикам для этого требовалась почти вся жизнь. Самым тщательным образом он проверил историю школы (конечно, не той, в Виллидже, а школы для подготовки элитных подразделений ВБС), но нигде не обнаружил ни единого следа, который бы свидетельствовал о том, что Людвиг Оби под своим или чужим именем проходил специальную подготовку. Как тогда он мог противостоять Разговорнику? В Спилмена Раша это вселяло тревогу. Пока еще тревогу , а не страх.

Он шел, безотчетно вслушиваясь в ритм собственных шагов. Они внушали ему уверенность, которая была ему так необходима для разговора с Людвигом Оби. Последнего разговора. Да, все под контролем, но этот контроль плавно перетекает в свою собственную иллюзию. Внешне все как прежде, но обстоятельства накапливаются и уже достигли критической массы. Все это может закончиться катастрофой. Он должен сказать об этом. Как воспримет его доклад Президент? Неизвестно. Так же неизвестно, как и то, что за человек Людвиг Оби. Может, он киборг, – внезапно осенило Спилмена Раша. Киборга Разговорник уж точно не сможет одолеть, так как биоробот не обладает той тонкой психической организацией, которая присуща человеку. Нет, не может быть. От производства киборгов отказались около тысячи лет назад. Зачем киборги, когда есть клоны?

Коридор сделал несколько резких поворотов. Свет стал тусклее, что свидетельствовало о том, что кабинет Президента уже близко. Людвиг Оби не любил яркого света. Это была его единственная особенность.

Перед дверью с матовым стеклом Раша остановил жизнерадостный охранник:

– Добрый день, мистер Раш. Извините за формальность.

Щелкнул тумблер. Сиреневый цвет бесцеремонно обшарил начальника лицензионного отдела от макушки до носков лакированных ботинок. Шесть секунд, – отметил про себя Раш. Сканирование всегда длится шесть секунд. Теперь должна последовать более простая церемония идентификации: сличение отпечатков пальцев и радужной оболочки глаза. И зачем она нужна, если сканирование фиксирует все, присущие только телу и мозгу Раша, излучения, а также его ДНК? Отпечатки пальцев и радужную оболочку можно подделать, а вот ДНК – нет. Но традиции – это главное для ВБС.

Снова коридор. Стены – бледно-желтые. В центральном офисе ВБС гордятся своим аскетизмом. Никаких украшений и новомодных дизайнерских штучек – простота, граничащая с примитивизмом. И это несмотря на сверхприбыли.

Процедуру идентификации Спилмен Раш проходил рефлекторно, она не мешала мыслительному процессу. Он готовил себя к большой встрече. Все должно быть продумано до мелочей. Если бы только он знал, как ему предстоит испугаться. Испугаться первый раз в жизни.

Дубовые двери с массивными бронзовыми ручками растворились легко и бесшумно. В глубине огромного кабинета под собственным портретом в натуральную величину, не шевелясь, сидел Людвиг Оби – точная копия изображения на холсте, обрамленном в золоченую раму: пожилой человек, глаза закрыты пенсне с непрозрачными стеклами, восковое лицо, через строгий костюм от плеча – широкая пурпурная лента, на которой крохотный значок. Сходство было, что называется, пугающим. Даже фотография не дала бы такого сходства. Оригинал казался нарисованным, так же как и портрет. Пристрастия шефа к портретам Спилмен Раш тоже понять не мог. В моде давно уже были голограммы.

Спилмен Раш с трудом уловил еле заметное движение подбородка Президента. Он неторопливо прошел через весь кабинет и сел на неудобный стул с высокой, прямой спинкой. Отважно взял стакан с минералкой. Два кусочка льда звякнули, обиженные бесцеремонностью. Матовые стекла пенсне были мертвы.

Раш с удовольствием отпил из стакана. Зубы приятно заломило, кровь застучала по вискам крохотными молоточками.

– Господин Президент… – начал Спилмен Раш, тщательно подбирая слова, – я уже докладывал вам письменно, но все же решил, что необходима личная встреча.

– Вы, Разговорники, всегда верите в магическую силу слов, – прервал его Президент.

Начальник лицензионного отдела не стал возражать.

– В настоящее время Сигизмунд Трэш, Арчер Харпер, Эдвард Шур и Алексей Самарин в бегах. Вам это хорошо известно. В Карфагене к ним присоединился некто Макс, клон, бывший сотрудник технического отдела МБР. Движение беглецов под контролем.

Раш извлек из кармана небольшой электронный дисплей на изящной, отполированной деревянной ручке (он напоминал модное дамское зеркальце). На дисплее тускло светилась разноцветная карта границы с Урканом. У синей нитки с надписью «Аракунага» светился красный огонек. Матовые стекла пенсне чуть качнулись, обнаруживая подобие интереса.

– Хорошо.

– Все четверо, насколько нам стало известно, знают об ускоренном клонировании, а, скорее всего, и о скрытом. Так что следует признать, два наших самых важных секрета скоро станут достоянием гласности. Это может повлечь за собой необратимые последствия. Многие наши операции, связанные с секретным клонированием, станут известными широкой общественности. И тогда весь наш план рухнет. А вместе с этим останется недостижимой Великая Цель. Есть большая вероятность того, что все четверо могут пересечь границу с Урканом. А там мы не имеем никакого влияния.